― Что тебе нужно? ― спрашиваю я ее, пропуская ее клитор между пальцами.
― Пожалуйста... Ты знаешь.
― Если ты будешь спорить, то можешь и не получить то, чего так желаешь.
Желание возразить четко читается на ее прекрасном лице. Понимает ли она то, насколько легко ее прочитать? Наверное, нет. Я жду, мои пальцы на расстоянии менее сантиметра от входа в ее киску.
― Просто скажи мне, что тебе нужно. Я не пытаюсь проверить твою силу воли, просто скажи о том, что я должен сделать.
Ее горящий взгляд фокусируется на мне, словно она находится внутри моего тела, или даже головы.
― Пожалуйста, научи меня.
Я моргаю. Я рассчитывал услышать слово «ласкай», но она попросила не об этом.
― Научить тебя? ― выдыхаю я, давая себе время осмыслить ее просьбу, пока смотрю в ее горящие диким огнем глаза, любуясь их светом и огнем, которые хорошо видно даже в полумраке номера.
― Да. Я хочу научиться тому, что делаешь ты.
Боже, эта девушка словно бомба замедленного действия.
― Ты умна, ― говорю я, раздвигая ее губки, глядя на свои пальцы, окутанные ее влажностью. Я погружаю палец в нее. Глубоко. Теперь пришло время показать ей, кто командует здесь и это то, о чем она просила. Я погружаю палец лишь наполовину и наслаждаюсь ее всхлипами, тем, как дико пульсирует вена на ее шее. Пришло время дразнить ее, соблазнять, мучить ― это тот урок, о котором она просила и тот, что я собирался ей преподать.
― Я так близко, ― стонет она, скользя руками по моим плечам.
― Что еще тебе нужно... кроме уроков покорности?
Она прикусывает губу. Черт, она продолжает перечить мне. Мой член дергается, и капля сока стекает с головки. Мы оба хотим одного и того же. Но черт, я не уверен в том, кто из нас уступит... черт. Хватит!
― Давай, Кеннеди. Дай мне это, детка. Позволь мне войти в тебя. ― Я нуждаюсь в ней, как в кислороде. Я жду, задержав дыхание и медленно, с шумом выдыхаю, когда она кивает. Должно быть, мои слова возымели правильный эффект.
Она обнимает меня за плечи и сквозь стон произносит мое имя.
― Стоун. Возьми меня.
Я на грани, поднимаю ее за бедра, пока не уперся в ее киску.
― Это будет жестко. Быстро. Тебе сейчас это нужно.
― Да? ― спрашивает она, подняв бровь, прожигая меня насквозь ледяным светом своих глаз. Нотки сопротивления в ее голосе доходят прямо до моего члена. ― А звучит так, будто ты говоришь о себе.
Я не успел погрузиться в нее и преэякулят продолжает капать. Неужели она собирается и здесь пререкаться со мной.
― Попроси вежливо, ― произношу я.
Ее ответ безмолвен. И стар, как мир. Выгибаясь, она поднимает бедра, направляя свою киску на мой член. Маленькая полоска ткани разделяет нас, черт возьми, эта девушка дразнит и провоцирует меня, мои соски твердеют, и я стискиваю зубы так, что не могу дышать. Желание наполняет кровь. Удовольствие прокатывается по моему телу от осознания того, что я полностью контролирую ее удовольствие. Ее боль. Без презерватива. Мы будем кожа-к-коже. Она влажная. Горячая. И мне нужно быть внутри нее. Прямо сейчас.
― Ох, чего же ты ждешь? Или ты хочешь, чтобы я встала на колени? ― Теперь пришла моя очередь удивляться.
Ее глаза горят, и она встряхивает головой.
― Пожалуйста, ― произносит она, протяжно выдыхая.
Этого не достаточно. Она должна научиться. Я приближаюсь к ней настолько, что теперь мы дышим одним воздухом.
― Пожалуйста, что?
Она смотрит на меня, пронзая взглядом насквозь, и ее щеки пылают. Какой же у нее темперамент!
― Пожалуйста, не будь таким придурком.
― Черт, Кеннеди, ― вскрикиваю я, толкая ее назад к стене, и мы смотрим друг на друга. Я взбешен, как никогда ранее. ― Скажи мне, и я дам тебе все, чего ты хочешь.
― Пожалуйста, трахни меня, ― мягко шепчет она.
― Хорошая девочка, ― говорю я, накрывая ее губы своими, и снова запускаю палец в ее трусики.
― Стоун... ты серьезно... опять?
― Ты научишься. Когда ты рядом со мной, лучше тебе не надевать трусики.
Взяв в руку член, я нахожу ее вход, притягивая ее стройные бедра к себе, разворачивая ее лицом к себе. Мышцы плеч содрогаются с каждым движением моего члена. Мне необходимо быть в ней. Она тугая. Такая, черт побери, тугая, когда я вхожу в нее, притягивая за бедро. Ее влага окутывает мою кожу. Желание сводит меня с ума, и если я не буду осторожен, то причиню ей боль.
Я снова и снова двигаю бедрами, с каждым толчком входя в нее на несколько сантиметров.
― Ксавия, расслабься для меня.
Ее упругость и влажность медленно растягиваются вокруг меня, райские ощущения, и я утыкаюсь лицом ей в шею, что-то нашептывая и постанывая. Каждый новый толчок все ненасытнее, а звуки все громче.
Я скоро кончу, хотя еще не вошел в нее полностью.
― Стоун, пожалуйста, ― шепчет она в ответ, и я не могу отказать ей. Я приподнимаю ее и опускаю на свой член.
― Вот так! ― победно рычу я. Я вошел до конца и начал быстро двигаться.
Она имеет мое тело и мой разум, и ее киска так чертовски хороша, что я не могу остановиться. Я даже не пытаюсь замедлиться. Я поднимаю ее ноги, придавливая ее к стене в нашем собственном ритме, в котором наши тела идеально соединены, и мы оба утопаем в наслаждении.
Кеннеди откидывает голову и запускает пальцы мне в волосы, оттягивая их. Ее действия только усиливают мое удовольствие, но я по-прежнему не могу насытиться ею.
Этого не будет никогда.
Я опускаю ее бедра резко на член, и она задыхается. Я делаю это снова и снова, показывая ей, кто контролирует все. Вид ее приоткрытых губ и закрытых глаз заводит меня сильнее, и мне хочется уложить ее на кровать, а затем трахать до тех пор, пока она не начнет выкрикивать мое имя.
Только мое имя. Больше ничье.
― Открой глаза, ― командую я, наслаждаясь своей властью и тем, как она подчиняется.
Мой член пульсирует, и я все глубже погружаюсь в ее шелковую мягкость. Ее ресницы дрожат, когда я выхожу и лишь головкой касаюсь ее влажной кожи.
― Ты хочешь кончить? ― спрашиваю я.
Я хочу услышать, как она кончит. Черт, я хочу услышать, как ее крик разрывает тишину комнаты. То, как я чувствовал себя прошлой ночью, не поддается контролю и пониманию, и только, когда я внутри нее, я чувствую себя полноценным.
― Больше всего на свете, ― шепчет она.
Боже, чувствовать ее, ощущать ее ― лучшее, что может быть. Мне надо понять, почему она заставляет меня чувствовать себя таким полноценным, и, в то же самое время, разбитым на куски, будто бы я сошел с ума.
