— А знаешь что… — глаза Даши вспыхнули от новой идеи, пришедшей ей в голову.
— Что еще? — настороженно отозвался Иббрис. — Я уже начинаю бояться, когда ты так говоришь.
— Ай, ладно. Завтра… — махнула рукой Даша, падая обратно на подушку и натягивая одеяло до подбородка, но продолжая внимательно разглядывать мужчину, сидящего на краю ее кровати на расстоянии вытянутой руки. Разве она могла подумать еще несколько часов назад, когда встретила его у городской елки, что все так обернется? Но с другой стороны… Что ни делается, все к лучшему?
— А ты мог бы… — начала она осторожно и посмотрела ему в глаза. Джинн ответил ей задумчивым взглядом. — Провести со мной ночь. Ну… — она неопределенно взмахнула в воздухе рукой, не зная как тактично объяснить свою мысль. Но Иббрис, кажется, прекрасно понял, о чем она.
— Это будет твое второе желание? — спросил он серьезно.
— Да… То есть нет, — поспешно исправилась она. — Ну то есть… я подумала, что ты мог бы без приказа, а по своему желанию… То есть, если бы захотел и… У меня мужчины не было уже три года, — она тяжело вздохнула, окончательно запутавшись.
Джинн улыбнулся и вытянулся рядом с ней поверх одеяла так, что его лицо оказалось напротив ее лица совсем близко.
— Я бы захотел, — проговорил он, глядя ей в глаза своими удивительными прозрачно-голубыми глазами. — У меня женщины не было около двухсот лет.
Даша молча сглотнула, чувствуя, как от его слов сердце колотится в груди, а по телу пробегает дрожь.
— А что ты любишь в постели с мужчиной? — Иббрис продолжал внимательно смотреть ей в глаза. — Чего бы тебе хотелось от этой ночи?
— Ну… — растерялась Даша от поворота разговора на такие откровенные темы. — Я не люблю проявлять инициативу. Люблю, когда мужчина темпераментный, и сам знает, чего он хочет.
— Хорошо, — кивнул джинн. — Любишь ли ты долгие предварительные ласки?
От его вопросов Даша почувствовала, как все тело бросило в жар и щеки предательски начали гореть. Сердце выбивало чечетку, а дыхание срывалось, несмотря на то, что она пыталась удержать его.
— Да, люблю, — тихо ответила она, смущенно опустив глаза и слегка прикусив нижнюю губу.
— Ты любишь поцелуи с языком или одними губами? — он тоже понизил голос, приблизив свое лицо к самому ее лицу так, что она ощущала его дыхание на своих губах.
— Сначала одними губами, а потом глубже, с языком, — прошептала она, задыхаясь от желания испытать на себе то, о чем они говорили.
— Какие точки на твоем теле самые чувствительные? — продолжал расспрашивать ее джинн тихим чувственным голосом, от которого по телу бежали мурашки.
— Ну… как у всех, — сгорая от стыда и желания, пробормотала Даша, боясь поднять глаза и наткнуться на его внимательный взгляд.
— Покажи на своем теле, если тебе трудно сказать, — предложил он мягко.
Даша робко коснулась рукой своего уха, провела ладонью по шее, опуская ее к груди. Дальше мешало одеяло и махровый халат.
Иббрис, приподнялся, вытаскивая из-под себя одеяло и отбрасывая его с ее тела на противоположную сторону постели.
— Продолжай, — шепнул он, устраиваясь рядом с ней совсем близко, но по прежнему не прикасаясь.
Даша провела рукой по ключицам, раздвигая края халата и спускаясь рукой к груди, все еще одетой в честь дня рождения в нарядный кружевной бюстгальтер.
Джинн ухватил кончик пояса халата и осторожно потянул его на себя, развязывая узел и освобождая полы халата, которые, ничем не сдерживаемые, тут же распахнулись, обнажая ее живот, трусики и бедра.
— Что еще? — прошептал Иббрис, протягивая руку, и, убрав упавшую на ее лицо прядь за ухо, нежно провел кончиками пальцев по ушной раковине.
— Грудь… — выдохнула Даша, затрепетав от его ласки.
— Некоторым девушкам нравится, когда мужчина сжимает грудь в ладони. Другим нужно, чтобы грудь нежно поглаживали. А кто-то не терпит прикосновение к груди руками, только ласки губами и языком, — низким глубоким голосом тихо говорил джинн, обрисовывая окружность уха большим пальцем и соскальзывая с мочки на шею. — А как нравится тебе?
— Поглаживание, а потом губами и языком, — отвечала она, прикрыв глаза и растворяясь в прикосновениях его руки и чувственном голосе. Его рука, тем временем, ласкающим движением прошлась по шее от мочки уха до ямки между ключицами.
— Ах вот зачем нужна эта красивая вещица, — джинн положил руку на грудь и с интересом обводил указательным пальцем по кружевной границе бюстгальтера. — А как она снимается?
Даша потянулась было за спину, но, лежа на боку, это оказалось не так-то просто. Он положил руку на ее завернутый локоть, провел ладонью от локтя до кисти, накрыл своими пальцами ее пальцы, пытавшиеся справиться с упрямыми крючками, и, легонько подцепив застежку бюстгальтера, расстегнул ее. Затем потянул за лямку и стащил бюстгальтер с ее груди.
— Какая красивая грудь, — восхитился джинн, и Даша успела подумать, что она впервые в постели с таким разговорчивым мужчиной, прежде, чем он накрыл одну грудь своей большой ладонью, а губами приник ко второму соску. Даша тихо застонала от ласки и выгнулась навстречу его губам. Его язык мучительно медленно обводил набухший сосок, а на второй груди он повторял то же самое движение большим пальцем.
— Поможешь мне раздеться? — спросил он, отрываясь от ее груди и становясь в постели на колени.
Даша, все еще тяжело дыша, тоже поднялась и встала на колени перед ним. Джинн тоже дышал часто, его грудная клетка вздымалась под тонкой рубашкой, а язык скользил по приоткрытым губам. Даша с трудом отвела взгляд от его губ и принялась расстегивать крошечные пуговки у него на груди.
Несмотря на внешнюю худощавость, на его груди под гладкой белой кожей перекатывались упругие мышцы. Даша с восхищением провела подушечками пальцев по его телу, открывавшемуся с каждой расстегнутой пуговкой. Иббрис, тем временем, положил ладони ей на талию и с приятным нажатием скользил ими вниз. Его пальцы скользнули под резинку трусиков и потянули их вниз, к коленям.
Наконец, рубашка была расстегнута, и Даша провела ладонями по его рельефным плечам, сбрасывая с них рубашку и позволяя ей упасть на пол. Джинн тут же соскользнул с кровати, вслед за одеждой и потянул Дашу за щиколотки вниз, окончательно освобождая ее от трусиков. Он опустился на колени у края кровати, раздвигая бедра девушки и устраиваясь между ними.
— Кто-нибудь ласкал твой бутон губами и языком? — спросил он хриплым голосом, глядя на нее снизу вверх. Его длинные волосы щекотали нежную кожу внутренней поверхности бедер. А ярко-голубые глаза поблескивали в темноте, отражая свет уличного фонаря.
Даша, сглотнув, кивнула, чувствуя, что готова испытать оргазм от одного этого вопроса, заданного таким голосом.
— И как тебе такая ласка? Понравилось? — продолжал изводить вопросами джинн, подтягивая ее ближе к краю кровати, и широко разводя бедра, с нажимом поглаживая ладонями их внутреннюю поверхность.
— В тот раз было не очень, — выдавила Даша сквозь пересохшее горло, чувствуя как кровь пульсирует в том месте, которое джинн романтично назвал «бутоном».
— Значит, сейчас попробуем еще раз. Скажи мне, если что-то пойдет не так, — произнес он, обхватывая ладонями ее голени чуть ниже колен, поднимая и одновременно разводя ее ноги так, что ее пятки уперлись о край кровати. Потеряв равновесие, Даша чуть не упала спиной на кровать, но вовремя подставила руки, опершись на них. И в тот же миг она ощутила губы джинна, прикоснувшиеся к ее промежности.
— Ммм, сладкий вкус амброзии — напитка богов, — пробормотал Иббрис, на миг отстраняясь от нее и тут же приникая вновь.
Его язык, упругий и гибкий, тут же скользнул между приоткрывшимися губками. Даша вскрикнула от неожиданно нахлынувшего удовольствия. Это было совсем не похоже на тот мягко-хлюпающий поцелуй, которым наградил ее однажды один из бывших.
Язык джинна, сильный и эластично-тугой, пробивался вглубь ее мягких складок короткими ритмичными мазками, двигаясь снизу вверх и настойчиво приближаясь к средоточию ее возбуждения, заключенному в маленький бугорок у верхнего основания нежных складок чувствительной ткани.
