Всё равно, и бомонд его, Гедеона, никогда не примет, и для особо похотливых его особей он окажется игрушкой, максимум, на полгода. А потом на помоечку, дорогой, на свалочку, как использованный кондом! Брезгливо так, с отвращеньицем на увлажнённом после магикомассажа дорогой сывороткой лице.
Так зачем ему, красавчику и умнице Гедеону с таким… дурным происхождением подставляться под волшебную палочку лорда Малфоя, или, что ещё хуже, оказаться наколотым на его боевую рапиру? Ведь и без того находилось множество смельчаков, оскорблявших Люциуса за его интимную связь с сыном или попросту за любовь Люца к маггловским произведениям старины. А он, Гедеон, даже рапиру учебную, не говоря уже о боевой, в руках не держал.
Обойдётся, как-нибудь, и без него эта слащавая леди Нарцисса, женщина воистину пуленепробиваемая, а в Аурорате хорошо знают, что такое маггловские пули! Сколько бесплодных усилий потратил Гедеон, чтобы доставить миледи Малфой первое удовлетворение! Да за такое время можно всех Аурорш, включая бухгалтерию, преретрахать без особого труда и… последствий! В сумочках и рюкзачках работающих где бы то ни было в Аурорате баб всегда находились кондомы.
Потом, правда, пошло легче с этой твердокаменной женщиной, и она стала получать оргазм за оргазмом. Но ему-то, Гедеону, что до её «горгазмов»? Ему бы самому, как-нибудь, пользуясь дарованной Господом нежной внешностью девственника, сколько бы женщин на самом деле не прошло через него, натрахаться вволю с настоящей леди.
А контрпептивы или как там эту дрянь «от детей» называют, надо принимать заранее, прежде, чем начинать шляться по мужикам. Вот пусть и помается теперь эта миледи Нарцисса! Ну да у неё же, наверняка, свой колдомедик имеется, вот с ним и перетрёт, что почём и почему.
Глава 15.
Гедеон, хоть и получил приглашение на бал для бомонда в Малфой-мэнор, просто сжёг его без следа в безоблачном магическом пламени. Вместе с приглашением исчезла и надежда Нарциссы на долгую, приятную жизнь в свиданиях «под покровом тайны» с молодым, красивым и умным любовником и… на Абортирующее зелье тоже.
… Эта дама с парсуны, наследница герцогского дома, оставшись сиротой с маленькой сестрой, выбрала в мужья худородного, но, по легенде, необыкновенно красивого заезжего из Британии лорда Фабиана Глориуса Снейпа и… оставила герцогство, как только вошла в возраст её единокровная сестра.
К сожалению, герцогиня не могла сделать герцогом по закону крошечного магического государства супруга пред Мерлином всеблагим и пресветлой Моргейн. Валенсия решилась на поистине неженский, волевой шаг - уехать в дикую, непросвещённую Англию к супругу, которому, благодаря браку с графиней или самой королевой, по британским законам давался титул графа.
Герцогов в магической Британии не было совсем, но существовали только графства, управляемые, в подавляющем большинстве, магглами - графами. А вот у магглов герцоги были.
Да так оно и осталось, даже у магглов, говорят, их государство, не занимающее даже обоих небольших островов с громким, пафосным названием «Великая Британия», делится по-прежнему по тому же принципу - на графства и герцогства. Графы, хоть и имеются, но не правят, а живут себе втихаря по своим родовым замкам и пускают в них народ на экскурсии посмотреть «старину» за определённую нехилую плату. А всё от безденежья! Герцоги считаются большими задаваками и снобами, и экскурсий в свои родовые замки и дворцы не устраивают.
… Сама герцогиня, как и её сестра, происходила из древнейшего в империи Каролингов магического рода, в котором первым волшебником был обыкновенный такой пэр Режинальд Андрэ Норбегунд де Ламбижьон, имеющий в подданстве поименованное герцогство, в то далёкое время населённое изначально, премущественно простецами - крестьянами.
Но пэр был настолько пылок и плодовит, что ни разу не отказался от права первой ночи у своих подданнных, невзирая на то, графская ли это жена или рыцарская или даже крестьянская, зачиная юным, познанным им женщинам детей - полукровных волшебников. Так умножилось число магов в герцогстве Лабижьон. От полукровных, начинённых страстностью, приобретённой от отца, мужчин, народилось много других полукровок, а в следующие поколения рождались от него же, главного производителя, уже чистокровные, благородные или нет, волшебники и ведьмы. Герцог Режинальд Андрэ Норбегунд всегда зачинал сыновей. Это было в его природе, как сказал бы неизвестный герцогу, не знавшему даже благородной латыни, так прост он был и тёмен, древний грек Платон.
Режинальд де Ламбижьон присоединил ещё и крошечное графство Аттери, приняв его, как дар, во искупление первой ночи с юной супругой своего нового вассала. Тот был изрядно удивлён рассказом новоиспечённой жены об отсутствии общепринятого тогда в высших слоях общества ритуального перешагивания через неё, лежащую в постели в одной рубашке, в первую ночь по праву сюзерена. Герцог, будучи верен своему обычаю передавать свой волшебный дар вагинально, всё же поял деву и зачал молодой женщине очередного наследника, теперь и новой вассальной графской династии.
Обесчещенный, в его понимании, граф д`Аттери очень хотел, чтобы жена скинула непрошеный «дар» сеньора, заставляя ни в чём не повинную, но для него, в его глазах «провинившуюся» супругу во все месяцы беременности убираться в замке наряду со служанками и стягивать с него самого сапоги перед укладыванием в супружескую постель, а это дело не из простых для беременной женщины на последних месяцах! - но… всё равно, не вышло. Слишком крепкими были дети герцога, и ещё ни одна забрюхатевшая от него женщина, какой бы юной и слабенькой она ни казалась, не скинула плод и даже не разродилась преждевременно. Речь не шла даже о распространённых в ту пору родах мёртвых младенцах, ибо дело акушерства было ещё в самом зачатке. Но нет, сыновья герцога рождались сильными и крупными бутузами.
На монетах, что чеканились в герцогстве, изображён был трудолюбивый, поистине не ведающий покоя… пенис герцога. В народе золотые монеты прозвали «елдой», но герцогу было всё равно. Он, человек девятого века, по нравам был недалёк от собственных крестьян. И ему было сугубо наплевать, что его драгоценность - член - подданные называют расхожим народным словцом. Он наплодил много сыновей и даже дочерей - случались и такие казусы - всем четырём своим жёнам, разумеется, по очереди, просто переживая их короткий детородный век. Когда супруга старилась и не могла боле зачать, герцог разводился с нею вопреки воле Папы Римского и брал в жёны молоденькую, но обязательно девицу. Любил он первые брачные ночи, хотя должен был уж попривыкнуть к дефлорациям чужих жён.
