Сегодня выходной и мне не надо никуда спешить до вечера. Я устраиваюсь на диване с телефоном. Звоню всем нашим общим друзьям, Ване и Сашке. С последней договариваюсь о встрече через пару часов. Молодая мамочка зашивается с малюткой Миланой и эксплуатирует меня в качестве няни. Не только она, Костя с Яниной тоже частенько оставляют Алису у нас. Мы с Мироном с радостью возимся с девчонками и порой я ловлю себя на мысли, что хочу малыша. Но сначала надо отучиться, чтобы не разрываться во время сессий.
Ещё я звоню Андрею. На мою жалобу на отца Мирона, отчим хмыкает и говорит, что давно пора нам пожениться. На заднем плане я слышу голос Димы, но привет ему не передаю. Мы с ним хоть и видимся во время визитов к Адрею, но кроме вежливых кивков больше никак не контактируем.
Братец продолжает путь принудительного исправления. Успешно, между прочим. Исполнительности и рвения ему не занимать. Дима буквально выпрыгивал из штанов, но весьма быстро добился послабления режима. Следящий браслет был снят через два месяца. Через полгода работы курьером Андрей повысил его до мальчика «принеси-подай». Отчим уже не так сильно контролирует Диму, но по-прежнему держит поближе к себе и отслеживает его контакты. Лично мне кажется — братец многое переосмыслил за прошедший год с небольшим.
Чего нельзя сказать про Волховскую. Сказав, что Аня ничего тогда не поняла, Мирон как в воду глядел. Оракул, блин.
После окончания поучительного экскурса был окончен, Аня заявилась ко мне домой. Об этом я узнала из звонка Руслана, который проявил бдительность, увидев Аню, ковыряющуюся в променянном замке квартиры. Сосед не знал подробностей, но догадался о выселении моей соседки по шуму. Уж не знаю следил ли он специально или действительно стал случайным свидетелем конца нашего с Аней совместного проживания, но я искреннее поблагодарила Руслана и с чистой совестью забыла о нашем недоразумении.
Что касается бывшей подруги, то за ум она взялась только пару месяцев назад, когда на неё снизошло озарение — ДНИ НЕЯВКИ, ОПОЗДАНИЯ И ХАЛТУРА — верные тропки к увеличению срока отработки. Убирается она так себе и Мирон уже мечтает поскорее от неё отделаться. Любимый щадить Димину приспешницу не намерен, поэтому терпит и продолжает тихо материться. Я не испытываю злорадства по отношению к Ане. При встрече в клубе здороваюсь. Мне тяжесть обиды за пазухой не нужна. В ответ получаю неприязненную мину. Ну и ладно. Главное больше не лезет ко мне.
Погуляв несколько часов с Сашкой и Милашей, я возвращаюсь домой и начинаю собираться на свидание с Мироном. Мы раз в неделю стабильно ходим куда-нибудь, и я всегда тщательно готовлюсь к свиданиям. Сегодня идём ужинать в реторан.
Надеваю новый комплект нижнего белья с корсетом, прикидывая как Мирон будет избавлять меня от него. Следующий штрих — платье в пол под цвет моих глаз. Завершаю подготовку лёгким макияжем и незатейливыми локонами.
Перед самым выходом я звоню маме и делюсь новостью, что сдала экзамен в ГАИ. Про выходку Бьёерквистов-старших молчу, так как моя родительница недолюбливает Мирона и его семью. Вот казалось бы она должна быть рада, что дочь не просто счастлива, а ещё и парень не босяк с улицы. Престиж и прочая мишура для мамы важны по сей день. Однако Мирон её не устраивает от слова совсем. Видишь ли он недостаточно учтив с ней и в воспитании у парня значительные пробелы и вообще мы ещё слишком юны, чтобы утверждать о прочности отношений. Я уже не спорю с ней. Молча выслушиваю её дребезжания и моментально о них забываю. Ну а что поделать, если мама не хочет принимать, что мне и даром не нужен академик, а сама я так-то не образец леди?
Мне нужен один-единственный человек. Конечно, порой хочется малость его прибить, но долго и всерьёз злиться не выходит. К тому же, смысл злиться? Мы ведь ругаемся скорее из вредности. Реальных поводов для ссор не давал ни один из нас. Мирон безапелляционно отшивал и отшивает поныне своих старых знакомых, а я наличием случайных связей не отличалась. Хотя Бьёрквисту надо отдать должное, он время от времени находит повод для ревности. Особенно во время турниров. Я лишь закатываю глаза на собственнические замашки своего товарища по воспитанию котов.
— Кокосик, я долго не выдержу, — первые слова Мирона в ресторане.
Я сама первая не выдержу. В чёрном костюме с серым галстуком Мирон великолепен. Так и хочется перед ним, таким серьёзным, станцевать обнажённой. Пф. Надо собраться.
— Выдержишь, дорогой. Я голодная, — дразню, лаская языком мочку его уха.
— Додразнишься ведь, — сжимает моё бедро и выдыхает сквозь зубы. Нащупал-таки резинку чулок.
— Очень надеюсь, — посылаю томный взгляд из-под ресниц и погружаюсь в меню.
Ужин в ресторане проходит немного странно. Мирон не соблазняет меня закончить ужин поскорее, а налегает на воду.
— Мне надо тебе кое-что показать, — нагнетает интригу под конец ужина.
Я начинаю пытаться выведать у него, что за сюрприз, но Мирон — кремень.
Поужинав, Мирон ведёт меня за собой на крышу здания, в котором расположен ресторан.
— Вау, — шепчу, увидев сюрприз.
В центре стоит столик, на котором располагается огромная корзина цветов. Рядом со столиком стоят музыканты и играют ту песню, под которую мы танцевали в первый раз. И обрамлена это романтическая обстановкой десятком гирляд, витиевато оплатющих всё вокруг. Невероятно красиво.
Мы подходим к краю. Мирон обнимает со спины зарывается носом в мои волосы. Я с замиранием сердца любуюсь панорамой зимнего города и звёздным небом. Внутри же всё трепещет. Сейчас происходит что-то по-настоящему важное.
— Я тебя люблю. Ты заключишь со мной пожизненное пари? — передо мной возникает коробочка с символикой известного ювелирного магазина.
Я трясущейся рукой открываю коробочку и вижу нечто прекрасное. Кольцо с роскошным бриллиантом классической круглой огранки. Я несколько секунд оторопело любуюсь завораживающим переливом отсветов гирлянд в сияющем камне.
Я оборачиваюсь и тону в сверкающем искрами взгляде любимого. Нежно провожу руками по выразительным скулам. Мою счастливую улыбку видно из космоса, а биение сердца кажется перекрывает шум ночного города. Мне нечем дышать от переполняющих душу эмоций.
— Я люблю тебя, — беззвучно произношу в паре миллиметров от губ Мирона.
Мы вкладываем в поцелуй максимум нежности и трепета.
— Виолетта, ты не ответила, — мягко напоминает. Он взволнован и крайне сосредоточен.
В горле першит и я не могу прокричать своё «да», поэтому хрипло выдыхаю:
— да.
Мирон подхватывает меня и кружит до настоящего головокружения.
— Потанцуем? — продолжает держать меня на весу и начинает раскачиваться невпопад. Всё-таки хореография у него незличимо хромает.
— Ты сговорился с отцом?
— К самоуправству отца я не имею никакого отношения. Я придумал это в день, когда стала известна дата экзамена. Я не мог позволить тебе водить гелик и оставаться Кочетовой.
Оставляю невесомое касание на любимых губах и утыкаюсь носом в пахнущее родным парфюмом плечо. Просто наслаждаюсь романтичной атмосферой. И счастьем.
Наверное, у нас впереди будут разные дни. Яркие и серые, счастливые и не совсем, но я знаю одно — мы будем вместе. Будем вести глупые разговоры, дразниться, закипать на ровном месте и ругаться, но обязательно будем поддерживать друг друга. Это и есть наше счастье. Другого ни мне, ни Мирону не нужно.
Конец
