— Глафира! Усаживайся в машину прямо сейчас! — строго восклицаю.
Хотя бы бабку возьму под свою ответственность, а то пока дошаркает на улицу своими подкрадулями, Айхан уже прибудет и успеет нарваться на гнев Артёма.
Я спускаюсь в игровую и у самого порога вижу Касыма.
— Ты чего здесь?
Касым неотрывно гипнотизирует меня взглядом, я вижу в нем тоску. Дикую. Немую. Касым дергает бровью и достает из нагрудного кармана тонкую золотую цепочку с кулоном. Наемник берет мою ладонь и укладывает в нее украшение. Двумя руками сжимает мои пальцы в кулак, подносит к своим губам, целует.
— Касым…
— Изумруд. Под цвет ваших глаз, Вероничка. Я не знаю, чем закончится сегодняшняя бойня. Прошу, не отказывайте и примите дар. В этом кулоне я спрятал всю свою доброту и любовь к вам. Сберегите его, пожалуйста.
— Не говори так. Все будет хорошо.
Касым еще раз касается губами моей руки. Он наслаждается близостью, нежностью. Прислоняет мою руку к своей щеке. Замирает. Отстраняясь, снова вливается в боевой водоворот, как и остальные наемники. Будто и не было откровений вовсе.
Вот зачем он так говорит? У меня уже сердце вдребезги. Я держусь ради дочери и Артёма, а Касым словно прощается. Даю себе три секунды, чтобы успокоиться и перевести дыхание. Помещаю украшение в чашу лифчика, отпираю игровую, вхожу.
— Арина, доченька, мы уезжаем!
— Куда?
— Артём решил показать нам свой второй дом. Тебе же нравятся путешествия?
Переодеваюсь в спортивный костюм. Натягиваю на дочь штанишки и кофту. На чемоданы времени не остается. Подхватываю Аришку, несусь обратно к лестнице. Особняк пуст. В гостиной ни души. На первом этаже отпускаю дочь. Мы идем на улицу, и каждый наш шаг эхом разлетается по пространству.
Ледяные волны, не прекращая, пронизывают меня изнутри. Так холодно мне еще никогда не было. А за входной дверью нас ослепляет солнце. Я щурюсь, вижу просторный двор и высокие распахнутые ворота. Мужчины расположись у внедорожников. Здесь все. Как тогда, в проклятую ночь, когда Громов боролся за жизнь.
Я оглядываю наемников в черном, страшных здоровенных амбалов. Они вооружены и предельно собраны. Среди них затаился предатель, но, уверена, Громов все рассчитал.
Ищу глазами Артёма, крепко сдавливаю маленькую ладошку дочери. Сердце колотится на разрыв. Стихают посторонние звуки, воздух сгущается и окутывает меня подобно эфиру. С тонким ароматом войны. Вздрагиваю, задыхаюсь, таращусь на Арину, когда слышу ее пронзительный крик:
— Папочка!
Огромные мощные спины наемников так и остаются недвижимы. У них нет детей, и они не знают этого слова. Лишь Громов на автомате оборачивается из толпы. Он растерянно смотрит на меня и замечает в моих глазах ту же растерянность. Я словно приросла к ступеням. Шепчу:
— Арина, почему ты решила, что Артём твой отец?..
— В мультике фея Силена так котенка себе выбирала. Позвала — и кто пошел, того она и забрала. Мама, давай заберем Артёма себе? Я очень хочу, чтобы он стал моим папой…
Знал бы сейчас Громов, что родная дочь его как кота выбирает, не сиял бы самодовольной улыбкой на фоне звериных рож остальных наемников. Лучше ему об этом не рассказывать. Ведь папа счастлив. Он шагает к нам, как генерал. Хоть бы кобуру с пистолетом прикрыл, а то совсем расчувствовался.
Громов присаживается на корточки рядом с Ариной.
— Повтори.
— Я говорю, ты будешь моим папой?
На мгновенье я начинаю ощущать себя лишней в столь деловитых переговорах родственничков. Мне кажется, еще чуть-чуть — и Арина достанет из-за пазухи контракт, чтобы официально оформить сделку отцовства и скрепить рукопожатием. Дочке на днях исполнится семь лет. Она малышка, вот только повадки отца каждый раз выбивают меня из колеи.
— Ты очень смелая и умная девочка, как твоя мама. Арина Артёмовна, я обязательно решу этот вопрос позже. — Громов говорит тихо, ласково. — А сейчас послушай. Мы с мамой сделаем все, чтобы ты была счастлива. Мы любим тебя, принцесса.
Меня моментально прошибает на слезы. Слова, сказанные Громовым, бьют в самое сердце. Я реву и оглядываю наемников, что пялятся на нас. Мне все равно. Присаживаюсь к родным, обнимаю.
— Да, Ариша, мы с твоим папой любим тебя больше жизни…
Наш маленький рай ограничивается десятью секундами, после чего Громов снова перевоплощается в железного Диктатора.
— По машинам!
Он несокрушимо идет впереди, мы с дочерью за ним.
— А разве не в твой внедорожник нам садиться?
— Нет, на нем поедет Замут. Мой автомобиль первый будет привлекать внимание Якута и его щенков.
Громов открывает нам заднюю дверцу внедорожника наемников. Он предназначен только для нас, в салоне отсутствуют посторонние. Артём лично усаживается за руль. С территории во главе колонны двигается чеченец, наша машина по центру. Я крепко обнимаю Аришку, верчусь по сторонам.
— Артём, но ведь предатель до сих пор не найден. Как же мы сможем спрятаться незамеченными?
— Бойцы проследуют за нами до Прудов, а дальше мы поедем одни.
Прудами Громов называет заброшенную деревню в пригороде. Там нет ни души, лишь покосившиеся избы. Деревня-призрак, давно стертая со всех карт.
— А потом?
— Скоро узнаешь.
— Выключи кондиционер — морозит, сил нет.
— Перестань волноваться, Фортуна, и не пугай дочь.
По городу мы едем, словно на торжество. Нам даже сигналят попутки, считая за кортеж с молодоженами. Действительно, лучше бы из-за свадьбы я переживала, и волновалась от приятной неизвестности перед бракосочетанием с Громовым, а не вот это все.
Мы минуем центр и окраину. За КПП выезжаем на трассу.
— Подозрительно тихо, Артём.
— Да нет, вон они, сволочи…
Каменею всем телом, разворачиваю Аришку к себе, прижимаю к груди, чтоб не видела. Разномастные попутки и встречные авто будто испарились. На смену им как из-под земли проросли огромные белоснежные тачки. В цвет якутского снега. Я не пересчитываю, сколько их точно, но они движутся прямо на нас.
Громов достает пистолет из кобуры и плавным движением кладет его рядом с собой на соседнее кресло, жмет педаль газа и прибавляет скорости.
Реальность словно выворачивается наизнанку, и наша маленькая семья вот-вот окажется за чертой ада.
Я не моргаю и молча смотрю в лобовое стекло, а за ним те белые машины, сокращают дистанцию, чтобы перегородить нам проезд. Я закрываю ладонями уши дочери, когда Громов, тихо матерясь, вдавливает педаль до отказа. Он отличный водитель, несомненно. Даже сейчас уверенно держит руль. Обгоняет своих наемников по обочине и несется прямо в железные махины Якута.
— Что ты делаешь?! Мы же разобьемся!
— Не разобьемся.
Артём успевает пролететь между двумя тачками, до того как они плотно прижмутся друг к другу. За считаные секунды успевает сманеврировать и рядом с остальными, а дальше свободная полоса. Я слышу выстрелы и крепче закрываю уши Арине. Вздрагиваю, с ужасом оборачиваюсь.
Мы уехали, а люди Громова остались в плотном кольце Айхановских ублюдков. Выстрелы не стихают. И каждый из них словно выдирает кусок из моего сердца. Там же все. И Касым, и Замут. Боже!
— Вот черт, Артём, Артём!
Я на панике вскрикиваю, когда замечаю за нами хвост. Две вражеские тачки продолжают преследование.
— И не говори. Бесы. Сейчас мы оторвемся от них по лесу.
Самообладание Громова на высшем уровне, у него выбора другого не остается, как сохранять спокойствие. Должен же кто-то из нас иметь здравый рассудок в критической ситуации.
Артём сбавляет скорость и сворачивает с трассы на грунтовую колею. Двигаемся медленней, но радует то, что и Якутам следовало бы тоже убавить темп. Я снова слышу выстрелы, и животный страх терновыми прутьями сковывает грудь.
По обе стороны от нас возвышаются сосны. Здесь почти нет травы, и все как на ладони. За метров триста я вижу ненавистную тачку.
В мыслях яркими красками всплывает исход. Конечно, Артём будет за нас до последнего, но хватит ли пуль, чтобы ликвидировать почти с десяток вооруженных до зубов головорезов?
