Ну что за чертовка! Я вздохнул, откинув голову на спинку дивана. Я был вынужден снова сдаться «сестренке».
— Да, ты больше, чем сестренка, — произнес я, уронив пепел сигареты на диван.
В этот раз она довела все до финала и даже поперхнулась моим извержением. Боги, как с ней тяжело, но и… вынужден признать, приятно. Прижавшись друг к другу, мы посидели еще минут двадцать, говоря о всякой ерунде, старательно избегая острых тем. От этих пустых разговоров, милых детских воспоминаний баронесса расслабилась и уснула. Я сидел неподвижно, пытаясь разобраться в себе. Вернее, в наложении Астерия на графа Елецкого и его прошлое. Действительно, когда-то этак лет 7–10 назад дочь барона Евстафьева я воспринимал как сестру, может быть виной этому была моя мать, которая хотела, чтобы я Талию воспринимал именно так. Мы часто бывали у них в гостях. И они у нас часто. Вместе летали на Кипр, чтобы насладиться морем в наше поместье «Чайная Роза». А потом мы стали пересекаться реже, и Талия, и я выросли. Мне, пятнадцатилетнему мальчишке не давали покоя ее груди, выпуклые не по годам. Несколько раз я их касался будто нечаянно, на самом деле намеренно, и мой дружок вставал от ощущений ее близости. Конечно, в те ушедшие годы я мечтал ей вставить. Или, как здесь говорят, хотел ее дернуть. И Айлин я хотел, и, конечно, Ковалевскую. Боги, разве может этого не желать мальчишка в таком беспокойном возрасте! Ладно, было дело… Спи, сестренка. Уложил ее на диване, накрыв вторым халатом.
Теперь можно заняться делами более серьезными. В первую очередь, я открыл технический отсек, чтобы выяснить причину поломки виманы. Принципами устройства этих машин я интересовался с десяти лет — отец поселил во мне этот интерес и с годами он лишь укреплялся. Хотя вимана вимане большая рознь: даже в нашей империи их десятки моделей, основой всех их является генератор вихревого поля и довольно стандартные системы управления им. Вот с генератором что-то случилось — это было ясно даже без взгляда на потухшие индикаторы цепи первого контура. После недолгих манипуляций, я понял: стряслось то, чего я больше всего опасался — выгорел кристалл гирвиса. И, увы, ремонт невозможен. Здесь только замена кристалла. Стоит он недешево: для данной модели около 1200 рублей. И хорошо, если эта поломка единственная. Если участь искореженную дверь, разбитое стекло и измятый корпус, то ремонт может перевалить за 2000–2200 рублей. Увы, у меня таких денег не имелось. И очень не хотелось просить их у мамы. Разумеется, графиня не откажет. Елена Викторовна никогда не была жадной, тем более для меня. Но, я уже обозначил себя взрослым, а значит, должен решить свою проблему по-взрослому — сам. В запасе имелся вариант: продрать часть акций «Томского Литья» или… занять у кого-то. Хотя этот кто-то может быть только граф Голицын. Больше у меня таких знакомых нет. Закончив с разбирательством в техническом отсеке, я спустился в рубку. Теперь вставал не менее важный вопрос: связь. Я включил терминал коммуникатора и обнаружил: сети здесь нет. Это следовало ожидать. Откуда она в лесу? Имелась надежда, что где-то поблизости какая-нибудь деревня или поселок с распределителем потоков Всеимперской Информационной сети, но нет, не было такого — сигнал не просто низкий, он нулевой. Радиостанции на «Стриже» не предусмотрено. До недавнего времени радио было лишь игрушкой военных, и только недавно радиостанции начали ставить на гражданские модели виман. В общем, Гера оказалась отчасти права: положение наше не очень.
Здесь я вспомнил об эйхосе. Нет, если нем и глух коммуникатор на вимане, то эйхос тем более не годен для передачи сообщений, но на эйхосе хотя бы можно прослушать все поступившее на него до того, как «Стриж» унес нас далеко за пределы столицы. Я нажал центральную кнопку — тут же замигала тускло-красным линза над кристаллом марсима. Вскоре вспыхнул голубой огонек, и пошла информация о принятых сообщениях. Их набралось аж девять. Четыре от Айлин, по два от княгини Ковалевской и мамы, одно от графа Голицына. Почему я пропустил сигналы о доставке сообщений раньше? Наверное, не слышал в громыхавшей жуткими аккордами тандерклапс «Ржавке», а потом и вовсе было не до эйхоса.
Итак, с чего начать? Самое драматичное — послания от графини Елецкой — я решил пока отодвинуть. Ведь понятно какая истерика там будет. Начал с Айлин:
«Саш, я уже скучаю. Мы недавно расстались после школы, а мне тебя не хватает»
«Поговори со мной хоть немного. Знаю, ты у ваших Евстафьевых и там возле тебя Талия. Нет, я не ревную, но мне грустно. Будет время, скажи мне хоть что-то»
«Ты молчишь. Как жаль. У тебя же теперь есть эйхос, но почему ты молчишь?»
И мне тоже жаль… Все-таки я мерзавец. Есть маленькое оправдание: я не привык эйхосу и просто не думаю о сообщениях на нем, не жду их. Но я не должен так поступать с ней.
Поднеся эйхос ко рту и нажав пластину, я сказал: «Айрин, пожалуйста прости. Сначала я просто не слышал сигнала о сообщениях — играла очень громкая музыка. А сейчас я не в сети. Я не в Москве. Потом все объясню. Пожалуйста, не беспокойся».
Разумеется, сообщение она получит лишь тогда, когда я окажусь в зоне действия ближайшего распределителя информационных потоков.
Следующее от графа Голицына. Сообщение оказалось довольно длинным. Он несколько недоумевал, почему я отказался от поисков содержания римского пророчества, потом говорил о новых разработках по улучшению тяговой отдачи виман и еще много интересного, но не важного в данный момент. Отвечать ему я сейчас не стал.
Следующим я запустил послания от княгини:
«Елецкий, напоминаю, что у нас завтра встреча. Мне непонятно, почему ты даже не пытаешься узнать во сколько мы встречаемся и где? Ладно, раз так, беру инициативу в свои руки — пусть тебе будет стыдно. В 16 часов ровно у центрального входа в Третью Имперскую. Если бы ты побеспокоился, я бы заехала за тобой, а так — добирайся сам, графы Елецкий».
«Ты что вообще не следишь за эйхосом! Смотри не опоздай завтра! Я никогда никого не жду. И возьми с собой побольше денег — я не ношу дешевые платья».
И вот теперь придется послушать кое-что нервное. Прежде чем запустить сообщения от мамы, я решил еще раз проверить наличие сигнала Всеимперской Информационной сети.
Глава 18
«ласточка» на горизонте
Для верности я перезагрузил терминал. В мутновато-стеклянной глубине экрана появилась заставка: высокая, сверкающая бронзой и сталью башня с несколькими уровнями посадочных площадок и надпись «Пермские Летающие Машины». Ниже всплыло приветствие, адресованное Ивану Сергеевичу Веселову, место которого я сейчас нагло занимал. А еще ниже правом углу значилось: «В столице Российской империи 23 часов 12 минут. Сегодня суббота, 21 апреля, 4 347 года от П. Е.». Вот только уже наступило воскресенье, и на моих часах стрелки указывали на два часа ночи. Терминал коммуникатора показывал последнюю сохранившуюся в кристалле информацию. В левом углу шкала уровня сети лежала на нулевой отметке.
И теперь мама — я включил ее сообщения:
«Саша! Как вы могли! Вы улетели без разрешения на вимане Игоря Сергеевича! Вы вообще не считаетесь со своими родителями⁈ Немедленно возвращайтесь! Немедленно! Ты даже не представляешь, что теперь будет!»
Мне показалось, что графиня, говоря это, топает ножкой. Ну, да, мы без разрешения, мы так делать не могли, но сделали. Ах, какие же мы нехорошие! И что теперь будет? Конец света? Нет, этого я, конечно, не представляю. Но знаю, что отвечать перед Веселовым буду я как взрослый. Даже как Астерий. И отвечу с достоинством графа Елецкого, извинившись и заверив в выплате компенсации. Отпустив кнопку, я позволил второму сообщению нарушить тишину. В этот раз голос Елены Викторовны звучал еще громче, с нотками не возмущения, а истерики:
«Это конечно же все ты затеял! Талия — хорошая девочка! Она не могла до такого додуматься! Евклид Иванович очень рассержен! Ты понимаешь, что из-за тебя он накажет свою дочь! Как ты мог! Талия — маленькая, доверчивая девочка, а ты!.. Она тебе как сестра!.. Ты очень плохо поступаешь с ней и всеми нами!»
