Она поняла, что отомстить Патчеттам следует, нанеся им удар в сфере экономики. Она лишит Патчеттов главного – денег и той силы, которую они дают. Она хотела подорвать основной механизм их власти. Ее окончательной целью было произвести в Пальметто экономический переворот, который бы принес пользу обществу и положил конец господству Патчеттов. Джейд не питала особых иллюзий относительно легкости задуманного. Для успеха надо быть энергичной, знать свое дело и получить больше власти, чем у них, еще до того, как она сможет действовать. Все, что она делала, было подготовкой к возвращению и их уничтожению. Каждое утро Джейд просыпалась и засыпала с мыслью о победе, ожидающей ее в далеком будущем.
Если бы не Нил, то насилия бы не было. Ее главной мишенью были Нил и его отец. Она не собиралась отпускать с миром Хатча, Донну Ди и Ламара, но с ними она будет разбираться постольку поскольку. Главное – уничтожить Патчеттов.
Под вымышленным именем она подписалась на ежедневную газету «Пальметто пост», которую ей доставляли в абонементный ящик в колледже. Газета держала ее в курсе основных событий города. Летом она прочла о бракосочетании Донны Ди и Хатча. Интересно, подумала Джейд, были ли у нее три подружки, все в розовом, как она всегда мечтала? Она старалась, чтобы газеты не попали в дом Хиронов: боялась, чтобы они не узнали, что в своем родном городе она персона нон грата. Родственники Митча, очевидно, были действительно очень дальними, поскольку с ними не было никакого контакта – ни звонков, ни визитов, ни поздравительных открыток. Разговор о них больше не возникал, но лишь через несколько месяцев Джейд немного успокоилась и прошел ее страх быть разоблаченной. Эта семья значила для Джейд и Грэма так много, что ей не хотелось, чтобы хоть что-то омрачило их отношения.
Хироны брали с нее за комнату и питание только пятьдесят долларов в месяц и то лишь для того, чтобы пощадить ее гордость. Мисс Дороти предоставляла ей десятипроцентную скидку при покупке одежды. Однако одевать Грэма было не дешево: он рос очень быстро; много денег уходило также на регулярные визиты к педиатру и прививки. Каждый цент был на счету.
Поскольку Джейд не могла допустить, чтобы что-то мешало ее работе, неожиданное появление Хэнка Арнетта в магазине мисс Дороти не очень обрадовало ее.
Она резко выпрямилась над коробками с махровыми халатами.
– Что ты здесь делаешь? Пожалуйста, уходи. Меня уволят.
– Не бойся, Джейд. Старушка ничего с тобой не сделает: я сказал ей, что должен тебе что-то срочно передать от твоего квартирного хозяина.
– Доктора Хирона? Что передать?
Лицо Хэнка забавно сморщилось, когда он улыбнулся.
– Так ты живешь у декана Хирона? Подумать только. – Он почесал голову. – Мне и в голову не пришло поискать в домах у преподавателей. Я прочесал все общежития.
– Это недостойный прием! – До этого Джейд всячески уклонялась от ответа на его вопрос о ее местожительстве. На этот раз он ее перехитрил. Но на Хэнка невозможно было сердиться. – Получил свое, теперь, пожалуйста, уходи. Я не могу позволить себе потерять работу.
– Я безропотно уйду при одном условии.
– Никаких условий!
– Ну, как хочешь. – Он уселся на край стола мисс Дороти и стянул яблоко из корзины с фруктами, которые та регулярно поглощала из-за содержания в них клетчатки.
Джейд с беспокойством посмотрела на дверь, ожидая, что в комнату вот-вот ворвется ее хозяйка, размахивая приказом об увольнении.
– Какое условие? – прошептала она.
– Завтра перед занятиями по биологии ты выпьешь со мной чашечку кофе. И не говори, что у тебя еще какие-то лекции, потому что я видел, что в это время ты занимаешься в библиотеке.
– Мисс Сперри?
Звук голоса мисс Дороти заставил ее вздрогнуть. С испугу она приняла решение, а затем выставила Хэнка, запихнув яблоко в карман его куртки. Выходя из комнаты, он отдал честь мисс Дороти.
Ее ноздри дрожали от негодования.
– Кто этот наглец?
Джейд пробормотала какое-то более или менее приемлемое объяснение, едва сдерживая смех при мысли о том, что Хэнк действительно наглец.
На следующий день они встретились в кафетерии и потом стали делать это постоянно. Он иногда приглашал ее поужинать, в кино или на концерт, но, к его огорчению, она всегда отказывалась. Другие парни в колледже тоже пытались поухаживать за ней, однако она сразу пресекала всяческие попытки такого рода. Хэнк был единственным, кто относился к ней по-дружески, без агрессивности и без приставаний.
Однажды, в конце рождественских каникул, когда Джейд играла с Грэмом на заднем дворе, Кэти окликнула ее.
– К вам гости.
Хэнк вприпрыжку преодолел дворик и плюхнулся на траву рядом с ней.
– Привет! Я немного опоздал, но все равно с Рождеством тебя, а также с Новым годом.
– Тебя также.
– Хорошие подарки получила от Деда Мороза?
– Даже слишком, – сказала Джейд, вспомнив смутившую ее щедрость Хиронов, за которую она не могла отплатить. – Ты что-то рано вернулся из Уинстон-Салема.
Он пожал плечами.
– Да дома особенно-то и делать нечего, кроме обжорства. Ма сказала, что я похудел и решила исправить положение. Я пытался убедить ее, что всегда был худым, однако она меня закормила. Теперь до самой Пасхи могу не есть. Джейд, а что это за малыш?
Хэнк выпалил все скороговоркой, однако после вопроса резко замолчал. Склонив голову набок, он с любопытством смотрел на нее, как щенок смотрит на хозяина, когда тот с ним разговаривает.
– Это мой сын. Его зовут Грэм. Грэм, поздоровайся с Хэнком. – Грэм заковылял по траве в сторону Хэнка и шлепнул его по носу.
– Эй! – Тот поднял кулаки, как бы собираясь боксировать с мальчиком, затем легко ткнул его в живот. Грэм рассмеялся.
– Я не замужем и никогда замужем не была, Хэнк.
– Я не спрашивал.
– Но хотел.
– Его отец был тебе чем-то дорог?
– У Грэма нет отца, если смотреть с этой точки зрения.
Хэнк радостно улыбнулся и завалился на траву, ухватив малыша. Грэму нравилась всякая возня. Его радостный смех заставил Кэти выглянуть в дверь и посмотреть, что происходит. Она пригласила Хэнка остаться поужинать с ними.
– Я буду скучать по тебе ужасно. – Хэнк с несчастным видом смотрел на улицу сквозь ветровое стекло. Шел дождь, проливной весенний дождь. – Если бы моя мать не прижала меня, я бы остался здесь и пошел на летние курсы.
– Не надо этого делать. Тем более из-за меня.
Джейд сидела в его «фольксвагене», который он раскрасил, как божью коровку. Повернув голову, Хэнк посмотрел на нее.
– Джейд, я все это делаю только из-за тебя. Неужели ты этого еще не поняла?
Она опустила глаза.
– Я давно тебе сказала, что мы можем быть только друзьями. И только ими. Я очень хорошо помню этот разговор. Это было сразу после твоего возвращения с рождественских каникул. Мы готовились к семинару по биологии…
– Помню, помню, – сказал он с раздражением.
– И я не виновата, что ты разочарован. С самого начала я вела себя по отношению к тебе честно. – Джейд потянулась, чтобы открыть дверь, но он перехватил ее руку.
– Нет, ты не всегда была честной. Ты говорила, что тебе нужна только дружба, но не сказала почему. Я могу только догадываться, что это как-то связано с Грэмом.
Она отрицательно покачала головой.
– Послушай, Джейд. Я ужасно люблю малыша. Мне плевать, кто его отец. Я хочу быть ему отцом.
– Пожалуйста, Хэнк, не надо, – простонала она. – Ничего больше не говори. Я не могу ответить на твои чувства.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю.
– Почему, Джейд? Скажи. Я знаю, что нравлюсь тебе.
– Да, очень.
– Но… В чем дело?
Она отвернулась, не желая отвечать.
– Джейд. – Он сжал ее лицо своими тонкими изящными руками.
– Какой-то подонок обидел тебя. Он разбил твое сердце. Забудь об этом, хорошо? Я так люблю тебя, я сделаю все, чтобы ты забыла о всех своих бедах.
Она закусила нижнюю губу и покачала головой, насколько его ладони позволили это сделать.
