Сделав круг по центру, мы в темноте позвращаемся к площадке воркаута. Она уже пуста…
Подходим к тачке Дэна, припаркованной чуть подальше.
— Куда тебя отвезти?
— Никуда, — неуютно пожимаю плечами.
— Так не пойдёт.
— Ты, давай… А я ещё погуляю.
— Не гони. Номер его диктуй, — достаёт телефон.
Но ком в груди мне не позволяет пойти этим путём. Он такой… тяжёлый, где-то на фоне. Я его ещё не осознала и не разглядела. И ничего по нему не решила. Он просто есть.
— Не помню…
— Сама звони.
— Телефон сел.
— В машину, — открывает мне дверь.
Ставит мой телефон на зарядку.
— Адрес.
И дешевле сказать. А потом уж решу — иду я домой или не иду.
Мы едем.
— Яська, ну не гони только, ладно?
— Я спокойна.
Я и правда как удав. Внутри всë застыло. А может, это такая, форма истерики.
— Это и пугает.
Дэн хорошо меня знает.
— Вот здесь тормози, ночью во дворе не развернуться. Там тачки друг на друге стоят.
Отдаёт мне телефон.
— На связи.
Киваю.
Я иду не домой, а на детскую площадку под деревья. Присаживаюсь на качели. В наших окнах света нет.
Смотрю на телефон — включить или нет? Разговаривать с ним не хочу. Но и уйти почему-то отсюда не могу.
Но всë-таки включаю.
У меня в мессенджере несколько голосовых.
И тьма пропущенных вызовов от него.
Дверь подъезда хлопает.
Иван…
Вылетает, оглядываясь. Но я в тени, меня не видно.
Останавливается под фонарем. Смотрит в экран.
— Какого хрена ты не отвечаешь мне?! — орёт он, записывая голосовое. — Где ты?? Яся!! Ты обещала возвращаться! — срывается голос.
Поднимает взгляд к небу, проводя пятерней по волосам.
Ещё одно голосовое.
— Ты обещала всегда быть родной! Всегда!!
Мой телефон пиликает, принимая.
— Где ты?! Напиши мне. Пожалуйста!! — с чувством, с отчаянием. — Зараза!..
Ладно…
— Чего так орать? — бурчу я с качелей.
Рывком оборачивается.
Смотрим друг другу в глаза. Тяжело сглатывает.
— Ты что творишь?… — растерянным шёпотом.
— А ты?
Закрывает глаза.
Достаёт пачку сигарет, сдергивает пленку.
— Отдал, — протягиваю руку.
Мнётся несколько секунд.
Подходит, отдаёт. Садится рядом, на соседнее сиденье.
Качаемся в тишине. Только качели поскрипывают.
Фонарь гаснет.
— Дай руку… — протягиваю в его сторону свою.
— Не видно нихера… — на ощупь ловит мои пальцы.
— Член достань, подсвети…
— Шизанутая, — замученно смеётся он.
— Я тебя тоже…
Глава 54 — Горюшко
Просыпаюсь первой, ещё до будильника.
Вчера молча обменялись паролями на телефонах, аккаунтах, установили взаимную локацию… И обоих немного отпустило. Он не полез в мои переписки, я — в его. Но стало легче, словно "общего" стало больше, а мы — ближе.
Кручусь в его руках, разворачиваясь лицом к нему.
Он сползает чуть ниже, прижимаясь лицом к моей груди.
Тяжело вздохнув трётся щекой, сжимает чуть сильнее.
Не спит…
Рисую медленно пальцем по выбритой полосочке вдоль виска за ухо до затылка. Целую в бровь. Там свежий рубец… Это он в бассейне тогда.
— Будь всегда со мной, пожалуйста, — шепчет.
Киваю.
— Всегда и навсегда. Даже если мы ссоримся.
— Я с тобой, — глажу губами его лицо.
— Поедешь со мной сегодня? Не хочу без тебя никуда…
В обед у меня зачет по первой медицинской помощи. А утро свободное.
— Поеду.
Мы закрываем глаза и досыпаем оставшиеся полчасика до звонка будильника.
Сегодня у них тренировка в бассейне. Огромная чаша на пятьдесят метров. Школа снимает три дорожки. На первой — малышня. На второй — тренер по подводному плаванию отрабатывает с самбистами "дыхание", на третьей заплывы на скорость.
Ваня слушает невнимательно, постоянно отвлекаясь, то на меня, то с парнями болтает.
Я плаваю на первой с ребятней. И Бес тоже там. Неутомимо подкидывает мальчишек, учит крутить сальто, нырять, плавать. И даже улыбается!
Повиснув на разделительных поплавках, растворяюсь в голосах…
Возле меня на шезлонге две молодых женщины. Таких… "губоногих", как говорит бабушка. С явным апгрейдом на лицах.
— Мм… какой, смотри… — едят взглядом Бессариона.
Он стоит там, где вода по пояс и торс у него, конечно, залипательный. И улыбка у него очень харизматичная. С улыбкой он сразу выглядит моложе, легче, мягче.
— Как его из этих лягушат выцарапать? — меняют они позы, на более манящие, не сводя с него глаз. — Час уже как с ними барахтается…
Но Бессо глаз на телочек не поднимает, он внимательно следит за детьми. Половина из них даже пока плавать не умеет.
— Стася, — окликает он малышку.
Я тоже перевожу на неё взгляд. Обняв, плавательную пенку стоит на мели. Губы дрожат.
— Иди к нам?
Отрицательно качает головой, вежливо улыбнувшись.
— Я поплаваю с ней! — опережая Бессо, иду к Стасе.
— Ты чего трясешься? Замёрзла?
Кивает.
— Пойдём, погреемся.
Усадив на шезлонг, ищу её полотенце.
— Это?
— Да.
Полотенце застиранное, сероватое со штампом интерната. Пахнет хлоркой.
Капец…
Но моë уже влажное. И я накидываю ей на плечи то, что есть. Растираю, прижимаю за плечи к себе.
Она виском прижимается к моему плечу. Очень горячая. Дрожит…
У меня как-то неспокойно внутри.
Может, у неё жар? Она такая молчаливая и щеки горят.
— А тебе температуру на входе измеряли?
— Угу…
Кладу руку на лоб, как мама мне, когда я болею. И мне опять кажется — горячо. Жалко, что Алёны сегодня с самбистами нет.
— Пойдем-ка.
Веду её за руку в мед кабинет. Стася едва плетётся.
— А можно температуру девочке померить?
Женщина в халате щёлкает ей "пистолетом" у лба.
— Ого! Что ж вы больного ребёнка в бассейн притащили? — с осуждением. — Тридцать восемь и девять!
Это, кажется, очень много.
— Наверное, ей надо какое-то лекарство дать?
— Конечно. Немедленно из воды. Врача вызывайте.
— Дайте нам таблетку какую-нибудь сейчас.
— У меня только парацетамол. Аллергия на лекарства есть?
— Откуда мне знать?! Стась, — прижимаю к себе. — Есть аллергия?
— Есть.
— А на что?
— Я не помню, — испуганно смотрит мне в глаза.
— Пойдём к Бессариону!
Я тащу еë обратно к бассейну. А там детей — никого. Только старшие.
— Вань! А где Бессарион? — кричу я.
— В сауне они. Греются.
Сауна отдельно мужская, отдельно женская… И выход в неё из раздевалки.
— А что?
Тренер свистит в свисток.
— Яшин, Тарханов, на старт.
Иван ныряет.
Я хватаю свой телефон и звоню маме. Мне нужна какая-то инструкция! Всë, что говорили на курсах — каша в голове. Названия жаропонижающих я помню, но их во- первых нет, а во-вторых, если аллергия давать нельзя.
— Ма-а-м!
— Господи, что случилось?!
— У меня Стася, помнишь? У неё тридцать восемь и девять. Что мне делать? Как врача вызвать? На лекарства аллергия. А тренер отошёл.
Стася, поджимая коленки, ложится на шезлонг.
— Мы в бассейне, — уточняю я. — "Олимпе".
— Я сейчас Скорую вызову. Одевайтесь, спускайтесь в фойе. Тренеру не забудь сообщить.
Когда выходим из раздевалки, на лестнице пересекаюсь с Бессарионом. Бёдра обернуты полотенцем, видимо сразу выскочил к нам.
— Что случилось? — присаживается перед Стасей.
Объясняю ему.
— Мама Скорую вызвала.
— Черт! — с досадой оглядывается, на раздевалку.
У него там ещё горсть. Не бросишь же.
— Надо в интернат звонить. Но они просто оставят в больнице врачам, пока не поправится.
— Я с ней поеду.
— Хорошо. Спасибо. Я Алёне позвоню, она как освободится заедет. Позвони мне оттуда — как и что, ладно? Давай, держись, боец, — поддерживающе сжимает ей плечи Бес.
