— Извините, не курю.
— Жаль. Курить хочется смертельно. А вы непохожи на всех здесь собравшихся. Вы не миллионер?
— Нет.
— И не прокурор? Ах, нет, прокурора я знаю. Жуткий козел.
— Нет, и не адвокат.
— Ну, хоть один приличный человек на этом сборище. Точно нет зажигалки? Мой бойфренд не любит, когда я курю, а вот когда надеваю платье, такое, что почти видны трусы, это он любит, а курю — нет, скотина.
Странная девица, но у меня совсем не было времени вести с ней беседы о миллионерах и адвокатах.
— Вы не видели девушку: брюнетка, распущенные волосы, золотистое платье, открытые плечи?
— Видела. Классное платье. Ее увезли минут пятнадцать назад, я как раз вышла, чтоб покурить. Сбежала от своего монстра со звездами.
Хватаю девушку за плечи, трясу, заглядывая в большие зеленые глаза.
— Как увезли? Кто? На чем? Говорите!
— Черный «Ягуар», у меня такой же, но белый, номер красивый: пять ноль пять. Да отпусти меня!
— Кто с ней был? Кто?
Снова трясу ее, рыжая морщит носик, роняет сигарету, подворачивает ногу, практически падает, но я удерживаю ее.
— Мужчина в черном, высокий, крепкий, на мента похож, я вижу таких сразу. Это особая порода сволочей.
Девушка запутала меня еще больше, но то, что она запомнила автомобиль и номер — это уже хорошо.
— А это твоя девушка, да? М-м-м-м-м, как мило… любовь, ненавижу любовь.
— Рина, что, блять, здесь происходит за хуйня?
Вдвоем поворачиваемся на голос, грозный мужчина стоит в нескольких шагах от нас, агрессивная поза, настороженный взгляд. Высокий, широкоплечий, старше меня, но крепкий, рубашка обтягивает мускулистые руки.
А вот сейчас, вместо того чтоб искать Машу, мне набьет морду ревнивый муж этой рыжей стервочки. И что характерно, она словно специально прижимается ко мне плотнее, гладит по груди.
— Ой, котик, ты, как всегда, не вовремя. А мы только разговорились с….А как тебя зовут?
Вот сейчас этот «котик» мне начистит репу так, что мало не покажется.
— Нет, нет, это не то, что вы подумали, ваша дама попросила прикурить, — оправдываюсь, как первокурсник, застуканный у молодой практикантки по английскому языку.
— Прикурить? Рина, я просил тебя не курить.
— Господи, как скучно с вами. Никифоров, и ты скучный, не понимаю, как с тобой живет жена, я бы давно развелась. Слушай, у нее точно есть любовник, ну ее-то должен кто-то трахать, раз ты не слезаешь меня.
— Рина, закрой рот, ты знаешь, какое веселье я могу тебе устроить.
Девушка меняется в лице, немного беднеет, делает шаг назад, смотрит на мужчину, потом на небо, вздыхает.
— А ты отойди от нее и убери руки.
Это уже мне, делаю это с превеликим удовольствием, уже не обращая внимания на странную парочку. Мужик дергает ее, тянет за руку, они о чем-то спорят.
Мне надо искать Машу, спешу к своему автомобилю, потому что вспомнил, что видел черный «Ягуар» у университета. Именно он с номерами пять ноль пять увез ее в тот последний наш день вместе в офис к отцу. А дверь ей открыл мужчина в черном костюме.
Скверные дела в королевстве Дымова, если его водители похищают дочь босса.
Глава 39 Маша
Ужасно хочется пить.
Похмелье? Снова?
Держусь за голову, не открывая глаза, поворачиваюсь на бок. Нет, нет, этого не может быть, я прекрасно помню, что выпила один бокал шампанского на банкете.
Банкет.
Папа. Анри. Намеки на то, что мы пара. Взгляд Дениса.
Черт! Черт! Черт!
Открываю глаза. На мне платье, трусы на месте, но без туфель. Маленькая комнатка, на окне плотные шторы, я сижу на низком диване, на полу стакан воды.
И все. Больше ничего.
Не надо быть ясновидящей, чтоб понять, что меня похитили, и сделал это не кто-то со стороны, не залетные бандиты, а собственный водитель. А может, это тоже такой план отца?
Ну, Анри-то он мне подсунул в клубе, а тут Виктор, а у него задание: похитить, подержать, припугнуть. Мол, вот во что может вляпаться девочка, которая не слушает папу.
Нет, ну это точно бред.
Смотрю на стакан воды, во рту сухо, но пить страшно. Если этот человек чем-то меня усыпил, то еще неизвестно, что может быть подсыпано в воду. Встала, немного качнуло в сторону, тошнота подступила к горлу, прикрыла глаза, начала глубоко дышать.
Точно тем-то отравил меня, еще не хватало начать блевать. Прошлась по комнате, дернула дверь — заперта, распахнула шторы. За грязными стеклами окна видны лишь деревья, начинающие желтеть листья. Пластиковое окно оказалось без ручки. Открыть и позвать на помощь не было никакой возможности.
Так, Маша, думай, тебе голова дана не для прически, но мозгов осталось точно мало, иначе трезво рассуждающая девушка не стала бы устраивать истерику из-за слов Константинова и не убежала бы, как придурочная истеричка.
И не оказалась бы сейчас в этом дерьме.
Снова подхожу к двери, прислушиваюсь, слышен голос, не знаю, хорошо это или плохо. Меня никогда не похищали, я не представляю, как вести себя в такой ситуации.
А что если похитителям нужны деньги? Да, точно деньги, иначе зачем красть дочь олигарха? И они начнут высылать отцу по моему пальцу в час?
Нет, нет, это бред.
Не будет же Виктор, тот самый Виктор, с которым мы так мило общались, и я дала ему телефон Веры, бывший военный, отец маленькой дочки, отрезать мне пальцы.
Или может?
Нервно тру шею и замечаю, что на мне нет кулона, того самого, о котором говорила Серафима, да, там бриллиант и очень большой, и стоит он бешеных денег. Но это подарок отца на двадцатилетие, скромные вещи он не дарит никогда.
Так, значит, кулона нет, телефона моего, естественно, тоже, и что будет дальше — неизвестно. И зачем я только убежала? Ведь я высокоорганизованная личность, мне чужды эмоционально-гормональные всплески. Так и было до встречи с бородатым дровосеком в небольшой деревушке.
Хочется плакать.
Шум за дверью становится сильнее, шаги, сердце грохочет в груди, отхожу в сторону, вжимаясь в стену.
Когда в комнату входит мужчина, не знаю, как себя вести. Становится уже не страшно, а мерзко и противно, что я доверяла человеку, который способен предать.
— Проснулась?
— Зачем я здесь?
— Не догадалась? Я считал вас, Мария, умной девушкой.
— Папа вас за это не погладит по голове, вы ведь знаете.
Виктор смотрит в упор, сейчас он совсем другой, хищный, холодный взгляд, плотно сомкнутые губы, бледные скулы. Но в нем столько уверенности и наглости, что можно позавидовать.
— Не погладит, но денег даст много.
— Так все это из-за денег? Господи, как все оказывается просто.
Виктор молчит, внимательно меня разглядывая, подходит ближе. Не знаю, что у него на уме, вжимаюсь в стену, потому что реально становится страшно от его бездействия, взгляда, сжатых кулаков.
— Всегда презирал вот таких золотых девочек, которым все в жизни достается просто так, потому что они родились в нужное время в нужном месте с золотой погремушкой в руке. Вы не знаете, что такое работать, чтоб хватило на хлеб и гречку, моя полы в вонючих переходах?
— Ты мыл? — мне бы молчать, но я спрашиваю с вызовом.
Не отвечает.
— Не думал, что так накроет и придется сдерживать себя каждый день, видя, как вы, богачи, бросаете деньги на ветер, тратите круглые суммы в ресторанах, клубах, бутиках. В то время как нормальные люди не могут себе позволить многое. Я с восемнадцати лет служил стране, был в горячих точках, месил сапогами грязь, а все для того, чтоб получать в итоге жалкую подачку от государства.
— При чем здесь я, предъявляй претензии государству.
— Ему бесполезно. А вот твоего папочки можно получить кругленькую сумму, которой хватит надолго. И ты мне в этом поможешь.
— С чего это?
— А с того: ты ведь, Мария, не хочешь, чтоб те кадры с камер, которые ты же меня и просила достать, попали в интернет, и все бы увидели, как дочь олигарха Дымова трахается на столе в аудитории университета?
