Уже стоя перед зеркалом в комнате и завязывая ленту бантом на шее, я услышала настойчивый стук в дверь.
— Входите, — крикнула я и палочкой отперла замок.
— Амелия, этот козёл Джошуа… Ты в этом собралась идти? — Натсай замерла на полпути, оглядывая меня с головы до ног.
— Д-да, — я попыталась осмотреть свою спину в отражении через плечо. — А что такое? Где-то грязь?
— Слушай, давай без этих твоих шуток, там ведь будет Себастьян со своей… девушкой, — на последнем слове она скосила глаза в кучу. Я тут же зарделась, понимая, на что намекает подруга.
— Смотри, я вместо галстука повязала ленту, — я попыталась обворожительно улыбнуться и оттянула петлю банта на шее, чтобы продемонстрировать его Натти.
— Ты серьёзно? — она скрестила руки на груди, скептически глядя на меня исподлобья. — Ты классно выглядишь, я не спорю, но давай померим что-нибудь другое? Поинтереснее, а? — она аккуратно взяла мои дрожащие руки в свои. — Ого! Это что такое? Я раньше не видела… — и Натти принялась рассматривать кольцо с чёрной шпинелью {?}[минерал] на моём пальце. Делала она это с таким интересом, с каким могла только такая сорока, как она.
— Это… ну, что-то вроде семейной реликвии, — я осторожно поправила его кончиками пальцев. — Единственное, что осталось от родителей.
Удивительно, но при упоминании семьи в моей душе ничего никогда не ёкало, как об этом пишут в книгах или показывают в театре. Даже смерть профессора Фига и Лодгока вызывает во мне больше скорби, чем скупые воспоминания о семье. Это кольцо для меня — не более, чем красивая вещь, дорогая и не совсем подходящая мне по статусу и образу жизни.
— Очень красиво… — Натти заворожённо и чересчур трепетно крутила мою руку в разные стороны, пытаясь уловить на камне пробивающиеся сквозь витражи лучи уходящего солнца. — К такому кольцу обязательно надо надеть платье, ну никак не брюки и школьную блузку, ну Амели! — она почти подпрыгивала от досады, вскинув брови и сделав умоляющие глаза Лунтелёнка.
Конечно, я не могла ей отказать. Да и, признаться честно, сама люблю наряжаться: хоть я и редко, как правильно заметил чёртов Сэллоу, надеваю юбки и платья, но обожаю мерить их у подруг. Полёты на мётлах и игра в квиддич не очень сочетаются с такой одеждой, что поделать? Зато я всегда стараюсь красиво завязать волосы или надеть понаряднее блузку, чтобы скучные школьные брюки не выглядели так уж уныло.
Натти радостно захлопала в ладоши и убежала к себе в гостиную за, как она сказала, «ящиком Пандоры». Мне ничего не оставалось, кроме как терпеливо ждать и наворачивать круги по комнате. В её отсутствие я успела распсиховаться из-за того, что не могла найти подходящий гребень или заколку, чтобы красиво собрать волосы. Грёбанный Сэллоу, чтоб его! Пусть только попробует что-то сделать с ней, и я его…
— Вот, принесла! — изрядно запыхавшаяся подруга с целой кучей вещей в руках буквально ввалилась в комнату, тут же заняв всю мою кровать невероятно красивыми тканями. Глаза сумасшедше разбегались от обилия цветов, узоров и вышивки.
— Мерлин… — прошептала я на выдохе одними губами, не решаясь дотронуться до одежды. — Откуда у тебя такая красота? Я никогда в жизни не видела ничего подобного, Натти!
— Это одежда с моей родины, там любят яркие цвета и причудливые узоры, потому что считается, что «женщина — цветок в саду» {?}[известный афоризм “A woman is a flower in a garden”], — она улыбнулась, и её глаза блеснули гордостью.
И действительно, сейчас я в полной мере обратила внимание на наряд подруги: тёмно-синее длинное платье с оборкой у шеи. Рукава полупрозрачные, на них вышиты какие-то замысловатые узоры, похожие на цветы. Заметив мой изучающий взгляд, она радостно покрутилась, демонстрируя яркий жёлтый бант на пояснице.
— Мерлин! Какая красота, Натти, я сейчас расплачусь! — я ахнула, прислоняя ладони к алеющим щекам. Мне такие яркие вещи могли только сниться даже в маггловском мире. Тёмная кожа подруги так красиво сочеталась с этой тканью, что было просто не оторвать глаз: её чёрные кудрявые волосы украшала блестящая лента, ниспадающая на спину. Я хлопала глазами, не понимая, это мне снится, или такое очарование и правда стоит передо мной.
— Хватит меня смущать и давай уже мерить, а то мы опоздаем! — она в нетерпении стала брать один наряд за другим, прислоняя ко мне и внимательно рассматривая со стороны, сощурив глаза.
Когда в её руках оказалась тёмно-красная бархатная юбка, я так и села, не в состоянии оторвать от неё жадного взгляда.
— Смотри, к ней ещё и красивый жакет есть! — заметив мой неподдельный интерес, Натти откопала в горе вещей такого же цвета и фактуры короткий пиджак на красивых латунных пуговицах.
— Мерлин… это просто прекрасно, Натти… — я трепетно тянула руки к наряду, подушечками пальцев чувствуя хруст и мягкость ткани. — Красный — мой любимый.
— Знаю! Давай мерить скорее, снимай всё, — она замахала руками, как бы подгоняя меня к действию. Я охотно кивнула и принялась стягивать с себя надоевшие брюки и, пусть и красивую, но будничную блузку.
Когда замок юбки приятно зажужжал под пальцами Натти, а последняя пуговица пиджака была застёгнута, я закрыла глаза и медленно подошла к зеркалу. По сигналу подруги мои веки с энтузиазмом распахнулись, и я ещё несколько мгновений не могла сказать ни слова — наряд был прекрасен. Брусничного цвета бархат переливался даже при скупом освещении, а плечики пиджака так красиво обрамляли руки, что казалось, будто с моей осанкой ещё не всё потеряно. Немного портил картину выглядывающий из-за ворота ожог, и даже рюши не могли полностью его скрыть.
Слегка придя в себя, я защипнула юбку с двух сторон пальцами и немного покружилась, заглядывая за спину. Всё было идеально, начиная от размера и заканчивая любимым цветом и идеально подходящим к красному кольцом с чёрной шпинелью. Волосы мы решили оставить распущенные, хоть это и было неприлично, но Натти заверила меня, что именно так смотрится, что надо.
Уже на выходе из комнаты, когда я в сотый раз обнимала в благодарности подругу, я вспомнила про последний штрих и вернулась к прикроватной тумбочке, выуживая оттуда свою лимонную баночку. Жаль, что крышка так и не нашлась. Зачерпнув немного, аккуратно нанесла духи на шею и во впадинки на ключицах, и мы двинулись в сторону гостиной Пуффендуя, ловя на себе какое-то немыслимое количество любопытных глаз.
Гаррет переминался с ноги на ногу, и я с силой прикусила губу, чтобы скрыть подступающую улыбку: он явно готовился к этому вечеру, потому как оделся по-особенному. Натти, завидев его, ахнула, переводя на меня ошеломлённый взгляд: его тёмно-красный костюм идеально сочетался с моим нарядом. Конечно, ему этот цвет подходил больше, добавляя очарования рыжим кудрям. Я неловко кашлянула, привлекая его внимание, и встретилась с зелёными изумрудами глаз, которые выделялись ещё ярче на фоне всего бордового и красного.
— Выглядишь… потрясно, — он нервно сглотнул, беря мою руку и оставляя на ней влажный поцелуй, прямо как тогда в Хогвартс-экспрессе.
— Ты тоже, — я засмущалась, и от переизбытка чувств слегка закружилась голова, но это было чертовски приятно.
Дверь в гостиную распахнулась, и нашим глазам предстало невероятное зрелище: в жёлтых оттенках комната украшена многочисленными пергаментами со стихами, вокруг царит полумрак, и лишь малая часть пространства освещена парящими в воздухе свечами. К потолку из глиняных кашпо тянется несметное количество ажурных зелёных стеблей. Играют скрипка и пианино, а приглушённые голоса студентов создают ту самую школьную атмосферу, о которой я мечтала по дороге сюда год назад. На моих глазах выступили слёзы, когда я обвела жадным взглядом всю эту роскошь. Точнее, роскоши, разумеется, там не было, но для меня подобная обстановка олицетворяла те самые «лучшие годы жизни». Вот они, точно.
