Она называет меня ребенком, будто я на десять лет младше нее, и я не могу не рассмеяться над ней.
— Я буду то же. — Она поднимает свой бокал, и Роуэн кивает.
— Раз наша официантка не проходила мимо, пойду и возьму напитки прямо из бара, — говорит он, а потом исчезает в тусклом освещении.
Я живу в Чикаго уже шесть недель, и я кто-то вроде домоседки. Только лишь на несколько часов по выходным выбиралась поблуждать по улицам, осматривая город, за исключением периодических «счастливых часов» с моими коллегами.
Город кажется огромнее, чем я запомнила, но я рассматривала его всего лишь несколько раз вместе со своей мамой, прежде чем мы переехали в Северную Дакоту. Миллениум-парк и Нэви-Пиер, хоть и переполненные туристами, были моими самыми любимыми достопримечательностями в детстве и остаются ими и по сей день. Но я еще до конца не прочувствовала все, что может предложить ночная жизнь Чикаго.
Эвелин, моя соседка, — медсестра и работает в ночную смену в медицинском центре Университета Раш. Она является еще одним знакомым мне человеком в Чикаго, и с ней мои вечера ограничиваются марафоном просмотров «Братьев по недвижимости» и «Охотников за домами» вместо того, чтобы наряжаться в распутные платья и тащиться в каждый клуб.
— А где Эмери? — спрашиваю я, заметив ее свитер и сумочку на другом сиденье, но нашей сладкой подружки-хиппи нигде не видно поблизости.
— Без понятия, — отвечает Кинсли, попивая свой коктейль. — Она бросила свои шмотки и смылась.
Зэй хватает свободный стул от другого столика и впихивает его между мной и Кинсли, когда возвращается Роуэн с четырьмя бокалами в руках.
— Это место — сумасшедший дом! — говорит он, расставляя напитки на столе. — Официантка уже идет сюда, чтобы принести тебе воду, — он отдает мне клюквенную водку, — и принять наш следующий заказ. Я думаю наперед, — подмигивает он.
— Мне нравится, как ты думаешь, — говорит Зэй, забирая свою бутылку пива с центра стола.
— Мне тоже! — соглашается Кинсли, а я просто смеюсь над тем, как мои коллеги-профессионалы вдруг превратились в абсолютных пьяниц.
Роуэн поднимает свой бокал вина и держит над столом.
— Выпьем за замечательных коллег и поблагодарим Господа за пятницу!
— Ура! — кричат все и чокаются бокалами. Я делаю глоток своего напитка, благодарная ребятам за то, что уговорили меня прийти.
* * *
Полтора часа и четыре напитка спустя мы все еще в баре. Эмери вернулась к нам после того, как повидалась и поболтала немного со своими старыми друзьями.
— Итак, Сейдж, поговори с нами. Мы знаем, что ты из Северной Дакоты, мы знаем, что твою соседку зовут Эвелин, но что еще? Открой нам грязную сторону, — говорит Кинсли, нетерпеливо постукивая пальцами по столу. — Я имею в виду, что ты была с нами только один раз, — продолжает она, — а все, что я знаю, лишь основы. Подкинь нам грязного бельишка, — и она подмигивает мне.
— Грязного бельишка? — Я вскидываю брови. — У меня нет ничего такого, а даже если бы и было, вы, ребята, были бы последними людьми, которым бы я рассказала! — Теперь я подмигиваю ей и смеюсь.
Все падают со смеху, а Роуэн кричит:
— А она умнее, чем мы думали!
— Что это должно означать? — спрашиваю я, пытаясь не обижаться на его комментарий.
Он закатывает глаза, будто для меня это должно быть совершенно очевидным.
— Ну же, Сейдж. Ты только что закончила колледж. Ты знаешь, насколько прибыльна компания «Джексон-Гамильтон» и как трудно получить там работу. Я не говорю, что ты неумная. Мы просто предположили, что тебя наняли только потому, что мистер Гамильтон имеет на тебя виды, а не потому, что ты на самом деле достойна этой работы.
Я моргаю, обиженная его словами.
— По-твоему, умная женщина не может быть симпатичной? Не то чтобы я симпатичная, — добавляю я больше для себя. — Вообще-то, я не очень…
Зэй фыркает, прерывая меня, и я бросаю на него негодующий взгляд.
— Послушай. Я был пятым в группе из университета. У меня есть диплом дизайнера интерьеров и большой опыт работы в авиации. Я пошел в лучшую летную школу в стране и получил лицензию пилота частного самолета, даже несмотря на мой страх высоты, который почти убивал меня. Ненавижу летать. Я получил эту работу, потому что у меня есть то, что нужно, а не из-за симпатичной мордашки.
Я с трудом сглатываю, но выдавливаю улыбку, скрывая тот факт, что мне, определенно, больно от его предположений.
По крайней мере, у него хватает мужества выглядеть смущенным.
— Извини, Сейдж, я, правда, не имел это в виду.
— Серьезно? — ворчит Эмери, а затем поворачивается ко мне. — Сейдж, ты уже более чем доказала, что у тебя есть то, что нужно. Игнорируй его. — Она раздраженно прищуривает глаза на Роуэна и пожимает плечами.
— Нет, не игнорируй меня, — умоляет он игриво. — Я этого не выдержу, — и прижимает ладонь к своей груди.
Не могу не рассмеяться, несмотря на то, что все еще слегка огорчена.
— Я не расстроилась, — говорю ему, солгав лишь наполовину. А потом Кинсли делает такое лицо, будто знает, что должна меня расстроить.
— Мы просто видим, как он смотрит на тебя, — говорит она. Ах, Кинсли. Если бы эта компания была обеспокоена тем, как кого нанимают, то они должны бы беспокоиться за нее. Тусовщица с «грязным» ртом, работающая на одну из самых первоклассных эксклюзивных авиационных компаний в Соединенных Штатах.
— Смотрит на меня? — спрашиваю я Кинсли, вскинув брови. О чем они вообще говорят?
— Он совершенно точно положил на тебя глаз. — Зэй с улыбкой присоединяется к разговору. — Не оборачивайся, но он пожирает тебя взглядом прямо сейчас, — и он переводит взгляд с противоположной стороны бара на бутылку пива в своей руке.
— Что? — Я поворачиваю голову и сканирую бар в поисках Холта Гамильтона, который стоит у столика, поднеся к губам небольшой бокал, наполненный янтарной жидкостью. Наши взгляды встречаются, и я тут же заливаюсь краской. Не уверена, причина в его голубых глазах или жаре от алкоголя, который, наконец, ударил в голову, но мое сердце бешено стучит, и я начинаю потеть. Холт непринужденно мне кивает, поворачивается к мужчине, с которым он зашел, и начинает разговор. Мужчины наклоняются друг к другу. По их позе и мимике можно сделать вывод: что бы они не обсуждали, это важная беседа.
— Твою же мать! Холт Гамильтон в баре «51», — говорит Кинсли с шокированным выражением на лице.
— Почему он здесь? — спрашиваю я, рассеянно дотягиваясь до своей воды.
— Откуда, черт возьми, нам знать? — отвечает Зэй недовольным тоном.
Не могу отвести взгляд от Холта. Его темные волосы выделяются на фоне каштановых волос мужчины, с которым он общается. Он поразительно высок, и его совсем не трудно заметить в баре, ведь он выше всех практически на голову.
— Почему ты покраснела, Сейдж? — подразнивает меня Роуэн.
— Я не покраснела. — Наклоняю голову, когда понимаю, что действительно покраснела. — Здесь просто очень жарко.
— Это потому, что Холт Сексуальный Парень Гамильтон здесь, — говорит Эмери со смехом. Она пробегает пальцами по своей русой челке.
— Хотел бы я, чтобы он был геем, — вздыхает Роуэн и отпивает вина. — Я бы забрался на него, как паукообразная обезьяна.
— Ауч, как грубо! — Кинсли бросает в него салфетку через стол.
— У меня есть идея, — говорит Эмери, доставая телефон из сумочки. Она печатает что-то на экране и запускает приложение. — Давайте поиграем в игру «Правда или вызов»!
— О Господи, — усмехается Зэй. — Я не уверен, что играть с вами — это хорошая идея. Краем глаза он смотрит на меня, прежде чем сделать глоток пива.
— Будет весело, — заверяет Эмери с энтузиазмом. — Если ты отказываешься и от правды, и от вызова, то пьешь стопку. Это последствия.
— Я уже выпила четыре напитка! — напоминаю я им. Я пью разумно. Ненавижу напиваться вдрызг. Мне нравится наслаждаться, но не стану изменять своим принципам.
