Блять, да она вся вкусная! Начиная от запаха кокоса, заканчивая очаровательно раздражающей неспособностью молчать. Она дерзит и говорит, что думает, но при этом парится о чувствах левых для неё людей. С ней реально можно поговорить обо всём на свете, она не кривится стоит затронуть скользкую тему. Она не строит из себя нереально прекрасную принцесску. Испачкалась во время еды — плевать, не поняла что-то — не стесняется переспросить, на голове тарарам — не бежит к зеркалу.
И, вроде, всё охрененно, только долбанные ярлыки — не моя тема. А меня и без них всё устраивает.
— Тебя закоротило? — сложив руки рупором, орёт Валяев.
— Мы не встречаемся, — вспомнив о чём вообще речь, отвечаю.
Девятка, выгнув бровь, начинает загибать пальцы:
— то есть ты вместо того, чтобы заплатить за результат полиграфа, реально соблюдал условия. Ты взял к себе её котов и донимал нас вопросами "а что и как". Ты вчера коршуном вился вокруг неё в клубе и не отходил ни на шаг. Стоит ей отойти и ты тут же начинаешь крутить башней. Я могу на часа два развить, — чешет затылок и чертыхается. — Короче, ты утверждаешь, что всё это только ради пари? Какой смысл, если ты уже выиграл?
— Сначала у меня был план как выиграть — окружить её вниманием. И коты идеально….
— Мир, заткнись, — шипит Валяев и кивает мне за спину.
— Коль, все в порядке. Мирон не сказал ничего нового. Я выдвинула условия, я проиграла и я могу подавиться своими колкими словами. Всё так, — размеренно произносит Виолетта.
Сука! Горящий узел моментально образовался в груди, а в башке взорвалась минимум атомная бомба. Сейчас я подавлюсь своими словами и не только. Она не должна была услышать ни единого слова. Черт, да я вообще не должен был нихрена говорить. Твою мать! Я даже про пари им не сказал, счёл глупостью, а тут язык, мать его, развязался.
Бросаю взгляд на часы на руке и хмурюсь. Виолетта уже должна быть на работе. Она здесь, следовательно, она пришла не забавы ради.
Подхожу к Кокосику. Она, усмехнувшись, позволяет увести себя в коридор.
Не представляю какие слова надо сказать. Черт!
— Ты много слышала?
— Со слова "обещал", — пожимает плечами, выражая безразличие. Херня! Я её знаю! Внутри она закипает, как и я.
— Виолетта…
— Мирон, у меня мало времени. Кажется, я у тебя ключи забыла от студии. Ты не находил?
Непонимающе хмыкаю, глядя на Кокосика, которая демонстративно смотрит на мои часы и нетерпеливо постукивает ногой. Черт, я всегда мог определить её попытку свинтить с темы или соврать. В данную минуту ничего не могу определить. Она ведёт себя слишком отстранённо.
— Не было ключей, — кладу руки ей на плечи, лишая возможности увеличить расстояние. — Что случилось? Ты не приехала бы только из-за ключей.
Бля, у меня ЧСС* шкалит раза в два, пожалуй, впервые в жизни. Уйти я ей не дам!
— Я приехала только из-за них, график сдвинулся из-за технических работ с системой водоснабжения. Я звонила тебе, но ты не брал. Время есть, решила приехать. Мирон, у меня действительно нет времени, я поеду, — слегка натянуто улыбается и на бледном лице выступают розовые пятна. Вот оно крошечное, но доказательство. Всё-таки дело не в ключах.
— Что случилось? — шиплю, теряя терпение.
— Я тебе уже сказала, — раздражённо выплёвывает, повышая тон. — Руки убери, — делает попытку стряхнуть мои руки.
— Нет, — прижимаю стройное горячее тело к себе. — Если хочешь сейчас уйти, то объясни мне, что случилось, и выслушай. Для начала — твой визит связан с Аней?
— Нет. У нас всё разрешилось, — упрямица продолжает безуспешно дрыгаться. Бьет рукой, упирается костяшками в грудь, не причиняя ощутимой боли.
— Виолетта, как все разрешилось? — рявкаю, выйдя из себя от мысли, что она отдала деньги этой стерве. Неважно до разлада или после Летта предложила помощь. Степень её доверчивости ужасает.
— Мирон, чего ты привязался? Тебе какое дело? Оттачивать умение изображать интерес больше не обязательно, а твоей учительницы по этике здесь нет. Ты молодец, лучший её ученик! Сам сказал- между нами только пари, выходит, отчитываться о своей жизни я тебе не обязана! — шипит мне в лицо дикая и разъяренная кошка.
— Кокосик, не ври, ты сама знаешь что от пари осталось одно название, — почти ору в ответ.
— Мирош, знакомый дал Ане отстрочку. Мои деньги больше не нужны. Ты доволен? Действительно не стоит обо мне беспокоиться. Ты не открыл Америку. Всё это я знала!
— Ты что серьёзно так думаешь? Виолетта, послушай внимательно и сама подумай, — в бешенстве рычу ей на ухо. — Я….
— Помнишь на фуд-корте ты спросил какое объяснение мне нужно? Я сказала — никакое! Сейчас ответ точно такой же! Ничего не говори, я слушать не собираюсь! Между нами нет ничего, кроме секса! — срывается на надрывный крик, от которого закладывает уши, а в груди все разъедает серной кислотой. — Извини, сегодня я приехать к тебе на очередной сеанс отработки не смогу, — саркастично усмехнувшись, пытается развернуться и уйти.
— Кокосик, я тебя подвезу! — обхватываю её затылок рукой и прижимаюсь своим лбом к её.
Виолетта вспыльчивая, но отходчивая. Пока будем ехать, она отойдёт. Пускай, чуть-чуть, но отойдет.
— Мирош, я на такси, — томно шепчет, оставляя лёгкий поцелуй, и выворачивается. Улучив момент в одну долбанную секунду, она отталкивает меня и, обдав волной разочарования, уходит. Скорее удирает.
Скорость, с которой она испаряется из помещения, подтверждает, что ей не всё равно и так же красноречиво сообщает — диалога или элементарного внимания мне придется добиваться.
Со всей дури луплю кулаком по стене.
Буря возникла на ровном месте и меня это адски мыкает.
— Мир, бесплатный: хорош быть псиной, которая гоняется за своим хвостом. Занятие увлекательное, но, сука, бесполезное. Ты в минус ушел только что, а дальше? — Валяев проходит мимо.
— Колян, завязывай. Срок пари выйдет и Виолетта пойдет дальше, а Миру мы подарим набор барби для взрослых дебилов, — задев меня плечом, второй диванный философ кидает плохо скрытую провокацию.
— Вали к Артику, а ты к зубодеру, — говорю сквозь зубы и иду к себе.
Еще один косяк — я не думал о том, что будет когда срок выйдет! Было плевать на условные границы! Она бы не развернулась и не ушла через два дня. Не было вероятности.
Будто ужаленный кружу по кабинету, переваривая её браваду и свои слова. Содрогнувшись, ни с того, ни с сего представляю — Виолетта, улыбаясь и сверкая блестящими глазами цвета весенней зелени, с очередным Русиком на свиданку идет.
Черта с два! Ни сейчас, ни через два дня!
От одной мысли, что она пойдет дальше, хочется расхерачить кому-нибудь башку.
___________
ЧСС — частота сердечных сокращений.
40 Очередная ложь
Делая жадный глоток минералки из бутылки, я впиваюсь взглядом в идущий волнами воздух перед глазами. Множество пылинок замысловато кружится вокруг и мне хочется также бесцельно кружить. Не хочу чувствовать болезненный надрыв в груди. Не хочу дышать, преодолевая тяжесть. Не хочу чувствовать как зияющая дыра в груди разрастается. Я хочу…просто поплакать, но столь необходимых слёз нет. В глазах лишь сухое жжение.
И я знаю, что слёзы придут потом. Их будет много, даже слишком. Ещё знаю, что глупо мечтать об анестезии…нужно просто подождать…когда-нибудь боль начнет притупляться… Это будет не скоро, а сейчас я мысленно до сих пор в клубе стою и подпираю стену.
Я ведь не собиралась подслушивать. Я остановилась собраться с мыслями и немного успокоить сердце, нервно отбивающее чечётку. Дверь была на маленькую щелочку приоткрыта, они не старались быть тише, а я не в вакууме находилась, поэтому я вслушалась.
Меня не задели слова, что Мирона попросту закусило и что он доказал ошибочность моего суждения о нём. Я давно усвоила — если имеешь смелость высказать людям своё мнение о них, то нужно быть готовой услышать ответную оценку в свой адрес. Можно сказать, Мирон уравнял счёт.
