— Не сразу. — Она наконец посмотрела на меня. — Я… — облизнула губы и умолкла на скомканном выдохе. — Разве что-то изменилось?
Изменилось ли? Иллюзий я не питал. Сарновский мёртв, те, что плыли в одной с ним лодке, тоже получили своё, но где гарантии, что на их месте не появятся новые? Да и какие, к чёрту, могут быть гарантии?! Грат — лакомый кусок. В этом городе всегда водились большие деньги. Да и порт…
— Кое-что, — тихо проговорил. — Я понял, что есть прошлое, а есть настоящее, Лиана. И настоящее нужно держать очень крепко.
— Хочешь сказать, что твоё настоящее — я? — недоверчиво усмехнулась самым уголком рта.
— Да. — Я подошёл к ней совсем близко, положил руку на талию и собрал волосы в горсть. — Да. Ты — моё настоящее. Никто из нас не знает, что будет завтра, Котёнок. Никто. Но если ты готова…
— Готова? — Она попыталась отстраниться, и я выпустил её. Отступила, голос зазвучал звонче: — А что, если завтра ты снова решишь, что не можешь? Что, если снова…
— Прекрати, — перебил я её, заставив замолчать, так и не договорив до конца. Она нервно дёрнула рукой, и браслет блеснул бриллиантами на тонком запястье. — Один раз я уже отказался от тебя по собственной воле. Больше этого не будет — вот всё, что я могу тебе пообещать.
Не знаю, успокоили ли её мои слова, но их было явно недостаточно. Ни ей, ни мне самому. Она ждала большего, и у меня было, что сказать ей. Решение, что я должен был принять уже давно. Должно быть, я никогда не был готов к большой ответственности. Младший сын, внезапно оказавшийся единственным. Вот и ответственность за неё — за девочку с огромными голубыми глазами напугала меня. Отказаться от Грата, отказаться от неё…
— Я никогда не хотел этого, — кивнул на окно. — Этот город, как ты знаешь, принадлежал моему отцу, а после него должен был перейти к моему старшему брату. — Замолчав, я вздохнул. Тяжело, ибо слова давались с трудом и каждое из них приходилось ставить на правильное место. Так, чтобы их не было слишком много, так, чтобы среди них не потерялась суть. — Но случилось так, что мне пришлось оказаться на том месте, где я есть.
— А брат? — аккуратно спросила она, словно бы почувствовала за словами скрытый смысл.
— Брат… — Я задумчиво смотрел на огоньки. По улицам шныряли машины, на остановке под фонарём стояло несколько ожидающих автобус. Принятое накануне решение было верным, и я понимал это. Пора отпустить. Пора наконец повзрослеть и научиться брать ответственность, принимать решения — не те, что мне хотелось бы, а те, что я должен.
— Ренат… — позвала меня Лиана, когда молчание затянулось. Сама подошла и несмело опустила ладонь мне на запястье.
— Два с половиной года назад мой брат попал в аварию, — проговорил я. — Как я узнал позже, это было покушение. Павел Сарновский…
— Сарновский? — переспросила она, вне всяких сомнений поняв, о ком я.
— Да, — взял её кисть. — Я всегда думал, что мой брат похож на отца, но, видимо, многое мне было не известно. Но вряд ли сейчас это важно. Сарновский получил своё.
— Твой брат погиб? — пальцы её в моей руке едва заметно дрогнули.
Я смотрел в её лицо, в голубые глаза, наполненные искренним состраданием, и понимал, что какие бы решения ни принимал, одно неизменно: я ответственен за эту маленькую хрупкую женщину. И буду ответственен всегда. Все мои попытки оставить её вне пределов своей жизни — пустой звук. Холостой выстрел в собственную голову и ничего более. Сильнее стиснул её пальчики.
— Руслан уже два с половиной года в коме, — в тишине комнаты слова прозвучали слишком громко. — Всё это время я надеялся, что он придёт в себя. Надеялся… — невесело усмехнулся, качнул головой. — Думал, он вернётся, займёт своё место в Грате, а я… — на несколько секунд замолчал. Мы смотрели в глаза, и я понимал, что она уже обо всём догадалась. Может быть, ещё не с той отчётливостью, чтобы точно сформулировать, но где-то в глубине сердца, на подсознательном уровне догадалась. — Вчера вечером я принял решение отключить его от аппаратов, поддерживающих жизнедеятельность.
Обрушившаяся на нас тишина оказалась ещё более гулкой, вязкой, чем за секунды до этого. Лиана прикусила губу, в глазах её появился влажный блеск. Сглотнув, она высвободила руку и коснулась моего лица. Провела кончиками пальцев, и я, перехватив её руку, снова сжал. Влажный блеск голубых глаз…
— Мне так жаль, — прошептала она надрывисто, сдавлено. Прильнула ко мне, обняла и уткнулась в грудь. — Мне так жаль, Ренат…
Я обхватил её, поцеловал в золотистую макушку, вдохнул. Тоненькая, словно фарфоровая статуэтка, но в отличие от фарфора, такая нежная, такая тёплая, такая живая… И я сделаю всё, чтобы она всегда была такая. Открытая девочка с небом в глазах, отдающая своё тепло тому, кто рядом, готовая поделиться нежностью, умеющая сопереживать. Всё, чтобы сердце её никогда не ожесточилось, не покрылось коркой инея, а на лице не застыла фарфоровая маска безразличия.
— Мне тоже, — шепнул я. Столько всего не сказано, не сделано. Брат… Брат, которого я никогда не пытался узнать, понять и которого у меня теперь уже никогда не будет. — Мне тоже, Котёнок.
— Ренат… — Лиана потихоньку шмыгнула носом и покачала головой. Опять дотронулась до моего лица, погладила. — И… И нет никакой надежды?
Я отрицательно покачал головой. Она выдохнула, приподнялась на носочки. Пальцы её коснулись моих волос, я почувствовал нежное прикосновение к затылку. Порывисто обхватил её крепче, прижал к себе и несдержанно, оголодало, неистово и отчаянно прижался к губам. Она была нужна мне, всё во мне требовало её. Она — настоящее, она — будущее, она — жизнь, а без неё… Без неё лишь далёкие огни города, за который я отныне в ответе. Сладкий вкус её губ, порывистый, быстрый поцелуй, потихоньку перешедший в нежный, неторопливый. Её сердце, стучащее так близко…
— Когда? — тихо спросила она, чуть отстранившись.
— Завтра утром, — сглотнул. Держа её за руку, подвёл к дивану и усадил. Сам присел рядом. — Сегодня я позвонил врачу…
— Если бы я могла хоть как-то тебе помочь… — прошептала она, не пытаясь высвободить кисть. Второй ладонью погладила меня по бедру. Придвинулась и положила голову мне на плечо. Её близость будоражила, сознание отзывалось на её запах. Уставленная цветами комната, и Лиана, — самый прекрасный цветок из всех возможных.
— Ты уже помогла, — погладил её по шёлку волос. — Появилась в моей жизни.
Она умолкла. Я почувствовал касание её губ к шее, лёгкое дыхание на коже и прикрыл глаза. Сильнее сжал ладонь, борясь с нарастающим желанием. От неё пахло весной, от неё пахло жизнью и любовью. Запах наполнил лёгкие, вмиг вскружил голову.
— Лиана, — просипел я, чувствуя, как ладонь её скользит от моего живота ниже.
— Тс-с-с, — шепнула она. Приложила палец к моим губам, заставив замолчать. Посмотрела прямо в душу, согревая, пробуждая, одним взмахом ресниц стряхивая ледяную корку, появившуюся на сердце за то время что её не было рядом. — Я просто хочу любить тебя. Вот так любить, когда ты рядом…
Потеряв контроль над собственным разумом, собственными чувствами, я накрыл её губы своими. Целовал уголки рта, щёки, подбородок, ловил дыхание. Нетерпеливо, порывисто стаскивал с неё облегающее серое платье и гладил бархатную кожу. Пальчики её забрались под мою водолазку, коснулись живота и сразу, нетерпеливо, — ремня. Шея, узкие хрупкие плечи…
— Я люблю тебя, — шепнул я ей и, не успело послевкусие слов раствориться в воздухе, их поглотила трель звонка. — Проклятый телефон! — Нащупал его в кармане и хотел было наощупь отключить, но Лиана остановила меня, дотронувшись до руки:
— Вдруг важное?
Я глянул на дисплей. Заколебался, стоит ли принимать вызов. Хотелось оставить эту ночь только для нас, а это… Завтра, всё завтра. Лиана ждала.
— Это из больницы, — пояснил я. — Врач.
— Ответь. — Она сжала мою руку. Снова словно мысли прочитала: — У нас всё впереди, Ренат. А твой брат… Ответь.
