Мы сидим в тишине, пока я впитываю правду из её слов. Я знаю, что она права, я просто надеюсь, что смогу в это поверить, когда придет время. Моя созерцательная тишина нарушается, когда Хэдди вдруг начинает смеяться. Она выпускает меня из своих объятий, и я откидываюсь на спинку кресла, чтобы смотреть на неё в недоумении. Что, чёрт возьми, тут смешного?
— Что?
Она смотрит на меня, и я вижу в её глазах похоть.
— Он, вероятно, великолепен в постели, — она нечестиво ухмыляется. — Бьюсь об заклад, трахается он так же хорошо, как и водит — с долей безрассудства, раздвигая границы, и держит запал до последнего круга, — выгибая брови, она смотрит на меня с нахальной усмешкой.
От её слов я прикусываю нижнюю губу, при мысли о том, как он нависает надо мной, погружается в меня, заполняет меня. Я переживаю ощущение его губ на моих губах, очертания его мускулов, перекатывающихся под одеждой, когда он двигается вместе со мной, и его рокочущий голос, когда он говорит мне, что хочет меня. Я вырываюсь из своих фантазий, моя киска влажная и жаждущая от мыслей о нём. Я снова смотрю на Хэдди, вижу, как она наблюдает за мной; её брови всё ещё подняты, будто она спрашивает, верна ли её оценка.
О, черт, да. Да еще как!
— С каких пор ты смотришь гонки? Ты видела, как он ездит? — я пытаюсь перевести тему.
— Броди смотрит. А я обращаю внимание, когда произносят имя Колтона, — она говорит о своём брате, а потом дьявольски улыбается. — Определённо стоит посмотреть на то, как камеры выхватывают его лицо.
— Парень умеет целоваться, — признаюсь я, усмехаясь, как ненормальная. — Точно умеет, — я киваю головой в знак согласия.
— Не думай об этом, Райли… просто сделай это. Будь безрассудной. Позволь себе расслабиться, — настоятельно советует она. — Неужели ты хочешь проснуться лет через двадцать и понять, что живёшь идеально упорядоченной жизнью, и всё на своих местах, но на самом деле ты никогда по-настоящему не жила? Никогда ничего стоящего не испытывала?
— Ну, мне нравится упорядоченность, — лукавлю я, а она закатывает глаза.
— Конечно, из всего сказанного ты расслышала только это! Просто представь, какие истории ты сможешь рассказывать своим внукам — о грязной интрижке с горячим плейбоем-автогонщиком.
Я делаю глоток вина, размышляя о её доводах.
— Я понимаю, о чём ты говоришь, Хэдди, в самом деле, но секс без обязательств… без отношений… Как ты это делаешь?
— Ну, это как вставить штекер А в гнездо В, — она криво усмехается.
— Это был риторический вопрос, ты, потаскушка! — Я бросаю в неё одну из рядом лежащих диванных подушек.
— Слава Богу! Я уж волновалась, что дискуссия затянется, и я окажусь перед необходимостью дать тебе пару уроков сексуального мастерства.
Она идёт к столу, откупоривает ещё одну бутылку вина и наполняет оба наших бокала. Потом садится на диван, откидывается назад, и я вижу, как она мысленно подбирает слова, прежде чем начать говорить.
— Может быть, это лучший путь из возможных? — Как только я вопросительно приподнимаю брови, она продолжает. — Может быть, для первого парня, появившегося у тебя после Макса, лучше и не завязывать никаких отношений? После всего с тобой произошедшего какие-нибудь сбои в тебе просто обязаны быть, поэтому, возможно, тебе стоит отбросить все предосторожности и позволить своей внутренней развратнице немного пошалить. Повеселиться и получить кучу сногсшибательного секса, — она шевелит бровями, а я хихикаю; чрезмерное количество выпитого медленно вступает в силу, расслабляя мои расшатанные нервы.
— Моя внутренняя развратница, — повторяю я, кивая головой. — Звучит неплохо, но, думаю, она потерялась.
— О, мы можем поискать её, сестра, — хихикает Хэдди. — Вероятно, она скрывается под слоем паутины, покрывающей твою промежность, — мы смеёмся вслух, и этот смех медленно переходит в долгий неудержимый хохот. Мои измотанные за неделю чувства приветствуют это освобождение. Я хохочу до тех пора, пока в глазах не проступают слёзы. И только начинаю думать, что мой смех уже должен прекратиться, как Хэдди качает головой. — Ты должна признать, Рай — парень невероятно горяч!
Я снова начинаю хихикать:
— Обжигающе горяч! — подтверждаю я. — Не могу дождаться, когда увижу его раздетым, — эти слова вырываются прежде, чем мой затуманенный мозг успевает их отфильтровать.
Хохот Хэдди прерывается, на её губах играет понимающая улыбка:
— Я знала это! — вопит она, показывая на моё лицо. — Я знала, что ты хотела трахнуть его!
— Э, да? — отвечаю я, и мы снова сгибаемся в припадке смеха.
— Давай ты напьёшься завтра на вечеринке, и когда мы обе дойдём до кондиции, вызовем его задницу забрать свою добычу!
— О, боже, нет! — я бледнею. Во что я ввязалась?
Свет, который заполняет комнату, слишком ярок, когда я открываю глаза следующим утром. Канонада в голове заставляет меня громко застонать, и, выдернув подушку из-под головы, накрыть ею глаза. Я проклинаю себя за многочисленные, выпитые вчера с Хэдди, бокалы вина, но улыбаюсь, когда вспоминаю наши слёзы, смех и дружеское общение.
И Колтона. Горячего, восхитительного Колтона.
Хммм. Я вздыхаю, вспоминая вчерашний день и его. Он должен будет что-нибудь сделать, чтобы облегчить ту сладкую боль, которую вызвал во мне. Я сжимаю бёдра вместе, пытаясь с ней совладать, но безуспешно.
И поскольку я уже не могу прогнать из головы мысли о Колтоне, мои надежды снова провалиться в сон — развеяны. Я тяну руку из-под одеяла к тумбочке и слепо шарю ею в поисках своего телефона, попутно сбивая на пол пустую бутылку из-под воды. Она грохочет по деревянному полу, и от этого звука я съёживаюсь. Я чуть-чуть приподнимаю подушку, чтобы взглянуть на экран телефона и узнать, сколько сейчас времени.
И когда вижу экран, приподнимаю подушку ещё выше. С прошлой ночи у меня накопилась куча пропущенных вызовов и сообщений. Я быстро просматриваю этот список, по ходу отмечая, как с течением времени смс-ки Хэдди становятся всё более безумными. Есть несколько сообщений от Дейна, и, когда я заканчиваю просматривать весь список, последним высвечивается послание с незнакомого номера. Оно было отправлено после того, как я вернулась домой, в самый разгар нашей с Хэдди дискуссии. Я открываю сообщение и начинаю непроизвольно улыбаться. Потому что оно от Колтона:
«Райлс, благодарю за неожиданный пикник. Поскольку, тебе, кажется, наиболее удобно выражать свои мысли посредством музыки, я сделаю так же. Люк Брайан, I Don’t Want This Night to End (прим. перев. «Я не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась») — прими таким как есть. Ас»
