— Да, девственницы и истинные рабыни — они в цене. Остальных покупают связками, на счет. Этому дешевому мясу прямой путь в дешевые портовые кабаки и караван-сараи, где пьяному матросу или погонщику без разницы, что купленная шлюха не отзывчивее бревна. Зато дешева и на выпивку останется больше.
Но они нас не интересуют, потому что ни одна из них не задержится в Степи дольше необходимого. В Степи могут остаться лишь «рабыни шатра» и «общие рабыни». Рабыни шатра — всегда рабыни ума. Общие рабыни — всегда рабыни тела. И рабыня ума, и рабыня тела — это врожденные качества. Как цвет глаз. Представь, две девочки, с еще даже не наметившимися грудками, впервые раздвигают ноги перед хозяином. Одна зальется краской и намокнет. Другая повернется так, чтоб хозяину было лучше видно, а то и догадается пальчик в попу вставить и выпятить свою девственность. И ни одна ни на секунду не задумается, как ей поступить. Какая из них рабыня тела, а какая — ума? Догадаешься? Это не выбирают, это на роду написано. Одна из них вынуждена служить собственной потребности, другая прислуживает господину и тем удовлетворяет свою потребность.
Поэтому рабынь ума иногда берут в шатер. Но выбирает рабыню шатра не Волк, а Волчица. И служит рабыня шатра не Волку, а Волчице. «Разогреть» перед супружеской близостью отвыкших друг от друга супругов, заменить, когда Волчица в тяжести, утешить Волчицу, тоскующую без супруга, ушедшего в поход. Рабыня шатра прислуживает сначала госпоже и лишь потом господину.
А еще у нас заведено, что будущие воины до совершеннолетия уходят «кочевать по Степи». Группа из десяти-пятнадцати подрастающих юношей с одним-двумя наставниками уходит в Степь учиться воинскому делу и умению говорить со Степью. По обычаю, они не проводят на одном месте больше одного дня. Вот с ними и бежит «общая рабыня». Она принадлежит всем и никому, поэтому ее берут лишь сзади, чтоб она не запомнила лиц и не стала высказывать кому-то предпочтение, что может породить ссоры. Старые обычаи мудры. Ты — «общая рабыня», пока не прошедшая посвящения.
Минджа содрогнулась — мысль о расставании с господином, разбудившем в ней рабскую потребность, приводила ее в ужас. Но в следующий миг она представила, что в окружении «волчат» ее лону не придется скучать и рабыню окатила горячая волна желания.
— Волк отдает меня стайке щенков?
— Волк всегда приносит свою добычу волчатам.
Из глаз рабыни молча потекли слезы. Волк сделал вид, что ничего не заметил и продолжил тем же тоном: «Ты не дослушала меня, рабыня».
— В ночь Великого Брака по площадку у Пупа Степи шесть кланов приводят шесть рабынь, которым предстоит пройти посвящение в «общие рабыни». В момент, когда луны сливаются на небе, к нам в телесном облике нисходит Первый Предок. Он избирает одну, по своему вкусу, и она становится Королевой Рабов. Остальные рабыни по окончании праздника уйдут кочевать в Степь. И лишь Королеву Рабов ждет иная судьба…
— Открою тебе тайну. На протяжении жизни трех поколений не было случая, чтобы Великий Волк не избрал дар, предложенный нашим кланом. Будь спокойной, покажи себя, не рыдай и не прячь взгляд, что бы ни случилось, и я уверяю тебя — Первый Предок выберет тебя! И помни, благополучие моего клана, моей семьи, зависит от того, станешь ли ты Королевой. Ты моя сама драгоценная ставка. Ты поняла?
— Я поняла, мой господин! Я сделаю все, чтобы понравится Первому Предку! — слезы высохли на глазах у наивной девочки.
— Это был мой второй тебе подарок. А теперь третий и последний.
Ты помнишь день, когда получила имя? Помнишь, что я тогда сказал Язычку? Нет? Рабыня живет наслаждением и изменяется наслаждением. Прими наслаждение и изменение произойдет легко. Прими изменение — и наслаждение наполнит тебя!
Воодушевленная глупышка яростно кивнула: «Да, господин, я запомню, господин!»
— Сейчас за тобой придут жрецы. По обычаю, они готовят рабынь к посвящению и Священному браку. Всё время помни мой совет! Не бойся происходящего и принимай это как наслаждение. Страх причинит тебе боль! Гони его прочь, говори себе «Я приветствую то, что придет!» и все будет хорошо. А теперь, прощай!
— Мы больше не увидимся, господин? — глаза рабыни вновь увлажнились.
— Я сегодня уйду в поход. В такой день у нас принято прощаться навсегда. По ушедшим служат ритуал, как по умершим. Поэтому наши воины не боятся смерти — они уже мертвы в этом походе. И тем больше радость, когда живые возвращаются из мертвых…
Глава 10.…домой.
Глава 10.…домой.
Волк, вернувшийся домой
16 день 1 месяца лета (9 месяца года) 2009 г. Я.
Где-то в Степи
Человеческая фигурка выглядела крошечной перед бескрайним простором песков Степи. Горячий воздух над раскаленными песками слегка колебался, и горизонт как будто загибался кверху. Это выглядело так красиво — одинокая неподвижная человеческая фигурка в грандиозной золотой чаше.
* * *
Если бы человек мог сейчас подняться высоко-высоко над землей, он бы удивился, насколько точным оказалось бы сравнение с золотой чашей. Степь действительно лежала чашей среди вздыбленных гор южной оконечности материка.
Давным-давно, в один из первых Дней Творения…
… а то, что для Создателя — один день, для краткоживущих людей — целая геологическая эпоха.
Так вот, в один из первых Дней Творения, когда создатель уже отделил Небо от Мира, разделил Мир на Воды и Твердь и придавал этой тверди законченные очертания, неизвестно откуда прилетел кусок материи и ударил в южную оконечность Северного материка. Откуда он прилетел — это совсем другая история.
Эффект был похож на удар мяча по песчаному замку — образовалась округлая вмятина, окруженная вздыбленными остатками постройки, остальная часть постройки покривилась и разрушилась.
Так Северный материк приобрел форму груши, где южная часть несла вдавление, окруженное со всех сторон вздыбленными горами. Огорченный нарушившейся гармонией, Создатель позволил затонуть искаженной части материка и лишь верхушки высочайших гор торчали обрывистыми островами над пустынными водами…
В один из следующих Дней Творения, когда Единый создавал первые образцы жизни, южная оконечность материка всплыла, подняв над гладью вод полную чашу «первичного бульона». И пока над остальным Миром мелькали следующие Дни Творения, бульон «варился» под жаркими лучами Солнца.
В тот День, когда Создатель привел в мир человека, «бульон» давно выкипел и лишь под толщей песков копошились странные твари, которых не было больше нигде в Мире. Случайно увидев их, Создатель удивлённо произнес: «Они не моего творения». Но это, как говорится, совсем другая история…
Ныне Степь окружена со всех сторон неприветливыми горами, как маленькое золотое яйцо, лежащее в громадном гнезде из изломанных веток. С юга утесы, окружающие Степь, лижет буйное море. Горные хребты, отделяющие Степь от восточного и западного побережья, прорезаны каменистыми долинами, где, по преданиям, обитают племена волосатых недолюдей, для которых их измельчавший потомок — привлекательный корм. Но это тоже, как говорится, совсем другая история…
И лишь на Севере можно выйти из Степи на равнины Северного материка — либо через Северный проход, либо через узкие и ненадежные горные перевалы, чей рисунок ежегодно меняют лавины и обвалы.
Но человек не поднимался в небо.
Он стоял на земле и ждал.
* * *
В нескольких десятках шагов за спиной человека группа ярких шатров пряталась средь хиленьких деревьев на границе оазиса. Небольшой источник пробивался здесь из каменной щели, чтобы буквально через несколько шагов раствориться в песках. Но даже эти несколько шагов малого ручья давали жизнь нескольким деревьям, пусть это пятнышко зелени и выглядело столь малым на бескрайней глади пустыни…
