Она поерзала у него на коленях, снова чувствуя каменную твердость напряженного члена. Коул застонал, и девушка вспомнила о своих потребностях.
Эти недели были полны стресса и прошли под девизом «Давай-давай-давай!». Теперь же Джилл хотелось существовать под лозунгом «Живи-живи-живи!». Получать удовольствие физическое и душевное, радоваться каждому дню.
А спешка и взбудораженные нервы ждут их завтра утром.
— Снять напряжение?
Коул кивнул, поцеловал ее в плечо и улыбнулся белозубой улыбкой — это сразу напомнило о том укусе, который свел с ума чуть раньше.
— Именно так. — Он откинулся на спину, усаживая ее сверху в позе наездницы.
Простыня все еще оставалась преградой между ними, и Джилл решила, что это только добавляет эротичности ситуации. Она начала покачиваться, глядя ему в глаза и чувствуя член при каждом движении.
— Ты выглядишь еще симпатичнее, если смотреть от изголовья кровати.
— Я думала, что красивая, — поддразнила она.
Джилл остановилась. Мужчина изменился в лице, посерьезнел, глаза его потемнели, и произнес:
— Боже мой, да ты красавица.
Они сплели пальцы, и девушка бросила взгляд на пластыри на их пальцах. Она сравнила свои и его шрамы и следы от ожогов. Джилл положила его руки на свою талию и нагнулась, чтобы поцеловать — в губы, в сжатые челюсти, лоб, волосы. Он зашипел, как будто загорелся от ее жара.
— Перед тем как у меня случится сердечный приступ от желания, не могла бы ты достать резинку и натянуть ее на меня? А то я взорвусь.
— Не хочешь упустить стояк после сна, да? — снова начала она его дразнить.
— Нет. Дерево нельзя просто так тратить. Особенно когда рядом есть талантливый повар, способный сделать с ним что-то.
— Ой, снова кулинарный юмор! — воскликнула Джилл и принялась копошиться в куче вещей, вываленных из прикроватной тумбочки. В это время Коул снова забрался руками ей под футболку и стал гладить грудь, пока ее киска не загорелась от вожделения. Все тело девушки превратилось в комок пульсирующих вен.
— Я тебе уже говорил, что ты можешь оставить эту кофту себе? Ты в ней классно смотришься. Я никогда не забуду, как смотрел на твои темные соски, просвечивающие сквозь тонкий хлопок. Какое зрелище! — вздохнул он, отчего ее сердце ухнуло вниз.
Джилл глубоко вдохнула и покачала головой. От его слов щеки заливал румянец. Странно, такого с ней давно не случалось. Но теперь было не время что-то чувствовать. Она просто отвлекалась с помощью секса от тех забот и напряжения, что сопровождали ее в этом конкурсе.
— Да. Ты, на тебе только эта кофта — и все. Какая картина!
Подрагивающими руками она надела на него презерватив. Он с трудом натянулся, и Джилл закусила губу, чтобы не издать стон наслаждения. О да, этот мужчина был крупным везде.
И снова они сцепили руки, пальцы переплелись. Коул выгибается вверх, когда она движется вниз, медленно, осторожно усаживаясь на него. Усаживается — и вбирает его член полностью, до последнего миллиметра. Мужчина не отрывает от нее глаз.
Джилл решила снять кофту, но он остановил ее.
— Не до конца. Просто перекинь через голову.
— Ты такой ненасытный.
— Стараюсь.
Джилл исполнила его просьбу. Кофта оказалась задрана на шею, но руки оставались в рукавах. Коул начал массировать сначала один сосок, потом второй, и вот уже мышцы вагины плотно сжали его пенис.
— Сцепи руки над головой, — скомандовала девушка.
Он подчинился, и снова они стали двигаться, как две противодействующие силы. Мужчина поднимался, чтобы клитор коснулся основания члена, доставляя ей массу удовольствия.
— Господи, ты такой… твердый, — сказала она и хмыкнула из-за внезапно оскудевшего словарного запаса.
Коул подмигнул:
— Я повторюсь: стараюсь.
Он выглядел таким сильным, когда старался двигаться быстрее, мощнее. Джилл отдавала ему всю себя, пока его сила не перевесила и она не кончила. Ее голова была запрокинута, пучок растрепался и рассыпался, кофта сползла.
— Хорошо? — спросил Коул.
Джилл не ответила. Она слезла и сняла с него презерватив.
— Эй, шеф… — попытался протестовать Коул, но она шикнула в ответ и провела языком длинную влажную линию от горла до лобка. Его дыхание стало затрудненным. Она усмехнулась и сказала:
— Я хочу попробовать его.
И это было великолепно. Джилл облизывала шелковистую головку члена, собирала жемчужины смазки, которые будто только ее и ждали. С эротичной, сводящей его с ума медлительностью она взяла головку целиком в рот, обхватив ствол губами, словно это был леденец.
— Ты меня просто убиваешь, — выдохнул Коул. Его пальцы перебирали пряди ее волос, и от этого ее пульс опять ускорялся. — Но я не против так умереть.
— Шеф, замолчи, — пробормотала она, и вибрации ее голоса прошли сквозь его естество. Коул изогнулся от прилива новых ощущений.
— У тебя шикарный ротик, — прохрипел Коул, когда она взяла его член на полную глубину и постаралась коснуться губами его основания.
— У тебя тоже, — ответила Джилл, как только смогла. Она сделала губы колечком и несколько раз насадила голову на пенис.
— Я кончу через десять секунд, — признался он, скручивая от наслаждения простыни.
Джилл перекатилась на край кровати, он — за ней. Она просунула руку ему между ног и обхватила его зад, прижимая ближе. В принципе, она могла замереть, потому что мужчина уже практически трахал ее в рот, не отдавая себе в этом отчета, и ей надо было лишь принимать его.
Дикая сексуальность момента отразилась и на ней — ее тело покрылось мурашками.
Джилл принимала. В этот момент она была в полном восторге. Он сейчас кончит. Благодаря ей. От этой мысли ее начинал охватывать восторг.
— О господи, — прорычал Коул и мощно кончил. Струя солоноватой жидкости ударила ей в горло, и она постаралась принять ее всю, до последней капли, вылизывая член, когда тот уже начал опадать. Каждое движение языка заставляло его дергаться, как от неожиданности.
Джилл села рядом, он потрогал ее и спросил:
— Я умер?
— Нет, — она потянулась к нему для поцелуя, но не спешила. Есть такая странность: многие парни не любят свою сперму на вкус. Но Коул с силой взял ее затылок и впился губами в ее рот.
— Теперь ты попробуй это, — произнесла она и позволила его языку начать страстный танец с ее язычком.
Он просто восхитителен.
Джилл попыталась подавить зевоту, но секундой позже Коул сам вовсю зевал.
— Перед кем ты пытаешься зарекомендовать себя? — лениво спросил он.
— Перед зрителями, — призналась девушка. Потом она рассказала о шумихе с су-шефом, как это повлияло на посетителей и как разбежался персонал. — Один человек разрушил мою репутацию, и мне теперь нужно вернуть ее.
