- Предлагаю позвать парней сюда и обсудить всплывшие документы, - тихо говорит он мне, обнимая за талию. – Но прежде надо избавиться от Бориса и рабочих.
Киваю и придумываю правдоподобную версию для дяди. Ничего не приходит в голову, поэтому выразительно смотрю на Стаса.
- Дмитрий, - приходит он на помощь, поняв мои метания, - скажите Борису Алексеевичу, что у нас небольшая авария. Сломали не ту стену и разбили несколько ваз, поэтому Таисия расстроилась и никого не хочет видеть. И ещё приедут Павел Трошин и Эдуард Мерц. Пропустите их, пожалуйста.
Дима переводит взгляд на меня, ожидая подтверждение, и я моргаю, поддерживая распоряжения Стаса. Дмитрий подталкивает Рамиля в спину, направляя его на выход, а Стас звонит друзьям и просит срочно приехать.
Оставшись в одиночестве, мы замыкаемся в тишине. Она нужна нам передохнуть и подумать. Стасу о моём новом статусе, мне – о внезапной смене положения. Ещё утром я была бесправной наследницей, решившей передать акции дяде, сломавшему мою жизнь, а сейчас я состоявшаяся владелица неплохой доли компании и опекун будущих детей – основных наследников моего отца. Папа переиграл всех, переписал завещание, позаботился о своей маленькой дочурке, воздвиг стену точно знав, что я её сломаю и найду припрятанные документы.
- Интересная картина вырисовывается, - задумчиво произносит Павел, оторвавшись от бумаг. – И, как я понимаю, Боря не в курсе своего прокола.
- Я тут созвонился с нашим товарищем в погонах, - берёт слово Эдуард. – Оказывается у них в разработке не только Звёздный, но и Рохтер старший. Геннадий Петрович просил потянуть время и подыграть органам, пока они добирают материал.
- Сколько? – интересуется Стас, касаясь моей руки.
- Пару месяцев, может три. Они ждут какую-то сделку, которая позволит повязать всю честную компанию, а суета вокруг корпорации Таисии и неправомерное пользование её доходами пойдут сливками на торте.
- Тай, милая, тебе ещё надо кое-что знать, - осторожно разворачивает меня к себе Стас, переплетая пальцы и проникновенно смотря в глаза. – Мы подозреваем Бориса в смерти твоих родителей.
Для меня его признание как гром среди ясного неба, но, кажется, мои нервные клетки готовы и к этому. Хотя, нет. Сейчас я ещё не осознаю в полной мере его слова, но их смысл постепенно доходит, проникая в мозг и в сердце. Замираю, стараюсь дышать, но воздух забивается и отказывается проходить в лёгкие. В голове гудит, а сердечную мышцу прокалывает иголкой, выбивая острую боль, проходящую по венам и позвоночнику. Меня выгибает, трясёт, темнеет в глазах и реальность схлопывается в мгновенье, погружая моё тело в пустоту.
Глава 45
- Бля! Тая! Таинька, что с тобой? Тая, очнись!
Еле успел её поймать, когда она сползала со стула, и теперь держу на руках, боясь сделать лишнее движение. Лицо пугающе бледное, а тонкая паутинка сосудов на веках истерично двигается, закрыв закатившиеся глаза. Пульс с трудом прощупывается, грудь слабо вздымается, дыхание, кажется, замерло.
- Может скорую? – суетится Эд, испуганно осматривая Таю.
- Не надо скорую, - остаётся спокойным Паха, берёт мышу за запястье и закрывает глаза, подсчитывая ритм пульса. – Открой окно и налей воду. Стас, да положи ты её на диван. Чего вцепился, как бабка в кошель на базаре?
Я во временном ступоре, и команды Павла помогают справится с беспокойством и страхом. Если бы не его спокойствие, бегал бы сейчас в панике, выдирая волосы на причинном месте. Подскакиваю со стула и делаю три широких шага к небольшому дивану с резными подлокотниками и цветастой обивкой. Бережно располагаю на нём обмякшее тело Таи и с надеждой смотрю на Паху.
- Трош, что дальше? Может ей дать чего-нибудь нюхнуть, или побрызгать? – тереблю друга, взывая к его знаниям. Пашка всегда учился лучше всех и долго выбирал между психологией и общей медициной. Он три года тянул оба направления, определяясь с целями в жизни.
- Воздуха ей надо и питьё, когда очнётся, - со знанием дела говорит он. – Протри её лицо, шею и руки мокрой тряпкой.
Беру у Эда полотенце, смоченное холодной водой, бережно вожу им по лбу, щекам, спускаюсь к шее, оттягиваю край платья и прохожусь по верху груди, зависая на тёмном пятне, расползающемся по шёлку в области впадины.
- Может не стоило ей вываливать так, без подготовки? – садится на корточки рядом Эд.
- Я уже пытался подготовить, - рыкаю, отодвигая его коленом, чтобы не сидел так близко и не пялился на торчащие под влажной тканью соски моей мышки. – Видел, чем кончилось.
- Так, может надо было молчать? – ухмыляется, но поднимается и пересаживается на стул. – Жила бы спокойно, в неведении.
- Нельзя скрывать такую информацию, - поддерживает меня Трошин.
- Ну это же только наши подозрения, - разводит руками Мерц. – Может Боря не при чём.
- Ты в это веришь? - прищуриваю глаза и впиваюсь взглядом в него.
- Нет, - сдаётся Эдик, ведя бровью вверх. – В невиновность Звёздного сложно поверить.
Мы прекращаем перепалку, потому что Таисия начинает постанывать и чаще дышать, приходя в чувства и открывая глаза. Бледность ещё не сошла, но губы розовеют, вымещая синеву и наполняясь кровью. Приподнимаю её голову, подношу стакан воды и слежу за капелькой, бегущей по подбородку.
Дурак. Ей плохо, а я яйца поджимаю от похоти.
- Стас, ты уверен? – шепчет Тая, перехватывая мою ладонь и прижимая её к груди. Верхняя губа подрагивает, а в глазах собирается влага. – Это серьёзное обвинение, чтобы так легко делать выводы и кидаться подозрениями.
- В заключении сказано, что твой отец заснул за рулём. В его крови нашли алкоголь, равный бутылке коньяка или водки, - раскладываю ей информацию по полочкам. – Вы собирались все вместе ехать к друзьям, но ты в последний момент приболела и осталась дома. Стал бы Арон накачиваться спиртным, зная, что ему садиться за руль и везти жену с дочерью? А теперь скажи, кому была выгодна смерть всего семейства Арона Звёздного? Кто получал выгоду, оставшись единственным приемником корпорации?
Таисия зажмуривается, из-под ресниц бегут по вискам дорожки слёз, впитываясь в волосы, по скулам проходит напряжённая судорога, а ногти впиваются в мою ладонь.
- Папа был его братом, - еле слышно выдавливает из себя. – Он не мог… не посмел бы…
- А ты была его племянница, и родство не остановило этого урода от изоляции и психотропов, - срываюсь, но сразу беру себя в руки. С мышонком надо нежнее и мягче, а скачки настроения запру внутри.
Даю ей ещё немного времени прийти в себя, сую в руки крепкий чай, заваренный Пахой и перетаскиваю к себе на колени. Не самая удобная позиция при серьёзном разговоре, но её так долго не было со мной, что среди мужиков предпочитаю держать мою мышу при себе… или на себе.
- Давайте решать проблему с Борисом и Рохтерами, - берёт слово Эд и навешивает на лицо деловой вид. – Они не отстанут от тебя, Таисия.
- Разве новое завещание не остановит их? – пытается подняться она, но я придавливаю её лапой.
- Нет. Или разозлит, или раззадорит. Начнут ртом и жопой женихов тебе подсовывать, - осаживает её Мерц. Немного грубо, но мы все находимся в возбуждённом состоянии, поэтому несдержанность простительна.
- Предлагаю подыграть старшему поколению и покрутиться с младшеньким Рохтером, пока юрист занимается завещанием, - присоединяется Трошин. – Не надо раньше времени злить Звёздного. Пусть спокойно готовится к сделке.
- Нет! – гавкаю на предложение Пахи. – Ты себе это как представляешь? Тая будет отдуваться на семейных ужинах, а я спокойно смотреть, как её тискает английский женишок?
- Он не тискает меня, - возмущается Тая. – У нас с ним дружеские отношения.
- Были, пока папаша не прочистил ему мозги и не расставил приоритеты, - цежу сквозь зубы и снова одёргиваю себя.
В подтверждение моих слов раздаётся вызов с домофона, и по громкой связи начальник охраны сообщает, что пожаловал Александр Рохтер и просит его впустить.
