Проходят секунды… минуты… Он не шевелится.
Ещё слабо веря в то, что у меня всё-таки получилось задуманное, я осторожно, чуть не скуля, пытаюсь пошевелиться. Танрагосс не реагирует. Спит… Он действительно спит.
Приподнимаюсь на одном локте, чувствуя, как темнеет в глазах от напряжения и боли. И медленно перекатываю тяжеленую тушу уже почти бывшего супруга. Он заваливается на подушки с раскатистым храпом.
Смотрю на лицо подонка, уничтожившего во мне всё светлое, и чувствую, как поднимается изнутри желчь и ненависть. Убить бы гада. Но я не могу… Не могу. Проклятая привязка. Да и потом… Его смерть будет означать мою. И дело даже не в том, что на меня откроют охоту, как на убийцу короля. Меня уничтожит мой собственный дар. Маг жизни не имеет права её отнимать. Если убъю, он снова меня одолеет. Даже будучи дохлым.
О нет! Я не позволю ему этого! Я буду жить! И зубами выгрызу свою свободу.
Глава 3
Боли не существует. Это всего лишь сигналы раненного тела. Она не может мне помешать. Исцелять свои раны у меня сейчас нет времени и сил. Лишних. Они мне все понадобятся. До последней капли.
Ждать, когда перестанут плясать перед глазами тёмные пятна, я тоже не могу. Тори ждёт.
Сползаю с кровати и на подгибающихся ногах бегу к гардеробной. Хватаю заранее отложенное синее простое платье и натягиваю его на голое тело. Мягкая тонкая ткань тут же пропитывается кровью на спине, ощущаясь колючей мешковиной. Плевать.
О том, что в мои покои кто-то решится зайти, пока здесь Танрагосс, я не беспокоюсь. Его гнева боятся больше смерти. У нас есть время до рассвета. Снотворное сильное, не должно подвести, я чувствую его вязкий вкус на своих губах. И тут впору благословлять кровь своих предков, благодаря которой я не восприимчива к зельям из трав, особенно если варили его с применением магии эльран. Уж не знаю, где Тори такое отыскала.
Бросаюсь в свою гостиную, потом во внутренний дворик. А там к увитой декоративным плющом нише, в которой спрятан тайный ход, ведущий в подземный храм к священному дереву Аяриль. Когда-то такие ходы использовались жрицами пресветлой Богини, чтобы посещать женщин королевского рода. Но это было так давно, ещё тогда, когда раса эльран была правящей в нашем королевстве. Сейчас же эльров почти не осталось. Зато осталось их наследие. И потомки, наделённые лишь крохами той магии, что была подвластна предкам. Такие, как я.
Проведя ладонями по листьям плюща, приказываю ему расступиться, открывая тщательно спрятанную потайную дверь. А затем привычно отстукиваю пальцами нужный ритм по каменной кладке, нажимая на скрытые рычаги и отпуская на волю крохотные искорки своей силы, служащей отмычкой.
В глубине раздаётся едва слышный гулкий щелчок, а за ним скрежет, когда часть стены начинает сдвигаться в сторону. И от того, насколько громким кажется этот шум, меня бросает в холодный пот.
Замерев, я прислушиваясь к звукам из спальни. Знаю, что Танраггос под действием зелья, и это его не разбудит, но страх уже давно сильнее меня.
Слава Пресветлой, ничего не происходит, даже когда проход полностью открывается. Из спальни до сих пор доносится мерное похрапывание. От накатившей слабости ноги начинают подгибаться, но я, закусив щеку, чтобы сдержать облегчённый всхлип, шагаю в темень тайного перехода. Каменный пол холодит босые ноги, а спёртый воздух забивает лёгкие, отдавая горечью в горле.
Стоит мне ступить на первую ступеньку, как позади раздаётся тихий скрежет, становящейся на своё место стены. Даже несмотря на то, что я ждала этого звука, внутри всё равно снова всё обмирает. Вокруг смыкается абсолютная тьма. Но она уже давно мне привычна, и я даже не сбиваюсь с шага, продолжая двигаться вперёд, касаясь кончикам пальцев холодной стены, чтобы не заблудиться.
С каждым шагом моя отчаянная решимость становится всё сильнее. Я смогу. Смогу вырваться! Переломить свою судьбу. Больше никогда он не прикоснётся ко мне.
С каждым шагом я всё больше заставляю себя отрешиться от реальности, взывая к своей крови, к своей силе. Скоро она понадобится мне. Каждая её крупица.
Минуя повороты и тщательно следя, чтобы не заплутать, я настолько погружаюсь в себя, что вскоре начинаю чувствовать едва слышный тихий зов священного каменного дерева Аяриль. Я слышу голоса, зовущие меня, обещающие помощь. Ещё чуть-чуть. Ещё один поворот. Ещё целая вечность, наполненная болезненным нетерпением. И каменная перегородка, отделяющая тайный ход от подземного зала.
Они ждут меня у алтаря.
Моя подруга, почти сестра, та, что дала мне силы бороться. И молодая женщина, согласившаяся занять моё место. Умереть вместо меня.
— Мина, — бросается ко мне Тори, но я вскидываю руку, останавливая её. Боясь потерять самообладание. Боясь потерять ощущение силы. — Как ты? Получилось?
— Да. Я… терпимо, — мой сорванный голос хриплым эхом стелется в тишине святилища, каменной крошкой падая на пол.
Холода больше нет. И страха. Он отступил, когда во мне начала петь Древняя кровь. Я нахожу взглядом застывшую позади принцессы измождённую женскую фигуру. Наши взгляды встречаются. Я вижу её тоску. И решимость.
— Кто ты? — роняю тихо. Мне нужно знать. — Почему согласилась?
— Мина, — шепчет Тори, но видимо почувствовав что-то, умолкает. И даже отступает в сторону, позволяя мне подойти к приведённой ею женщине.
Сейчас я не забитая бесправная супруга короля-деспота. Сейчас я потомок жриц Пресветлой. И моими устами говорит древняя сила, которую люди не смогли уничтожить, которую когда-то даже чтили.
— Госпожа, — молодая женщина неуклюжим движением шагает навстречу и внезапно бросается передо мной на колени. — Благословите мою душу своим светом. Я умираю, пресветлая госпожа.
Моё тело непроизвольно вздрагивает, рука взметается в защитном жесте, чтобы беспомощно замереть в воздухе. Что она от меня хочет? Как может благословлять кого-либо та, что почти потеряла свой свет в агонии души? А потом моя ладонь будто сама собой медленно опускается на склонённую голову. И маг жизни во мне захлёбывается горечью. Действительно… умирает.
— Почему ты не обратилась ни к кому за помощью? Почему позволила проклятию динистри тебя сожрать изнутри? — хриплю я, сгибаясь над моей спасительницей, трясущимися руками обхватывая её голову, безуспешно пытаясь найти хоть каплю надежды.
Это больно… не иметь возможности спасти жизнь. Но тут бессильны даже сильнейшие целители. Даже я. Подсаженная магическая тварь-проклятие уже успела иссушить и разрушить почти все внутренние органы, отравить кровь, сожрать магическую составляющую тела. Этой женщине осталось лишь угаснуть, доживая последние дни.
— Я спасала сына, госпожа. Его бы забрали и убили, если бы кто-то из целителей доложил обо мне, — шепчет несчастная. — Я была наложницей одного очень знатного лорда. А потом он женился и отослал меня прочь, так и не узнав, что я понесла от него. Но узнала жена. И открыла охоту на моего сына. Это проклятие предназначалось ему. Я знаю, что мои дни сочтены. И готова на что угодно, лишь бы защитить своего малыша.
— Ему больше ничего не угрожает, — подходит ближе Тори.
Я поднимаю на неё взгляд, и она отвечает на невысказанный вопрос:
— Графиня Соммерин уже отчаялась выносить ребёнка. И они с мужем согласились усыновить этого одарённого малыша. Я лично присутствовала при их встрече, кажется, они полюбили его с первого взгляда. А ещё… граф с семьёй как раз сегодня утром уехал в качестве посла к двуликим. Так что никто и не узнает, что это дитя было рождено не у четы Соммерин. А Малвайн согласилась занять твоё место и провести свои последние дни в качестве королевы Аминнариэль. Отец, скорее всего, даже не успеет вернуться, после того как проведёт мой свадебный кортеж до Вардэна и передаст меня жениху с рук на руки.
Тори с присущей ей основательностью всё продумала.
— Мина, она идёт на это добровольно, — с упором произносит моя подруга. — Ты можешь благословить Малвайн, чтобы её душа прошла перерождение и возродилась к новой жизни?
