Все это заняло немного времени. Член полностью окреп, а когда это случилось, я подалась вперед, приняла его горлом и уткнулась носом Адаму в живот. Он застонал, и я задержалась на месте, насколько смогла, в конце концов двинувшись обратно, когда перестало хватать воздуха. Я увидела, что одно колено у Адама подкосилось, и предложила ему сесть на диван.
Он так и сделал, и я снова взяла его член в рот и продолжила поочередно — то брала глубоко в горло, то лизала головку, одновременно гладя рукой по стволу. Я следила за Адамом и одновременно сама становилась влажной, видя выражение полного блаженства у него на лице.
Его быстрое дыхание и то, как он напрягся, дали мне понять, что скоро все закончится, и я стала двигаться быстрее, когда он запустил пальцы мне в волосы. Он вскрикнул от облегчения и наполнил мой рот. Как только он кончил, я выпустила его член, встала и начала рассказывать ему, что у нас есть в духовке на ужин, а сама в это время ушла в спальню, чтобы приодеться. Не бойтесь, я получила свое позже, но удовольствие, полученное целиком от угождения ему, усилило предвкушение. А главное преимущество жизни вдвоем состоит в том, что всегда есть время для порочных забав.
Квартира большей площади и дополнительная уединенность были прямо созданы для дней безделья и буйных забав, и можно было не опасаться, что нас прервут или кому-нибудь из нас понадобится за чем-то вернуться домой. Еще это значило, что, вероятно, благодаря количеству секса, которого у нас было предостаточно, и новому опыту, который мы приобретали, наши границы — и мои ограничения — начали смещаться.
Одним субботним утром мы вместе смотрели телевизор, сидя с ногами на диване. Мы оба — не жаворонки, поэтому у нас не было никаких неотложных планов. Мы просто сидели, пили чай, смотрели кулинарные программы и наслаждались тем, что можно никуда не ходить и ничего не делать.
Когда после третьей чашки чая Адам поднялся, я решила, что он собирается в туалет. По крайней мере, я так считала, пока он не вернулся обратно с очень знакомым куском мягкой хлопковой веревки.
Молча Адам взял мои запястья и связал их вместе передо мной. От размышлений о том, что еще у него может быть на уме, у меня усилилось сердцебиение, однако, когда он закрепил мои руки, то вернулся к просмотру передачи, обхватил меня за плечи и положил на себя.
Главное преимущество жизни вдвоем состоит в том, что всегда есть время для порочных забав.
Он гладил мне волосы и чесал за ухом и делал это так, что я чуть не замурлыкала. Вскоре я уже лежала на диване, голова моя покоилась у него на коленях, а он продолжал рассеянно поглаживать меня, пока мы смотрели таким, несколько сюрреалистическим, способом демонстрацию приготовления омлетов.
Иногда сознание сабмиссива приходит постепенно; мой внутренний голос был заглушен удовольствием, которое я получала от того, что он делал, хотя в других случаях я вхожу в состояние покорности легко и глубоко. Связывание — это одна из тех вещей, которая, наряду с пощечинами, способна переместить мое сознание в рамки покорности по-настоящему быстро. Я же просто улетала, и ему всего-то понадобилось почесать мне за ухом.
Мы долго оставались в таком положении, при этом он даже втянул меня в разговор, как будто это было самое обычное дело для всех на свете. Мне было немного не по себе, но я могла поддерживать беседу. Я даже смогла взять чашку с чаем и выпить его со связанными впереди руками. Это было похоже на совершенно обыкновенное субботнее утро, за исключением того, что я сознавала, как становлюсь все более влажной.
Через некоторое время он взял меня за связанные руки и вытянул их над головой, заставив меня чувствовать еще большую беспомощность. Его прикосновения становились все более сексуальными, пока он двигался пальцами по моему телу вверх и вниз поверх одежды. Он осторожно ласкал мои груди, пока соски не затвердели. Потом он наклонился и нежно поцеловал меня в губы, и я почувствовала, что таю.
В то же время, как креп поцелуй, прикосновения Адама становились грубее. Одной рукой он терзал мою грудь, а другой легко удерживал мои запястья на одном месте. Растянутая вверх и придавленная вниз, я никуда не могла деться, и несоответствие этого — мы смотрели передачу о приготовлении омлетов! — делало всю сцену сюрреалистической. Я стонала от боли и возбуждения.
Его рука оставила в покое мою грудь и ушла туда, где сходились ноги. Он царапнул вдоль шва джинсов, заставив меня содрогнуться. Затем начал давить, и мои трусики стали мокрее, чем если бы он двигался внутри, а клитор становился еще более вздутым.
Адам сильно тер меня между ног, через одежду, и я чувствовала, как горит моя кожа. Он прервал поцелуй и выпрямился, глядя на меня сверху вниз, и это могло показаться забавным. Но я ненавидела, когда он так делал, это было неловко. Как будто он высмеивал меня. Я боролась со своими путами, но это было бессмысленно, за исключением того, что я почувствовала, как у него встает, пока он наблюдал за моим бесполезным ерзаньем. Тварь.
Я думала, Адам собирался довести меня до оргазма, но когда я почувствовала, что приближаюсь, он остановился. Я посмотрела на него затуманенными стыдливыми глазами, а он приподнял мою голову, встал и вышел из комнаты. Я по-настоящему не понимала, что делать, и поэтому просто осталась на месте, размышляя, куда он ушел и где до сих пор.
Потом я услышала звук льющейся воды. Он что, решил оставить меня в таком состоянии, пока сам будет принимать ванну?!
Должно быть, прошло минут десять, прежде чем он появился снова. Он поднял меня за узел и поставил на ноги, а потом распутал и сказал, чтобы я быстрее раздевалась и присоединялась к нему в ванной.
Сбросив одежду и оставив ее на диване, я последовала за ним в ванную, заинтригованная и немного взволнованная.
Он сидел на краю наполненной ванны, а в руках была все та же веревка. Он приказал мне влезть в ванную, и я сделала, что было сказано, все время осторожно поглядывая на него.
Вода была приятная и теплая, и, погрузившись в нее, я подумала, что смогла бы многое выдержать, находясь в таких комфортных условиях. Оглядываясь назад, могу сказать, что это было пределом тупости и доказывало, что я не представляла себе, чем он собирался заняться. Я слишком хорошо о нем думала. Вот правда: чужая душа — потемки.
Как только я устроилась, он приказал мне поднять руки и связал меня снова, точно так же, как и перед этим.
А потом посмотрел мне прямо в глаза и спросил, доверяю ли я ему.
И это тогда, когда я только успокоилась! Я заметила, что Адам, как правило, чаще всего задает этот вопрос перед тем, как сделать со мной что-то новое и дьявольское, и хочет быть уверен, что я согласна на это. Помешкав, я кивнула. В конце концов, я ему действительно доверяла и доверяла во всем.
