Поэтому у дядюшки Руфоло всегда рядом находился Пако Руфоло — сын его младшего отпрыска, которого старик заметил и сделал своим наследником, и тот явно оправдывал ожидания своего деда. И ростом — вымахал аж под шесть футов, и деловой хваткой.
Братья-близнецы Дюки — Дик и Бик — к вящей своей радости приметили и подняли еще совсем молодых братьев и тоже близнецов — Рика и Пика — от своей младшей дочери Нарлины. Они, кстати, оценили и ее хватку, так что на деловых встречах появлялись все пятеро — мужчины в строгих и всегда в черных, совершенно одинаковых костюмах (среди торговцев были очень популярны именно костюмы, сюртуки, а не камзолы) и бриллиант в этой оправе, всегда в ослепительном белом платье — Нарлина. Говорили, что после такого ослепления переговоры всегда были успешными.
А вот у Бана Торкса как-то с этим делом не заладилось. Старший сын Фун, большой пройдоха, никак не хотел остепениться. А у среднего — Тана, с младшим — Моном, хоть и родились внуки, Бан в них не чувствовал своих наследников. Не было в них той жилки, которая способствовала бы деловой хватке.
Возраст хоть еще и не старый, всего-то семьдесят, но мысль о наследнике нет-нет, да и появлялась в голове Бана. И тут, надо же такому случиться! Фун влюбился! Хотя, что греха таить, Бан сам выбрал невесту — Дебору, урожденную Леко — и познакомил ее с сыном. Может, Фун и притворялся, что влюбился, но свадьбу сыграли, а там и внук родился, на которого, только посмотрев, Бан тут же заявил, что это его наследник!
А назвали мальчика Сатр, в честь деда уже самого Бана Торкса.
Кажется, уже лет с пяти Сатр неотлучно находился возле дедушки. В его кабинете, на переговорах, в поездках. А когда не было чего-то неотложного, то дюжина учителей занималась его образованием. От математики до астрономии. От родного языка до истории мира. От начальной магии аккумов до серьезной алхимии.
Алхимией, кстати, дед и сам обучал Сатра и очень рано заметил, что внук имеет серьезные предпосылки к этой магической науке, а посему в тринадцать лет определил внука в Университет Курта — лучшее образовательное учреждение магической алхимии Каракраса.
Образование имело пансионный вариант обучения, но так как Университет располагался в Аркете, Сатр по воскресным дням в седру и натиру всегда приезжал к деду и почти всегда в его алхимический замок, который Бан Торкс купил совсем по дешевке лет пятьдесят назад и создал в нем мощную и, по меркам своего времени, очень современную алхимическую лабораторию. У него были даже роторы Курта (соединяющие) и центрифуги Мифра (разъединяющие), что было редкостью, но что неизменно поднимало статус любой лаборатории.
Замок находился не в городе.
Аркет и уже часть Арна, новая столица Локии, точнее, их окрестности, считались вторым замковым районом после пригородов Мир Рошанского, в которых располагалось наибольшее количество замков современного мира Каракраса, больших и малых, прекрасно сохранившихся и разрушенных, принадлежавших хозяевам или уже проданных по несколько раз.
Здесь уже не было ни доменов, ни сюзеренов, ни вассалов. Прекрасный замок мог стоять на земле, которая уже давно ему не принадлежала, или несколько замков могли принадлежать только одному хозяину.
Некоторые вообще превратились в дачи, другие перестроились под мануфактуры и мастерские, в третьих, расположились игорные дома, а в четвертых лаборатории.
Именно такое распределение и создал Бан Торкс. Единственное — алхимический замок находился в некотором отдалении от четырех других. В которых располагались две мануфактуры — пошив дешёвой, размерной одежды — и ткацкая мануфактура, где рабочие жили и работали по вахтенному методу (изобретение Бана Торкса). Игорный дом и Замок — Дача, в котором семейство отдыхало летом.
Сатр любил запах реагентов, обожал наблюдать за реакцией всевозможных веществ между собой, восхищался результатами, когда из чего-то многообразного появлялось что-то одно и очень ценное, но по молодости лет еще не представлял, что алхимия может быть страшной и смертельной. Пока для него она была удивительной, красивой и завораживающей. Поэтому то, что произошло в преддверии лета, в алхимическом замке стало полной неожиданностью для него.
Как, впрочем, и для всех.
Весна. Поздняя.
Сатр заканчивает первый курс обучения. Будущее безоблачно и прекрасно. Скоро каникулы, а значит можно побольше времени проводить рядом с дедом, его алхимией и больше вникать в его дела. Ведь Сатр уже взрослый, почти четырнадцать (день рождения летом), пора начинать входить в дело, это ему так дед сказал в один из выходных дней мая (ас) …
Но пока учеба занимает его время. Может, это и к лучшему, потому что взрыв, который произошел в алхимическом замке, был таким мощным, что разрушил половину древнего, но очень прочного сооружения и унес жизни всех, кто находился на тот момент в замке. В том числе и Бана Торкса.
Лаборатория получила очень серьезные повреждения, но взрыв вырвал часть земляной стены так, что если главный вход в подземное помещение был завален и уничтожен, то открылся другой вход с внешней стороны замка, что позволило войти в лабораторию и опознать тела погибших.
Их так и оставили на месте. Точнее, останки, а вместе с Торксом было еще пять человек его помощников; особо не различая, их поместили в шесть гробов — ящиков, которые так и простояли три дня в разрушенной лаборатории. Здесь прошли и панихида, и отпевание, и последнее прощание. А затем их погрузили на повозки и отправили в последний путь до Огненного погоста.
А потом…
Как выяснилось, Бан Торкс не оставил завещания. Такое бывает, или забыл, или лень, или думал, что впереди еще целая жизнь. Например, Сатр Торкс, дед Бана Торкса, прожил до ста четырнадцати лет и умер… По глупости умер — конь сбросил. И, видимо, Бан Торкс думал, что впереди у него как минимум еще лет тридцать.
А раз нет завещания…
Если нет завещания, то, по цеховому правилу, наследство делилось между ближайшими родственниками, но довольно своеобразно. Пятьдесят процентов всего отходило в таком случае старшему сыну или старшему наследнику, даже дочери. Сорок процентов делились между другими ближайшими родными — женой умершего, младшими наследниками. А оставшиеся десять переходили в специальный фонд на случай, если объявятся еще какие-нибудь родственники. Или, как их в таком случае называли, родственнички.
В общем, по этому правилу Фун Торкс в одночасье стал очень богатым человеком, а его семья, если и нуждалась в чем-то раньше, могла забыть об этом на всю оставшуюся жизнь.
Но это было только внешне. На самом деле, Фун Торкс был полным бездарем в любом деле, хотя деньги любил потратить, и наследство, свалившееся ему на голову, только еще больше проявило его полную несостоятельность. Он не мог управлять, а главное: не хотел это делать. И самое умное, что он придумал, это решил продать свою часть наследства.
Вот на сорок первый день и продал. Но и здесь даже особо не торговался. Ему было совершенно не интересно, что переходит ему, а что к братьям. Он просто пришел к ним и сказал, что за семьдесят тысяч дукатов готов продать свою часть! Часть, которая по минимуму стоила не менее пятиста тысяч, он продал в несколько раз дешевле! Но при этом получил все деньги фифами на месте и сразу!
И это не беда. Денег этих должно было хватить на достойную жизнь не на один год! И Сатр бы закончил Университет. А там он обязательно что-нибудь придумал, чтобы жизнь их не стала горькой.
Но его отец явно об этом не думал. Он думал только о себе! И ушел в полный разнос!
Нет. История про фифы — это не про отца Сатра. Та история была раньше. Но Фун Торкс повторил все в точности.
Был период, когда Сатр Леко при появлении в руках монет в пятьдесят дукатов просто переплавлял их в золотые слитки! Так они были ему ненавистны. Ставил на них оценочное клеймо, не его, но настоящее и действующее, что подтверждала ни одна, и ни две магических проверки. И уже в таком виде, в виде золотых слитков, продавал на сторону!
