— Нет! Полегчало?
— Не то слово.
— Эй, — положил руку выше её колена, и легонько сжал, привлекая к себе внимание. — Бердник не деловой партнер, не близкий друг или инвестор. Он – бандит, самый настоящий, авторитетный. Я хочу поговорить с ним кое о чем, и это будет чисто мужской, а не деловой разговор, понимаешь?
Она-то понимала, просто жуть как переживала. Не сдержалась, накрыв покоившуюся на бедре руку своей.
— Я думаю, что груз похитил Удовиченко, — выдала, не решаясь посмотреть в удивленные глаза.
— И откуда такая осведомленность, стесняюсь спросить?
— Вал говорил, что между вами давние тёрки и он вполне может быть причастен к…
— … так, — перебил, сделав несколько коротких затяжек и выбросил сигарету в окно, — позволь мне самому решать, кто что сп*зд*л, ага? Или у тебя есть доказательства?
Лида сцепила на груди руки, всматриваясь в знакомые окрестности. Как же быстро они доехали. Время такое коварное: то ползет, когда нужно спешить, то мчится, как сумасшедшее, когда нужно притормозить.
— Нет, я просто чувствую.
Егор хмыкнул, остановившись в начале её дома.
— Чувствует она… Девочка, не лезь в это дело. Я серьёзно. Ты моя помощница, хранительница тайн и доверенное лицо, но с Удовиченко я разберусь сам, договорились?
Она лишь кивнула головой.
— Умница, — поспешно поцеловал, прощаясь и в который раз сверился с наручными часами. — Не забивай дурным голову, лучше настройся на поездку.
Легко сказать да тяжело сделать.
Долго смотрела в след умчавшейся иномарке. По телу до сих пор гуляла приятная истома, а губы сладко ныли. Искусанные и зацелованные. Припухшие. Коснулась их пальцами, грустно улыбнулась. Не думала, что так накроет, вовлечет в безумный водоворот страсти.
Рядом с ним была готова на всё, лишь бы смог понять в конце. Лишь смог простить…
Переступив порог квартиры, чуть не навернулась через огромную спортивную сумку Дани. Сердце рвануло вверх, и застряв в горле, шугануло вниз. Это всего лишь сумка, но не он сам.
— Пап, я дома!
Из кухни послышались шаги.
— Привет, дочунь. — Отец был в приподнятом настроении. Серо-зелёные глаза искрились радостью. — Я сегодня был у Даньки. А?!.. Как тебе новость? — Заулыбался, наблюдая за реакцией дочери.
Лида так и застыла в прихожей, не веря своим ушам.
— Боже, это же здорово. Как он? Что говорит по делу?
— Говорит, адвокат толковый, сразу принялся рыть. Но опять же, потребуется время. Теперь всё по-новому. Проверяется каждая зацепка и улика. Даня – держится молодцом. Исхудал, правда. Говорит, кормят паршиво.
— Я же говорила? Говорила! — победно заявила она. — А ты поспешил опустить руки.
Иван согласился с дочерью, признав свою слабость. Хорошо, что в их семье хоть кто-то с непотопляемой верой в самое лучшее и светлое.
— Я тоже хочу к брату. И вообще, почему не предупредил, вместе бы пошли?
— Да всё как-то спонтанно получилось: на работе ни с того ни с сего отправили в вынужденный отпуск на две недели; потом ты позвонила, обрадовала, а потом решил, что пора мне с ним поговорить по душам. Времени прошло немало. Я многое понял. Он перестал сторониться. Плюнув на всё, сразу с работы и поехал. Но меня расстроил тот факт, — продолжил мужчина, — что, свидетель того, с недавних пор, мертв. А мы и не знали… Как теперь докопаться до истины?
Лида всё же сняла туфли, и облегченно расправив стопу, прошла на кухню. На столе красовались горячие бутерброды, на которые она поднасела словно с голодного Севера. О том, что узнала о смерти свидетеля ещё пару недель назад, промолчала, а то бы сразу начались вопросы: почему не сказала и откуда информация.
— Не переживай, — закончила с одним бутербродом и потянулась за вторым. — Это нам на руку.
— Лида! Разве можно так говорить? И вообще, ты руки мыла?
— Не-а…
— Как маленькая, ей Богу.
Пришлось юркнуть в ванную и вымыть руки, получив от отца нагоняй в виде шутовского подзатыльника.
— Пап, а ты куда собрался? — вернулась за стол и продемонстрировала пахнувшие зелёным яблоком руки.
Иван присел за стол и возобновил сортировку всевозможных поплавков с крючочками.
— Николай Петрович пригласил на недельку к себе на дачу. А я что? Я согласился. Не сидеть же весь отпуск в четырёх стенах и задыхаться от жары. У него там и речка практически у дома, и какой-никакой огород. Лес. Завтра с утра на электричке и махнем.
У Петровича тоже недавно жена умерла от сердечного приступа. Так он и сдружился с отцом Лиды, коротая с ним свободное время как не за игрой в домино, так в шахматы. Собственной дачи у Матвеевых никогда не было, поэтому предложение провести отпуск поближе к природе Иван принял сразу же, как только услышал. В сумке были вещи первой необходимости и некоторые мелочи, без которых мужчина, по старой, доброй привычке уже не мог существовать. Осталось перепроверить рыбацкие принадлежности и завершить осмотр удочек. Если повезёт и будет улов – можно приготовить уху на костре. Точно! Уха.
Вскочил со стула и заметался по кухне, в поиске котелка. Лида не стала мешать ему и уже направилась в свою комнату, как неожиданный звонок в дверь заставил остановиться на полпути.
— Это ко мне, — протиснулся мимо неё отец, открывая дверь, — Петрович обещал подогнать леску… Ой-й-й, — протянул, привлекая внимание Лиды, — Серёжка?!.. Какими судьбами?
— Добрый вечер, Иван Степанович, проходил, как говориться, мимо. А Лида дома?
Прятаться не было смысла, тем более что отец гостеприимно распахнул дверь, пропуская нежданного гостя в квартиру.
Тарановский недолго помялся у прохода, не зная, как быть, считав с лица девушки безрадостное выражение, но всё же решился и шагнул вовнутрь, подмечая про себя, что убранство квартиры ни капельки не изменилось за прошедшие восемь лет.
— Привет, — поздоровался несмело, теряясь под прицелом невероятных глаз.
— Привет.
— Э-э-э… ребятки, вы тут пообщайтесь, а я к Петровичу сбегаю, — быстро нашелся Иван, и не успела Лида удержать его на месте, выскочил на площадку, прикрыв дверь.
Сергей облегченно выдохнул и сделал шаг в направлении девушки.
— Не подходи! — выставила вперед руки, отступив назад.
— Будь по-твоему. Поговорим тут, — согласился, прислонившись к стене. — Я всего лишь прошу не игнорить и выслушать, в конце концов. Неужели я не имею на это права?
Лида всё же прошла в гостиную, и Сергей последовал за ней, правда, на приличном расстоянии.
— Прости меня… — начал, присев на миниатюрный пуфик, на котором смотрелся крайне нелепо. — Я в курсе, что не имел права обижать тебя и нести всю ту чушь.
Матвеева обняла небольшую подушку, всматриваясь в поникшее лицо Тарановского, и тихо произнесла:
— Я уже и забыла о тех словах.
— Правда? — воспрянул.
— Кривда.
— Не понял…
— Что ты не понял, Серёжка? Меня заело, что ты якшаешься с Молоковым, как ни всем не бывало, лебезишь. Как я должна была реагировать? Это раз. Во-вторых, не рассказал об убийстве липового свидетеля. И… — махнула рукой, не желая признаваться, что сама ничуть не лучше. Каждый день смотрит в глаза тому, кого предает подчистую.
— Что «и»? — напомнил Тарановский, наблюдая за ней.
— Не важно.
— Не важно? То есть, ты хочешь сказать, что на остальное тебе всё равно? Что был с девушкой, что сцепился с тем козлом? — она утвердительно кивнула, а он присвистнул. — Нормально-о-о. Значит, стоило ещё раньше прийти?
Лида промолчала. Сейчас это всё не имело значения, казалось таким несущественным.
Сергей одним быстрым движением пересел к ней на диван и схватил за руку. Лида не успела ничего сообразить, как он сжал её руку в кулак и начал бить себя по лицу.
— Ты чё творишь, ненормальный? — попыталась забрать руку, но он продолжал наносить удары, не отпуская её взгляда.
— Вымаливаю прощение.
— Придурок.
— Ага, — улыбнулся, — ещё тот.
