— Сергей, извини меня… — дрожащим голосом начала я.
Изнутри меня сжигало желание попросить у него прощения за все диверсии, которые я ему устроила. За таблетки, которые я заставила его принести и которые он потом выпил…
— За что? — он непонимающе уставился на меня.
— Ну я…
Торопливые шаги прервали мою исповедь.
— Кто муж Ивановой? — медсестра в идеально белом халатике переводила взгляд с Игоря на Сергея.
— Я! — Зверев соскочил с места.
Девушка разочарованно смерила его взглядом. После пережитого видок у него был, что надо. Только на дни рождения и ходить.
— Поздравляю вас, папаша! — сказала она, нацепив дежурную улыбку. — Роды прошли отлично. У вас здоровенькие мальчики, по всем показателям все хорошо. Мы уже перевели их вместе с мамой в индивидуальную палату.
Зверев не двигался, даже не моргал, будто медсестра вместо поздравления сказала ему: «морская фигура замри». Мне показалось, что он даже не дышал.
— Хотите посмотреть на малышей? — радостно предложила она.
Сергей утвердительно качнул головой.
— Приведите себя в порядок, я подожду вас у стойки регистрации, — добавила она и повернулась к нам с Игорем. — А вы?
— Друзья семьи, — ответил он.
— Тоже подходите, — медсестра отошла к регистратуре и принялась о чем-то оживленно беседовать с коллегой. Девушка за стойкой посматривала на нас, то и дело поднимая брови. Видимо, подслушивала наши разборки с Павловым.
Вскоре из туалета вышел Сергей. Пиджака на нем уже не было, а голубая рубашка была слегка влажной, как и его темные волосы, которые он уложил назад. Видимо, новоявленный отец умудрился в тесном санузле наспех помыться и слегка состирнуть вещи.
— Так-то лучше, — заметив его, сказала медсестра и, открыв широкую металлическую дверь, повела нас по длинному коридору. Слева и справа на каждой стене рядом с дверями были большие окна, прикрытые изнутри жалюзи. Из некоторых палат раздавался надсадный плач младенцев или тихое женское пение.
Мужчины притихли, будто по ошибке попали в женское царство и боялись выдать свое присутствие. Я почувствовала, как теплые пальцы Игоря переплелись с моими.
— Можете недолго посмотреть через окно. Мамочка и малыши очень устали, им нужен отдых, — девушка открыла дверь палаты, на которой на небольшой маркерной дощечке было написано «Е. Иванова», и проскользнула внутрь. Тут же тонкие пластинки жалюзи начали подниматься вверх.
Она склонилась над прозрачными лоточками, в которых копошились маленькие краснолицые человечки. Они шевелили ручками, надували губки и хмурили бровки. Глядя на них, Катя довольно улыбалась. Она посмотрела на нас и помахала рукой.
Одной рукой Сергей оперся о раму, а второй он прикрыл рот, сдерживая рыдания.
— Это мои дети… — шепот просачивался сквозь пальцы. — Какие красивые… Капец… Куда они там помещались…
Зверев швыркнул носом и нарисовал на стекле огромное сердце. Катя рассмеялась и в ответ отправила ему воздушный поцелуй.
— Ребята, офигеть! Это мои дети! Я двоих пацанов одним залпом сотворил! Офигеть!
Не сдерживая эмоций, Сергей бросился на шею Игорю и смачно поцеловал его в щеку. Затем сгреб меня в охапку, сжал и принялся раскачиваться из стороны в сторону, как в неловком танце. Я тоже смогла сдержаться и тихонько заплакала. Я была рада за подругу и за этого придурочного Зверева Избавившись от желания понравиться отцу, он как будто освободился и теперь был самим собой. Настоящим, искренним. Такой Зверев мне нравился.
— Блин… — Сергей встрепенулся и встал напротив окна.
Он отчаянно размахивал руками, привлекая внимание Кати. Когда она посмотрела на него, Сергей сделал вид, что встал на одно колено и в мольбе вытянул руки к потолку. После на правой руке он оттопырил безымянный палец и принялся водить по нему кольцом, которое он всех пальцев разом на левой руке.
Катя удивленно посмотрела на молодого папашу и, вскинув брови, указала на младенцев.
Сергей остервенело принялся тереть безымянный палец левым кулаком с отверстием.
— Сережа, она тебя неправильно поняла, — давясь от смеха, пояснил ему Игорь. — Пантомима — это не твое.
— В смысле? Я показываю, как кольцо на палец надеваю. Не?
— Не, Серега. Вообще не похоже, — никак не мог просмеяться Игорь.
— А на что похоже? — удивился Зверев.
— На то же самое, что ты делал, чтобы эти ребята у вас появились…
— Ой, бля, — хмыкнул Сергей. — Короче…
Он приоткрыл дверь в палату и, пытаясь не напугать детей, громко прошептал:
— Кать, давай жениться?
Прыткая медсестра, которая взбивала подушку на кровати, подлетела к двери и захлопнула ее, едва не прижав Сергею губы, которые он вытянул трубочкой.
Она пригрозила ему пальцем через стекло и начала раскатывать жалюзи.
Прежде чем окно закрылось, Катя отчетливо, но безмолвно произнесла «да».
Зверев повернулся к нам и сделал неуклюжий поклон.
— Рад знакомству, Сергей Зверев — безумно счастливый и почти женатый отец двоих детей!
Все-таки адекватность — это не про него, подумалось мне.
В кармане Игоря снова звякнул телефон. Он задумчиво смотрел в экран, на лицо набежала тень маячивших на горизонте проблем. Даже Сергей перестал дурачиться.
— Завтра в 9 совещание по поводу отставки Павлова, — прочитал он вслух сообщение.
Глава 44
Мне начало казаться, что этот безумный день никогда не закончится. Так невыносимо долго он тянулся и никак не желал заканчиваться.
До планерки с акционерами оставалось всего несколько часов, а поспать со вчерашнего дня никому из нас так и не удалось. После событий минувшего вечера и ночи я чувствовала себя жутко уставшей и разбитой. Сердобольная медсестра снова проводила нас в холл и милостиво разрешила устроиться до утра на кушетках.
Дойдя до диванчика, я грузно на него плюхнулась. В животе громко заурчало. Неудивительно, ведь поужинать вчера тоже так и не удалось.
Оголодавший желудок резко дернулся и подпрыгнул вверх, я рефлекторно прикрыла рот ладонью.
— Марина? — ко мне подскочил напуганный Игорь. — Что с тобой? Тебе плохо?
Я замахала головой и, продолжая прикрывать рот уже двумя руками, побежала в туалет.
Согнувшись над раковиной, я содрогалась от бессмысленных спазмов. Голодный желудок суетился, вертелся и подпрыгивал, но так и не смог ничего из себя выгнать.
Я открыла кран и смочила лицо холодной водой. Немного попила и умылась.
Сбоку послышался тихий скрип двери и суетливые шаги.
— Девушка, ваш молодой человек сказал, что вам плохо, — произнес вкрадчивый женский голос. — Вам требуется помощь? Тут экстренная неподалеку…
— Ничего страшного, просто день сегодня какой-то дурацкий. Все в порядке…
Очередной спазм скрутил тело и вырвался наружу с глотком воды, который я только сделала.
— Извините, но я и правда в порядке, — сказала я медсестре, вытирая рот бумажным полотенцем.
— А голова не кружится? Может, сильная усталость, сонливость?
— Конечно, все это есть. Я не спала и не ела со вчерашнего дня, — огрызнулась я на несчастную, которая всего лишь предлагала мне помощь.
Девушка молча вышла из туалета. Наверное, обиделась…
Молодец, Абрамова! Совсем озверела, уже на людей бросаешься!
Я посмотрела на себя в зеркало: бледная, с ввалившимися потухшими глазами, изможденная и измятая. Ни дать, ни взять — красавица писаная!
Я недовольно отвернулась от своего отражения и на ватных ногах пошла к выходу. Дойдя до двери, я ухватилась за ручку и потянула ее на себя. Дверь немного приоткрылась, в небольшую щель пахнуло свежим кофе. Я дернула сильнее, но дверь оказалась такой большой и тяжелой, а себя я почувствовала такой маленькой и беспомощной… От собственного бессилия захотелось плакать.
Не в силах выбраться из западни, в которую попала, я крутила ручку, дергала ее в разные стороны. Да что это вообще такое?
