— Да, — послушав её, я поднёс мобильный к уху. — Да… Да… Ч-что… Да, я… мы сейчас приедем. В течении двадцати минут. Да…
Нажав на отбой, посмотрел на встревоженную Лиану. Она смотрела на меня с вопросом и, прежде, чем он успел слететь с её губ, проговорил:
— Руслан пришёл в себя, Лиана. Через… через два с половиной года, — говорил, сам до конца не веря. — Мой брат пришёл в себя.
Эпилог
Ренат
От Грата до Москвы на машине было порядка шести часов езды, обратно — столько же. Из дома мы выехали ранним утром, а сейчас… Небо на горизонте светлело, разгоняя ночную темень. Я прищурился. Пожалуй, решение выехать ночью было поспешным. Алекс предлагал остаться до утра, но минувший день выдался слишком насыщенным. Им с Кнопкой нужно было побыть наедине, и я понимал это. Да и самому хотелось чего-то… Мельком посмотрев на дремлющую на соседнем кресле Лиану, я не сдержался и качнул головой. Бледно-голубое платье с оборочкой по краям подола, длинные пальчики с французским маникюром… В жизни бы не подумал, что она способна на подобные выходки!
В Москву мы приехали из-за съёмок для известного глянцевого журнала. Несмотря на то, что до начала нового театрального сезона оставалось ещё около месяца, выкроить день для поездки оказалось непросто. Постановка спектакля была завершена, теперь же полным ходом шли репетиции. И вот наконец всё, вроде бы, сложилось, как надо, да не тут-то было.
Лиана заёрзала в кресле, вздохнула. Ресницы её дрогнули, сумочка, выскользнув из рук, упала к ногам.
— Сколько времени? — прошептала она, так до конца ещё не проснувшись. Это были её первые слова за всё время нашего пути. Котёночек…
До Москвы мы добрались быстро, без проблем, и поначалу всё шло по намеченному плану. Приехали к Алексу, чтобы после, немного отдохнув, отправиться на съёмки, а вместо съёмок… Ни секунды не колеблясь, я встал с ним плечом к плечу. Точно так же, как и он со мной, когда дело касалось моей девочки. Теперь же речь шла о его. О его Кнопке, за которую, я ни секунды не сомневался, он готов был бороться хоть с самим дьяволом. Хотя… как знать, может быть, именно с дьяволом нам и пришлось столкнуться. Вряд ли подобную тварь можно назвать человеком.
— Господи, уже почти пять, — прищурившись, Лиана глянула на приборную панель. Сморщила нос, зевнула и только после посмотрела на меня. Вот ведь… Сама невинность.
— Ничего не хочешь мне сказать? — спросил сдержанно.
Поняв, о чём я, она поджала губы. Ясное дело, что не хочет. А я бы послушал. С удовольствием бы послушал о том, что они с Кнопкой устроили, едва мы отправились решать проблемы. Это же надо было додуматься! И ладно жена Алекса. Что она — девка отчаянная, я уже давно понял, но эта вот…
— Лиана, — рыкнул я, глянув на неё искоса.
— Что? — в голосе её послышалось упрямство и даже будто бы лёгкий намёк на вызов.
— Я слушаю тебя.
— Нечего мне тебе сказать, — подняв сумочку с пола, она достала щётку и принялась расчёсывать волосы. Я стиснул зубы и, проехав ещё немного, вывернул на просёлочную дорогу.
— Ты куда? — с непониманием спросила она, но я промолчал.
Высокие вековые деревья почти не пропускали ещё не набравшие силу солнечные лучи, вокруг было темно. Фары выдёргивали стволы, блестящие от росы травинки, узкую колею заросшей дороги.
— Ренат, — требовательно позвала она.
Я снова промолчал. Настаивать она не стала, вытащила помаду и наощупь, практически в темноте, провела по губам. Внезапно меня окатило волной острого возбуждения. Стрельба, адреналин, понимание, что всё осталось позади… И она — нежная и, как оказалось, достаточно решительная, чтобы ввязаться в сомнительную авантюру, вполне осознавая при этом грозящие ей неприятности.
— А ты не подумала, что Алекс не просто так не взял её с собой?
— Тебе этого не понять, — отрезала она, с недовольством бросив помаду в сумочку. С громким вжиком застегнула молнию. — Я могу понять, а ты — нет.
— Неужели? — слова её меня и озадачили, и разозлили. Вдруг подумалось, что в другой момент на месте Стэллы могла бы оказаться она сама. И что тогда?! Рванула бы вслед за мной в самое пекло?! Стоило мне представить её с зажатым в длинных невесомых пальцах пистолетом, как нервы буквально ошпарило. Резко нажав на тормоза, я приказал:
— Выходи.
Лиана глянула на меня с непониманием, я же отворил дверь со своей стороны и быстро вышел на улицу. Обошёл машину и выволок Лиану. Толкнул на дверцу.
— Никогда, — чётко проговорил я, глядя на неё. — Никогда не делай ничего подобного. Стэлла — это Стэлла, а ты — это ты. Ясно?!
— Думаешь, я люблю тебя меньше, чем она Алекса? — шепнула в ответ.
Я зарычал, прижал её к машине сильнее, почувствовал близость тёплого тела, запах духов. В голове поплыло, в мозгах словно петарды начали взрываться. Утро обдавало кожу прохладой, а внутри меня полыхал пожар.
— Не меньше, — ей в самые губы. — Но…
— Я знаю. — Она обвила мою шею руками и сама прижалась. — Но всегда помни — я за тебя всё, Ренат. Всё и даже больше.
Я знал это. И знал, что тоже за неё всё. Всё: жизнь, деньги, власть, город, что так и остался моим. Не потому что Руслан не смог бы, нет… Этот город был моим, и там, сидя возле постели пришедшего в себя брата, я понял это. Понял ещё до того, как Руслан сказал, что так будет честнее, правильнее. Потому что я смог то, чего не смог отец, чего не смог он сам — вернуть Грат. Смог… Но главным в моей жизни был не Грат.
— Дура, — качнул головой прежде, чем смять её губы поцелуем. Чувствовал, как выгибается её тело, как она касается меня. Вокруг стрекотали кузнечики, откуда-то долетало кваканье лягушки, над головами, приветствуя пробуждение солнца, щебетали птицы…
— Как же я люблю тебя, — выдохнул я и прижался к ней.
Пальцы её соскользнули с моей шеи, коснулись ворота рубашки. Первая пуговица, вторая, третья… Одну за одной она расстегнула их все и тут же прижалась губами к моей шее, к моим ключицам. Прохладные ладони заскользили по груди к животу. Я выдохнул. Ошалелый, пьяный от её близости, посмотрел на неё, ещё несколько минут назад казавшуюся сонной, а теперь одуревшей от этого утра не меньше меня самого. Глаза в глаза… Одна секунда, две…
Мы подались друг другу навстречу, губы наши столкнулись. Я ощутил во рту вкус крови. Лиана со стоном, рвано выдохнула, когда я, подхватив её за бедро, принялся задирать подол платья. Расстегнула ремень и тронула член.
— Что ты творишь? — только и вырвалось у меня, когда её ладонь сомкнулась вокруг и заскользила вперёд-назад. Уверенно, нежно, как умела только она. Целуя её, отодвинул в сторону трусики, тронул плоть. Влажная… Зарычал, понимая, что схожу с ума от её близости, от желания быть для неё всем: её жизнью, её вселенной и бесконечно смотреть ей в глаза. Видеть в них отражение собственных чувств, прикасаться к ней и снова слышать её тихие признания.
Движение навстречу… Вскрикнув, она запрокинула голову и протяжно застонала. Удерживая её бедро, я принялся резко и быстро входить в неё, здесь, в этом лесу, делая её своей. Птичий щебет и её громкие, неосторожные стоны, влажные поцелуи и одно на двоих дыхание.
— Если я уезжаю, ты сидишь дома, ясно тебе? — врезавшись в неё глубоко, сильно, процедил я. Схватил за волосы, заставил посмотреть на себя. — Ясно? — в самые губы.
— Ясно, — отозвалась она. Дыхание её коснулось моей кожи, а следом поцелуй рот в рот. Сладкий, долгий. Я вбивался в неё всё сильнее и сильнее, резче и резче. Красная машина, её голубое платье и золотистые волосы… Сумасшествие и невозможное наслаждение. Вот так может быть только с ней, таким безумцем я могу быть только с ней.
— Люблю тебя. — Она царапнула мою шею. — Очень люблю. Люблю…
— И я тебя, Котёнок… — признание на выдохе, в неё ещё раз. Шёпот возле ушка: — Выходи за меня. — Пальцы в её золотистые волосы, взгляд в затуманенные желанием синие глаза. — Выходи, слышишь?
