Глава 41. Живые и мертвые
Память возвращается. Непоследовательными озарениями. Словно в темноте вспыхивает настольная лампа над очередным из столов. И вот опять…
Настя на платформе. Красивая моя… Грудь сжимает от этого пронзительно воспоминания нашей первой встречи. Словно реактор радиоактивный запустила в груди. И я до сих пор на нём пашу. Уже упасть должен. А даже спать не могу!
Следующая вспышка — как я пионы ей покупаю… а ее уже нет!
И потом…
«В Москву поедешь со мной?» Словно руку и сердце предлагаю. Так же колбасит!
И её надрыв: «поеду…».
Губы опухшие, зацелованные… От наших стонов внезапно вспыхивающих в голове колени становятся мягкими и окатывает горячей волной. Моё лицо вздрагивает с болезненной улыбкой. Мне заранее больно и пусто. Почему? Живая же… Решил же — увезу, заберу…
Но предчувствия плохие. Как будто я ее уже потерял. Очень страшно от этих предчувствий.
Что она вколола в себя?…
— Брат.
Открываю глаза.
— Всё нормально будет, братишка, — сжимает плечо Андрюха. — Вытащим. Дыши, давай, ровно.
— А если — нет? — протираю ладонями лицо. — Как жить дальше? Если бы ты свою Варю спасти не смог?
— Не смог с наскока, бился бы дальше.
— Ты с генералом бился. Враг понятен. А мне кого убить, чтобы с ней теперь все нормально было? Муратова? Это месть. Настю это не спасет.
— Всё нормально будет, — подбадривающе пытается улыбнуться мне, слегка заряжая кулаком в плечо. — Живая… Это главное.
— Гузов тоже живой… Но прогноз у него…
— Не думай об этом. Сейчас надо другую задачу решать.
Машина тормозит. Нас встречает Яра и два автобуса альфачей.
— Ты всех что ли дёрнула?
— Конечно… — прищуривается. — А вдруг оставшимися Муратов решит распорядиться? Мы же его возможностей не знаем. А тут приказ, протокол, всё! Никуда не денешься.
— Хвалю, лейтенант Владо, далеко пойдёшь… — выкидывает стаканчик от кофе дядька в урну.
— Зольникова она, — поправляет Иван. — Через две недели уже.
Утягивает её чуть дальше, к фургону. Целуются… Меня опять накрывает. Отвожу глаза.
Я ему говорил еще дней десять назад, что торопится со свадьбой. А теперь уверен — всё вовремя. Любят — пусть женятся. Завтра — оно такое. Его и не быть может. Ничего важного откладывать нельзя!
(История Яры и Ивана описана в книге «Особые полномочия на любовь»)
— Как работать будем, товарищ подполковник? — подходит командир альфа-группы.
— Очень тихо. Чтобы никто не заметил. Все остаются здесь. С нами идут шесть бойцов. Сергей…
Киваю. Набираю телефон на ресепшене Настиного отделения.
— Диспансер… — отвечают мне по телефону немного нервно.
— Пригласите Тамару Львовну, пожалуйста.
— Звоните на личный.
— Извините, но это срочно. Это соседи снизу… Она нам квартиру заливает… Личного номера не нашли, говорят, должна быть на работе, — придумываю на ходу самую рабочую версию.
— Минуточку… Тамара Львовна!.. — слышу я отдалённый крик. — Вы соседей топите… может, трубу прорвало?
— Как это? Мы же в доме живём, не в квартире…
Прокол… бывает!
— Алло?..
— Тамара Львовна, добрый день.
— Вы, наверное, ошиблись…
— Нет, я не ошибся. Это Сергей, майор… Вы чаем меня поили пару дней назад в палате. Помните?
— Аа… Сергей Алексеевич… — растерянно. — Навели Вы здесь шороху…
— Скажите, пожалуйста, а как Настя? Анастасия Андреевна.
— Под капельницей, — вздыхает. — А Вы уже знаете, да?
— Как она?
— Стабильно. Кома первой степени. Ждём анализ крови. Ухудшения состояния нет.
— Ясно, — сглатываю я. — Тамара Львовна, а муж её там?
— Там… — испуганным шёпотом.
— И люди вооружённые, да?
— Да…
— Тамара Львовна, очень внимательно сейчас меня послушайте. Я сейчас передам трубку одному человеку из спец службы, Вы ответьте на все его вопросы и выполните все его распоряжения. Это нужно для безопасности персонала и пациентов. Сейчас вооружённых людей оттуда выведут. Панику поднимать не надо. Персонал не тронут.
— Хорошо… — растерянно.
Отдаю трубку командиру Альфа-группы.
— Максимально тихо заходим, — распоряжается дядька. — Мы идём как штатные. Вы идете следом и принимаете всех.
— Второй раз за сутки заходим сюда, — переговариваются бойцы.
— Ага… тут скоро персонал крышей поедет, не то что больные.
Быстро и тихо упаковываем двух бойцов в штатском, что тусуются у ворот больницы. Одновременно — двух охранников. Чтобы не дали сигнал внутрь. Один из них под нашим давлением вызывает под рабочим предлогом дежурных санитаров. Упаковываем и их, чтобы не мешались под ногами.
Во двор заходят Иван и Яра, взяв его под руку. Просто как пара посетителей. Следом — уже я. За мной пойдут два альфача в штатском.
Веду взглядом по горящим в темноте окнам.
В одном из них, на подоконнике за решёткой сидит мужик.
Встречаемся с ним взглядами.
— Дай сигарету, друг, — просит он.
Подхожу ближе.
Отдаю пачку и зажигалку.
— Ты кричал, что тебя тут силой держат?
— Я…
— Зачем держат-то?
— Бизнес хотят отжать. И вот… Влепили острую фазу шизофрении. Нападение на ментов… А главнюк здесь купленный…
— А остальной персонал?
— Они исполнители… тут каждый второй орёт, что здоров. Никто не разбирается, назначения есть — выполняют.
— Ясно. Разберемся.
Интересно, много тут таких?
— А ты кто?
— Не глюк, не бойся. Завтра следак придет к тебе. Жди.
Иду вдоль окон, к крыльцу.
Внутри меня встречает испуганная Тамара Львовна.
— Медсестры по палатам у больных?
— В основном — да… А что происходит, Сергей Алексеевич?
— Порядок наводим.
Яра с Иваном уже упаковали охранника на проходной в отделение. Забирают у него ключи. Передают на руки идущим следом бойцам.
— За ними идите, — отправляю я Тамару Львовну. — У охранников в сторожке посидите, пока всех выведут.
— Господи, боже мой… Страшно-то как… — причитает она, хватаясь за сердце. — Как вас разобрать — кто хороший, кто плохой…
— Я — хороший. Гарантирую, — коротко улыбаюсь ей. — Ничего не бойтесь. Вам вообще за помощь в проведении операции премия положена. Так что — не переживайте.
Яра забирает у Тамары Львовны халат. Надевает, распускает волосы и, открыв решётку ключом, проходит внутрь. Там где-то внутри двое вооружённых и Муратов. Больше из их гвардии никого нет. Самонадеянность… Когда ты долго стоишь наверху «пищевой цепи» и у тебя нет естественных врагов, чувство самосохранения притупляется.
Мы с Иваном встаём спиной к стене, чтобы нас не было видно.
— А я люблю военных, красивых, здоровенных… — провокационно напевает Яра. — Эй, товарищ майор, не поможете девушке? Мне бы сумку занести с лекарствами. Тяжелая.
— Старшина я… — доносится издали. Судя по интонациями старшина польщен выстрелом Яры по его погонам. Старый баян, но почти всегда срабатывает.
— Ну, будешь, значит, майором!.. — с кошачьим мурлыканием на окончании фразы.
Ванька с улыбкой закатывает глаза. Да-а-а… Яра, она эффективнее световой гранаты! Закинул к противнику и вяжи его тепленьким. Валькирия! Ванька гордится…
— Лейтенант, метнись, принеси даме сумку.
— Есть.
— Встречай, — шепчу я Ивану, доставая ствол.
Иван встречает прямым в нос, убойным как удар кувалдой. Клиент обмякнув оседает. Подхватываю, пока Иван морщась трясёт кистью.
Вяжем за спиной руки, забираем оружие.
Когда выходим, второй уже тихо упокоен Ярой. Из носа по губам кровь. Сам в отключке.
Из палаты выходит медсестра. Вскрикнув замирает.
— Тихо… — строго смотрит на нее Яра. — Обратно зашла.
Взмахивает стволом в сторону палаты. Медсестра мгновенно исчезает.
— Эта дверь, — указывает мне Яра на палату. — Здесь стояли.
Оборачиваемся на приближающийся раздраженный мужской голос за поворотом
