Занятый мрачными мыслями, упускаю момент, когда в зал входит ещё одна гостья.
— Извините, было открыто. Я заехала на минутку, поздравить.
Марина, как всегда, безупречна… и до оскомины предсказуема. Ненавязчиво не даёт о себе забыть. Благо предлог такой, что комар носа не подточит. Что ж, удача определённо на её стороне.
Бабушка, разумеется, просит девушку остаться. Мать подрывается за столовыми приборами. Аньку отправляют принести торт. Дружище Север, окинув задницу моей сестры плотоядным взглядом, вызывается помочь. А значит, ждать их возвращения с десертом придётся ещё долго. И бонусом — единственный свободный стул стоит рядом со мной.
Бинго, Мариночка.
Вечер перестаёт быть томным.
Глава 41
Ася
— Восхитительно! Ты должна это попробовать, — восторгается Жан, накладывая себе в тарелку очередную порцию торта, и вопросительно вскидывает бровь. — Будешь?
Но Стас, опережая ответ, уже добавляет мне ложку фруктового салата, который я имела неосторожность недавно похвалить. Сказать, что избыток внимания заставляет чувствовать себя неловко значило бы ничего не сказать.
Это не юбилей, а пытка какая-то! Паузы трещат накалом. Стас хмурится всякий раз, когда Жан со мной заговаривает. От его пронизывающего взгляда по спине мурашки, а ведь Марина и женская половина семьи Королёвых тоже бдят. И как минимум одна пара глаз смотрит враждебно. Ну вот зачем их драконить?
— Спасибо. Я и сама достану, необязательно тянуться через весь стол, — отзываюсь с нажимом.
И тут же отмечаю, как агрессивно, оказывается, умеют вздрагивать его ноздри.
— Какое диво, — язвительно комментирует Марина, неотрывно следя за действиями Королёва. — Никогда не видела, чтобы ты за кем-то так навязчиво ухаживал.
Губы Стаса изгибаются в ироничной полуулыбке.
— Предполагаю, потому что это действительно впервые. Обычно ухаживать даже не приходится.
Напряжение сгущается. Ещё чуть-чуть и его можно будет резать как масло.
Анастасия Львовна сидит во главе стола. По бокам её дочь Ольга и Альберт — хозяева дома. С одной стороны мы с Жаном, Стас и Марина. Напротив нас Анна и Север.
Альберт, судя по всему, обожает зятя не меньше, чем поговорить, потому что только их живой диалог не даёт торжественному застолью окончательно превратиться в поминальное.
Я снова перехватываю пристальный взгляд Стаса на своём лице. Его брови сведены, на скулах играют желваки. Неприязнь к разделяющему нас Жану ощущается на физическом уровне. Мои требования бесчеловечны, знаю. Да Королёву только дай волю, до всего докопается. Ревнивец!
Но чувства эти мне понятны. Что скрывать, даже приятны чисто по-женски. И в то же время понимаю, что с таким лютым собственником придётся туго. Поэтому обсуждать тему будущего и верности я запретила. Хотя на собственном опыте начинаю понимать, как сложно Стасу мириться с моей ночной работой. Стоит Марине заговорить, сама напряжённо слежу за реакцией Королёва — как он на неё смотрит, каким тоном отвечает. И не сказать, что пару резких реплик меня успокоили. Один запах её духов, кажется, вызывает у меня аллергию. Клубничный йогурт. Я им задыхаюсь.
На минуту она зашла. Да, конечно!
Не знаю, как выдержала бы ответные знаки симпатии Марине с его стороны. Да никак. Ушла бы сразу.
Неожиданное прикосновение пальцев к задней части шеи мгновенно рассыпает мурашки по коже. Я на пару секунд замираю. Теряюсь в ощущениях, опасаясь привлечь к себе лишнее внимание. Незаметно веду плечом, пытаясь стряхнуть руку Стаса. Не при родных же!
Хватка на затылке крепчает. Он несильно натягивает мои пряди, требуя повернуть к себе голову. Решаю не реагировать, может, поймёт, что я не хочу ничего афишировать и угомонится. Я всё ещё возмущена, да!.. Переживаю как бы не выдать чего лишнего, в то время как Стас при любой возможности демонстрирует свои чувства. Будто мало того что глаза у меня, наверное, как у кошки дикие! И дыхание срывается, и сердце наружу рвётся.
В попытке отвлечься хватаю со стола бокал вина исключительно чтобы чем-то занять нервные руки. Стараюсь не думать, не вспоминать! Но тут без вариантов. Тело помнит, скучает, тянется к ласке. Я сжимаю бёдра, чувствуя, как бесстыдно намокло бельё и повторяю попытку увернуться.
Серьёзно это уже ни в какие ворота…
К счастью, сидящий рядом Альберт внимания на меня практически не обращает и, будучи мужчиной крупной комплекции, частично скрывает творящийся беспредел от строгих глаз Анастасии Львовны. К тому же Анна, переглянувшись с братом, отвлекает внимание матери на себя.
Тот случай, когда не стыдно позавидовать прочности братских уз. Но мне не до зависти. Дышать бы хоть через раз. Нахальные пальцы, поглаживая мою шею, уже подныривают под заднюю часть горловины.
Прикрываю глаза, пряча под веками накрывшее меня возбуждение. Воспитанный мальчик тоже умеет быть аморальным. Невтерпёж ему, разбойнику!
Взгляды присутствующих не позволяют ни на секунду расслабиться. Голова слегка кружится от выпитого вина. Лёгкие не справляются с внезапной духотой, волосы липнут к влажным вискам. Хоть на улицу выбегай.
— Думаю, нам пора, — в своей непредсказуемой манере заявляет Жан, заставляя меня вздрогнуть, как пойманную врасплох лисицу.
Лишь договорив, он поворачивает голову, и я краем глаза замечаю, как Стас быстро сгибает руку в локте, якобы просто обнимая спинку соседнего стула. То есть, так было задумано. А на деле он впопыхах мажет пятернёй по кудрям Жана, чем заставляет того насмешливо закусить губу. А меня поперхнуться и пролить на подол пару капель вина.
Блин, Королёв! Прикрути флюиды.
Нельзя же быть настолько обаятельным! Я уже не знаю, к кому ревновать.
Глава 42
— Какой интересный цвет, — вставляет свои пять копеек Марина, не пропустившая моих попыток торопливо смахнуть пролитое вино салфеткой. Повезло, что оно не успело впитаться. — Смелый выбор, но должна признать удачный.
— Спасибо, — улыбаюсь натянуто, улавливая в её тоне хорошо замаскированные злые нотки.
— Вот и верь утверждению, что не платье красит женщину, а женщина платье, — губы Марины тоже растягиваются в едва заметном оскале. — Перед нами живой пример, что бывает наоборот.
Язык аж зудит, так хочется послать её прямым текстом. Или завуалировано в обход. Ну или самой уйти. В идеале под руку со Стасом.
Чисто из уважения к Анастасии Львовне решительно осаждаю каждый из трёх порывов.
— Я бы и не решилась. Это Жан убедил меня его одеть, — запоздало осекаюсь, поняв, что на эмоциях перепутала слова. Надеть, чёрт! Неодушевлённое надевают.
Её бровь презрительно ползёт вверх.
Чувствую, как жар заливает лицо и шею. Ладно бы не знала, а так вдвойне обидно. Сперва злюсь на себя за досадный ляп, а потом становится мучительно стыдно перед Стасом. Знаю, что значения не придаст, но, получается она права — умом я сегодня не блистаю.
— Мариночка, не забывайся. Женщину красит скромность. А заносчивость броня одиноких стерв, — переключает он на себя внимание.
— Станислав! — поджимает губы Анастасия Львовна. Впрочем, без излишнего укора.
— Vous parlez de quoi? — Жан покровительственно накрывает ладонью моё плечо, уточняя, о чём мы говорим. Почему-то спрашивает у Марины, которая впервые за вечер теряется, беспомощно хлопая глазами.
Королёв, ревниво зыркнув на его жест, встаёт из-за стола. И меня ненавязчиво вынуждает подняться. Ну как, ненавязчиво… Цепкая хватка чуть выше локтя не оставляет другого выбора.
— Спасибо за ужин. Нам пора, — обращается он к невозмутимой бабушке и стреляет убийственным взглядом в Марину. — Гостю стало скучно, ввиду неспособности некоторых отличниц поддержать простейшую беседу. Понты они такие. Твоя параллель ведь французский учила, да, Соколова?
