Знаю, что есть один деликатный вопрос, который друг желает каждый раз обсудить со мной, а именно кто стоит за его платной палатой и операциями. И я постоянно ухожу от этой темы. Данька, сам догадывается, и чувствую, что его это напрягает. Он ненавидит Марка и принять от него помощь, в которой друг нуждается — тяжело ему вдвойне. Потому как это подразумевает, как минимум два момента: я восстановила связь с Марком, и Марк спонсирует лечение друга. Но все это, мои предположения, и понимаю, что, если озвучу это вслух, Данька сорвется и превозмогая боль, впопыхах, покинет больницу. За эти несколько недель, я также не обмолвилась словом о том, что Марк вообще был здесь сразу после аварии, какую именно предложил помощь и где я сейчас живу.
— Да простят меня мама и сестра, но они и в подметки тебе не годятся, когда дело касается готовки. Будь уже моей женой.
— Хватит уже Дань, я поняла все. Не затрагивай честь своих родных. Мне и так уже неудобно от твоих комплиментов.
Кстати, о его матери и сестре. Я до сих пор избегаю их, потому как, не могу осмелиться взглянуть им в глаза. Хоть друг и заверяет меня, что они не злятся на меня — не верю. Быть может, его молодой человек заставил меня понять, что я виновата в аварии и состоянии Даньки. И теперь это прочно сидит у меня в голове. И поэтому, ощущаю ненависть к себе от любого, кто приближен к Дане.
Эх, помянешь черта — он и тут. В палату вошел вторая половинка друга, а это значит, что мне пора сматывать удочки и убегать.
— Макс, ты говорил, что придешь вечером, — закончив с супом, Данька вытирает рот рукавом и обращается к Максу. Вот как его зовут.
— А что, мне нельзя прийти в любое другое время? — раздраженно отвечает он и продолжает стоять возле двери. Сверля меня злобным взглядом, и всем своим видом, показывая свое презрение. Взаимно, кстати.
— Ну, я пойду тогда, у меня еще дела…, - встаю со стула и накидываю рюкзак на плечо.
— Ты только пришла! — Возмущен друг, — И у тебя сегодня выходной. Я не отпускаю. Знакомься это…, - замолкает на мгновение, подбирая слова.
— Макс, его молодой человек, — заканчивает гость, — а ты Лера. И мы знакомы уже. Пусть идет.
— Знакомы? Когда успели? — хмурый взгляд друга бегает между мной и Максом.
— Пока ты не приходил в сознание, — с злобной ухмылкой добавляет парень, — раз у тебя не было времени нас представить, мы это сделали сами.
— Да, мы как-то столкнулись в больнице. — Твой Макс полил меня ведром грязи, что до сих пор обтекаю. И не горю желанием находиться в его обществе. Натянуто улыбаюсь другу, и шаг за шагом, продвигаюсь к выходу.
— Стоять говорю! — Прикрикивает Данька, и я замираю. Оценивающим взглядом мерит меня, а потом Макса.
— Хорошо стою, — бормочу и закатив глаза, поворачиваюсь к нему.
— Какого хрена ты прогоняешь ее, а ты избегаешь его? — Он раздражен, что понимает ситуацию, но о причине я не хочу говорить.
— С чего ты взял? Она сказала же, что спешит! — Оправдывается Макс, и я ему вторю.
— Да, мне правда пора уже!
— Вы серьезно это? Оба держите меня за идиота? — Градус взбешености друга достиг критической отметки, а это не хорошо. — Ты сказал ей какую-то гадость? — Указывает пальцем на Макса.
— С чего бы вдруг? — Пытается уйти от ответа парень, а я восхищаюсь проницательностью друга. И в тоже время пребываю в ужасе от развернувшейся картины и ее исхода.
— А она молча проглотила это и согласилась. — Кивает в мою сторону. — Что ты ей сказал?
— Правду, — Вскинув подбородок, гордо отвечает Макс.
— Какую? — Кричит Данька так сильно, что его лицо становится пунцовым.
— Что эта эгоистичная стерва виновата в аварии, — разражено добавляет парень и пожимает плечом. При этом на его лице не видно и грамма вины.
— Ублюдок, — разочарованно качает головой Даня и потирает ладонью лицо. Убирайся отсюда, Макс. Не хочу тебя больше видеть.
- То есть, из нас двоих, ты выбираешь ее? А как же наши отношения, Дань? — в глазах мелькает опасение, он должно быть потрясен выбором.
— Мальчики, я могу подождать за дверью, а вы поговорите спокойно. Не хочу быть причиной вашего разрыва. Дань, не будь столь категоричен, остынь.
— Нет, не пойдешь никуда. — Пригвождает меня рассерженным взглядом к месту. — И да, я выбираю Леру, — он оборачивается к Максу, который кипит от гнева, — и она всегда будет на первом месте. Поэтому проваливай навсегда!
— Отлично! Не забудь спросить ее кто платит за твою палату и операции! И где живет теперь эта шлюха! Ты решил отдать ей свое сердце? Только вот ее в залоге у того, кто имеет кошелек побольше твоего!
— Это не твое собачье дело! Проваливай, сказал!
— Счастливо оставаться недоумки! — Дверь с грохотом захлопывается, и мы остаемся с Данькой одни.
Глубоко вздохнув, он опускается на кровать, и прикрыв глаза, молчит. Присаживаюсь рядом с ним и жду пока он откроет глаза, и скажет хоть что-нибудь, но он игнорирует. Мне неловко от произошедшего. Вина, за состояние друга, и без того глушит, а теперь и накрывает волной. Ну почему, когда я рядом с Данькой, то становлюсь причиной его боли и проблем?
— Мне жаль. — Не выдерживаю его саботажа, после долгих десяти минут молчания. Думаю, он уже успокоился, просто не решается начать разговор.
— Не стоит. — Не открывая глаз, спустя минуту, добавляет. — Макс эгоистичный козел. Вот кто думает только о себе, так это он. Я давно уже хотел послать его нахрен. А сегодня просто подвернулся случай.
— Хочешь поговорить о том, что он сказал в конце?
— А ты? — Поворачивается ко мне и распахивает глаза.
— Было бы справедливо, если между нами не останется никаких тайн.
— Согласен.
— Как уже сказал Макс, палату и операцию оплачивает Марк. Это я его попросила.
— Я догадывался, но не давил. Ждал пока сама сознаешься. — Меня устраивает его ответ, похоже, все пройдет гладко и без скандалов.
— Когда ты еще не пришел в сознание, мы столкнулись, возле твоей палаты, с Максом, и он наговорил много гадостей обо мне и ребенке. Но самое главное, обвинил в аварии. И это была единственная правда, которой я верю. Поэтому и обратилась к Марку. Поэтому и избегаю твоих родных.
— Лера, это фигня полная. Погода была дерьмовой, она виновата, а не ты! Прекращай. — Раздраженно насупился, махнув рукой.
— Но это не отменяет того факта, что ты пострадал и на твое восстановление требуются деньги. Их я могла попросить только у Марка. Так что не смей строить из себя обиженку, и отвергать помощь.
— Я и не думал, — твердо заявляет он.
— Правда? — Мои глаза округляются от неожиданного заявления, и я пытаюсь понять шутит ли он.
— Да. — Решительно отвечает, тем самым развеяв мои подозрения.
— А с чего вдруг? — Прищурившись, выискиваю подвох. — Насколько я знаю, ты не состоишь в фан-клубе Марка?
— Хм. Конечно же нет и не собираюсь! Мои ненависть и презрение к нему достигли такого масштаба, что я скорее соберу и возглавлю фан-клуб всех, кто его ненавидит! А потом сожжем его, нахрен, на костре! За то, что сделал с тобой. И знаешь, если бы ты не была беременна, я возможно и отказался от его денег. Но этот урод задолжал тебе. Теперь пусть помогает вам с ребенком. И под шумок мне. — Он хихикает как девчонка, отчего и у меня улыбка рисуется на лице. — Раз у него денег куча, используем их во благо всем пострадавшим. К тому же для тебя они не лишние.
— И для тебя тоже.
Следующие несколько часов, я повествую о том, что со мной произошло после аварии, и как в этой истории оказался Марк. Поскольку друг вошел в мое положение, и не давал напутствий бежать от Марка, я поделилась и о нашем соглашении касаемо ребенка. Стало легче, когда выплеснула на него тревогу за брата. Было сложно объяснить словами всю горечь и безысходность, которые испытывала, набираясь храбрости чтобы позвонить Марку. Больнее было говорить о развороченной квартире, и сожженных фотографиях моей семьи. Но у Дани есть замечательная черта — на любую неприятность, подобрать правильный совет. И все к месту, искренне и от души. Где нужно он всегда промолчит, внимательно выслушает, а когда буду готова — поругается словом пожестче и утешит.
