— Это мой любимый звук, — сказала она, отстёгивая ремень безопасности и устраиваясь поудобнее на пассажирском сиденье. — Дождь в Лос-Анджелесе идёт нечасто. Когда он идёт, я еду на машине, чтобы услышать, как капли падают на крышу автомобиля.
— И какую музыку ты включаешь?
Ханна улыбнулась, наслаждаясь тем, что он так хорошо её знает. — The Doors, конечно же. «Riders on the Storm». — Она села вперёд и стала возиться с его спутниковым радио, ища станцию классического рока. — Это действительно подходит к моменту главного героя.
— Момент главного героя?
— Да. Знаешь, когда у тебя прекрасное настроение, подходящий саундтрек. И ты едешь по дождливой дороге, чувствуя себя драматично. Ты — звезда своего собственного фильма. Ты Рокки, который готовится к бою. Или Бэби, разучивающая меренге в «Грязных танцах». Или ты просто плачешь о потерянной любви. — Она слегка повернулась на сиденье. — Все так делают!
Выражение лица Фокса было смесью веселья и скептицизма. — Я этого не делаю. И я чертовски уверен, что Брендан тоже.
— Ты никогда не бываешь на лодке, таская крабовые ловушки, и не чувствуешь, что за тобой наблюдают зрители?
— Никогда.
— Ты грязный лжец.
Он откинул голову назад и рассмеялся. На секунду затих. — Когда я был ребёнком, я обожал фильм «Челюсти». Смотрел его сотни раз. — Он пожал большим плечом. — Иногда, когда наша команда сидит в койке и разговаривает, я вспоминаю сцену распития спиртного с Дрейфусом, Шоу и Шайдером.
Ханна улыбнулась. — Ту часть, где они поют?
— Да. — Он бросил на неё косой взгляд. — Я — настоящий Шайдер.
— Да, нет, я вынуждена не согласиться. Ты определённо акула.
Его смех заставил Ханну сильнее повернуться на сиденье, прислонившись щекой к коже. Через окно она могла видеть очередь пожилых людей, нетерпеливо пробирающихся внутрь, но Фокс, казалось, пока не спешил покидать машину, его напряжение всё ещё было заметно в линиях его тела.
— Какая у тебя мама?
Смена темы его нисколько не удивила, и он потянулся к кожаному браслету, лежащему у него на коленях, и медленно покрутил его. — Громкая. Любит неуместные шутки. У неё есть привычки. У неё всегда есть пачка сигарет, кофе, готовая история.
— Почему ты нервничаешь из-за встречи с ней?
Словно осознав, что он был прозрачен, его взгляд метнулся к ней, затем в сторону, его кадык медленно поднимался и опускался. — Когда она смотрит на меня, она явно видит моего отца. Перед тем, как улыбнуться, она немного… Я не знаю, это похоже на вздрагивание.
Копье с острым наконечником прошло по её пищеводу. — И ты всё равно приходишь к ней. Это очень смело.
Он пожал плечами. — Я уже должен был привыкнуть к этому. В один прекрасный момент я им стану.
— Нет. — Её голос был почти заглушен дождём. — В один из этих моментов она поймёт, что ты совсем не похож на него, и перестанет вздрагивать. Это более вероятно.
Было очевидно, что он не согласен. Явно пытаясь сменить тему, он провёл пальцами по своим темно-русым волосам и слегка переместился лицом к ней. — Я даже не спросил тебя, как сегодня прошли съёмки.
Ханна выдохнула, ответственность обрушилась на неё, как груда кирпичей. — О, это было… интересно, я полагаю?
Его брови сошлись. — Как?
— Ну… — Она провела зубами по нижней губе, уговаривая себя не говорить следующую часть. Это было эгоистично, хотеть увидеть реакцию Фокса. Втайне она надеялась, что это даст ей хоть какой-то намёк на то, как он к ней относится. Но что ей делать с этой информацией? — Сергей намекнул, что хочет сходить куда-нибудь. Когда мы вернёмся в Лос-Анджелес.
Подёргивание глаз было её единственным намёком на то, что происходило в его голове. — Да? — Он тяжело прочистил горло, глядя на улицу через лобовое стекло. — Отлично. Это… здорово, Ханна.
Я отказала ему.
Я сказала ему, что у нас всё серьёзно.
Ей так хотелось сделать это признание, что у неё заболел живот, но она уже видела его недоверчивое выражение лица. Я не участвую в гонке отношений и никогда не буду. Фокс, возможно, скрывал богатство музыки и более глубокий смысл в запертом шкафу, но на поверхности? За неделю в его статусе холостяка ничего не изменилось, и если она слишком рано начнёт настаивать на многом — или намекнёт на углубление своих чувств, — он может отмахнуться. И Боже, это было бы больно.
— Но это второстепенно по сравнению с тем, что произошло. — Она мысленно перегруппировалась, сдерживая своё разочарование. — Это длинная история, но суть такова. Мне было поручено записать демо-версию морских песен Генри, которые могли бы заменить текущий саундтрек фильма. И если это произойдёт, Бринли угрожает уволиться, а съёмочная группа делает ставки на то, наступит ли этот день. Или смогу ли я действительно провернуть это.
— Господи, — пробормотал Фокс, заметно заполняя пробелы. — Как это произошло?
Она смочила губы. — Ну, ты знаешь, как пропали песни в моей голове? — Он кивнул. — Они вернулись сегодня утром, с «I Say a Little Prayer». Они начали вливаться обратно. А потом я стояла в «Disc N Dat», и меня осенило: для саундтрека нет лучших песен, чем песни Генри. Это просто имеет смысл. Они были написаны об Вестпорте. — Она сделала паузу. — Шона помогает мне связаться с группой из Сиэтла, чтобы, возможно, записать эти песни. Я собиралась записать их в любом случае, но когда я заговорила о возможности использовать их в фильме с Бринли…
— Её это оскорбило.
— Я не хотела её оскорблять, — простонала она. — Я просто хотела предложить вариант, но Сергей всё подслушал. — Представляла ли она, как напряглись все его мышцы при упоминании режиссёра? — В любом случае, мне кажется, что мне брошен вызов. Чтобы показать, готова ли я к большей ответственности в компании. Или, может быть, просто… профессионально. С самой собой.
— Готова, — категорично заявил он. Затем: — А ты не думаешь, что готова?
Ханна повернулась лицом к сиденью и рассмеялась. — Моя лос-анджелесская терапия начинает действовать на тебя.
— О Боже. Так и есть. — Он медленно покачал головой, затем вернулся к внимательному изучению её. — Это был смелый шаг, Веснушка. Намекнуть на группу. Обратиться к ней с песнями. Ты не хочешь принять вызов?
— Не знаю. Я думала, что мне нужны вызовы. Но теперь я просто боюсь, что не справлюсь и пойму, что мне никогда не суждено было стать главной героиней, понимаешь? Это чувство — только для того, чтобы ехать одной в машине и слушать The Doors.
— Чушь.
— Я могу сказать то же самое о твоём убеждении, что ты не можешь быть капитаном корабля, — спокойно заметила она.
— Разница в том, что я не хочу быть лидером. — В его тоне было гораздо меньше убеждённости, чем в прошлый раз, когда они говорили о том, что он возглавит «Делла Рэй», но он, похоже, этого не заметил. А вот Ханна заметила. — Ты, Ханна? Ты можешь это сделать.
Благодарность зарождалась в её груди, и она позволила ему увидеть это. Она наблюдала, как он впитывает её с немалым удивлением. — Эти песни, вероятно, так и остались бы бессмысленными в папке, если бы ты не спел для меня. — Его грудь поднималась и опускалась, но он больше не мог смотреть на неё. — Спасибо за это.
— Эй. — Он поскрёб костяшками пальцев щетинистую тень своей челюсти. — Кто я такой, чтобы скрывать от мира свой минимальный талант?
Как будто космос идеально выровнялся, по радио зазвучала песня «You've Lost That Lovin' Feelin» группы Righteous Brothers, и Ханна издала блаженный вздох. — Я рада, что ты так считаешь, потому что ты определённо будешь петь эту песню вместе со мной.
— Боюсь, что нет…
Она понизила голос и пропела начальные такты, заставив его рассмеяться, хриплый звук стал низким басом в заглушенной дождём машине. Второй раз за этот день отсутствие вокальных навыков заставило её остановиться, но когда Фокс с новой тревогой взглянул на вход в церковный зал, она прибавила громкость и продолжила, выхватив ручку из подстаканника, чтобы та служила микрофоном. Ко второму куплету Фокс покачал головой и присоединился к ней. Они сидели под дождём и пели во всю мощь своих лёгких до самой последней ноты.
