— Ты через Китай ехал? — взрывается политик, но я лишь поднимаю бровь и перевожу взгляд на Косаря.
— Я говорил.
— А что случилось? — мне легко можно в кино идти играть.
— Что случилось?! Что случилось?! — он останавливается рядом со мной и бьет кулаком по барной стойке, так что моя чашка подпрыгивает и переворачивается. — Меня едва не пристрелили!
— Да вы что?! — делаю круглые глаза. Станиславский бы позавидовал. — И кто? Конкуренты?
— Не знаю! Но вы должны решить эту проблему, если хотите получать свои шуршащие банкноты.
— Хорошо, я узнаю, что смогу. Катенька, можно мне кофе всё же, голова трещит нереально после вчерашнего.
Делаю вид, что не замечаю брезгливого выражения на лице Ерошина. Но сейчас мне не это надо, главное, узнать, куда эта крыса спрячется.
— Уж постарайся, — он отходит.
— А вам бы на дно залечь, если заварушка серьёзная.
— Да не буду я прятаться. Пусть только попробуют ещё раз сунуться.
Поджимаю губы, прикидывая, как его выкурить из города и там устроить несчастный случай. Но вслух ничего не говорю, продолжая попивать кофе.
— Мамба, надо найти тех, кто напал на Андрея Алексеевича.
— Да я понял это уже, понял, можно мне кофе допить, прежде чем я начну соображать?
— Не дерзи, мальчишка, — Ерошин опять оказывается рядом.
— А то что?
— Тебе не понравятся последствия!
— Эй, эй! Успокойтесь, Саня устал, вы пережили такое сегодня, поэтому у всех нервы на пределе.
— Мне нужно понимать, куда вы ехали или шли, когда на вас напали, сколько было нападавших, говорили ли они что-либо?
— Я был на встрече, — начинает политик. — Они появились из ниоткуда, и сразу началась пальба. Даже машину мою прострелили.
— Ого, — удивленно поднимаю брови. — И кто был с вами на той встрече? Вы уверены, что это не он подставил?
— Я ни в чем и ни в ком не уверен, — он тяжело смотрит на меня. — Даже в вас с Косарем.
— Тогда зачем пришли сюда? — мой вопрос вполне резонен.
— Потому что вы повязаны со мной в этом бизнесе, и что потеряю я, то потеряете и вы.
— Ладно, поищем мы ваших недоброжелателей, а сейчас можно мне, наконец, ехать? У меня есть ещё дела помимо поиска злодеев.
— Вали отсюда, — отмахивается политик, но я пропускаю его ответ мимо ушей, кидаю на стойку пять сотен и встаю, направляясь на улицу.
Пусть посидит в клубе, подумает, что и как, а я пока расскажу своим, что он не собирается прятаться. Сажусь за руль и резко выезжаю с парковки, словно действительно опаздываю, и лишь оказавшись на трассе, набираю Бульдозера.
— Он не собирается прятаться, — докладываю, не упоминая имен. — И даже не знает, кто на него напал.
— Отлично, подержим его в напряжении, а после тепленького возьмем.
— Да, но надо будет подкинуть ему парочку зацепок.
— Это без проблем. Жду звонка.
— Ок.
Отключаюсь и направляюсь по проспекту в Измайлово. Заезжая во двор, я понимаю, что последний раз был здесь, когда Василису привозил в парк. И домой даже не заходил. Поднимаюсь на четвертый этаж и открываю дверь в квартиру, где я провел всё своё детство и юность, занося пакеты с продуктами, и не узнаю свою квартиру.
— Мама, я вернулся, ты дома? — но вместо матери навстречу мне выходит молодая мамочка, держащая на руках сопящего младенца.
Глава 23
Неделя в этом райском уголке пролетает, как одно мгновение. Никогда ещё до этого я не чувствовала себя такой свободной. Море, сплошной релакс, когда не надо вставать и бежать куда-то на работу, теплое южное солнце и жаркий секс с мужчиной. И пусть я продолжаю втайне скучать по совершенно другому идиоту, с Михаилом мне приятно. Сегодня последний вечер, который мы проводим в этом райском уголке. Сижу на пляже и смотрю, как солнечный диск медленно тонет в океане, окрашивая его в багряно-красный цвет.
“Цвет крови” — некстати посещает меня ужасная мысль.
— О чем задумалась? — Миша целует меня в макушку и опускается рядом на песок.
— О том, как здесь хорошо и как мне не хочется уезжать в холодную Москву.
— В этом и прелесть подобных вылазок, милая, чтобы сменить не только место, но и широту, и из зимы оказаться в лете.
— Мне было очень хорошо здесь, — поворачиваюсь к мужчине и прижимаюсь к его плечу головой. — Отдых действительно был полезен для души и тела.
— Твоё тело создано для этих мест, Ева, — он знает моё настоящее имя, потому как мы проходили контроль, но продолжает называть сценическим именем. И меня это вполне устраивает. Как и легкая дрожь тела, когда мужчина проводит ладонью по моей ноге и выше. Физиология не имеет ничего конкретного с чувствами, это я уяснила и теперь, как никогда, понимаю мужиков, которые позволяют себе трахаться, испытывая чувства к совсем другой.
— Пойдем в бунгало? — поднимаюсь с песка и тяну за собой мужчину. — Песок слишком плохо сказывается на качестве секса.
— Ах ты, маленькая развратница, — смеется Костин и поднимается следом за мной, а после подхватывает меня на руки и несет в дом.
Последняя ночь в этом месте наполнена нежностью и страстью, а уже утром мы вылетаем в российскую столицу.
Возвращение из лета в зиму происходит резко, как и понимание, что все, что было на острове, можно забыть, как яркий сон.
— Миша, скажи, должна ли я ещё что-то вам с Татьяной? — спрашиваю, когда самолет уже совершил посадку в Домодедово.
— О чем ты, милая?
— Не притворяйся, тебе это не идет. Я спрашиваю, должна ли я ещё спать за те деньги, что ты заплатил в тот раз?
— Чтобы ты знала, мне пришлось ещё доплатить, чтобы тебя забрать на Мальдивы. Так что нет, ты не должна ни клубу, ни мне.
— Отлично, это я и хотела услышать, — беру его руку в свои и слегка сжимаю. — Спасибо тебе за этот отдых.
— Тебе спасибо, милая, для меня этот отпуск тоже был волшебным.
Подаюсь вперед и целую его в губы, с горечью понимая, что без чувств куда проще и легче состоять в каких бы то ни было отношениях. И пусть у меня ни разу не поджимались пальцы на ногах от одной только улыбки Миши, пусть не кружилась голова от его поцелуев, но и не болит сейчас в груди от расставания.
— Я подвезу тебя, — он улыбается, проводя пальцем по моему подбородку. — И надеюсь увидеть тебя в клубе, где ты сама согласишься быть со мной, а не потому, что кому-то что-то должна.
— Может быть, — улыбаюсь и откидываюсь на спинку сиденья. — Я же кроме, как танцевать, ничего толком не умею.
— Теперь у тебя есть возможность учиться, ведь всё, что ты заработаешь, станет твоим.
— Ты прав, Миша.
Мы выходим из самолета, и прямо на посадочной полосе стоит автомобиль. Холод просто собачий, особенно в сравнении с райским местом в Тихом океане.
— Или если хочешь, я мог бы…
— Нет, извини, отпуск — это отпуск, а жизнь — это жизнь.
— Но имей в виду, что я дважды предлагать не буду.
— Договорились, — улыбаюсь и сажусь на заднее сиденье мерседеса.
— Так куда везти?
— Вешняковская, дом тридцать девять.
— Слышал? — спрашивает Михаил у водителя, и когда тот отвечает согласием, поворачивается ко мне. — Так я увижу тебя в клубе?
— Да, может, не сегодня, но с завтрашнего дня я вернусь на работу.
— Тогда я заеду завтра, — произносит Михаил уже возле моего дома.
— Как пожелаешь, — подставляю губы для поцелуя, а после выхожу из машины, забирая у водителя свою сумку.
— До завтра, милая, — произносит мужчина в открытое окно.
— До завтра, — посылаю ему воздушный и направляюсь к своей квартире.
Коридор. Лифт и снова небольшой холл. Поворот ключа — и резкое напряжение во всем теле. В ванной комнате горит свет. А на полу в прихожей — мужские кроссовки.
“Неужели меня всё же нашли прихвостни отчима? Или это грабители? Как жаль, что у меня нет с собой оружия, хотя бы той “пукалки”, что я нашла в доме Мамбы. Мамба. Александр Ворошилов. Саша.”
