- Чшем занимаешься? - не понял Олег.
- Выживанием, - пояснил Гарри.
- В смысле?
- Долгая история… - у Гарри не было никакой охоты пересказывать ему перипетии своей жизни, насыщенной попытками выживания, как тёмная кожа - меланином.
- Ну хорошо, среди людей ты вышивал… но там ше драконы! Гарри, чёрт побери, я ше волнуюсь за тебя!
- А ты не волнуйся за меня, - посоветовал Гарри и открыл глаза. Олег стоял в полушаге, впившись взглядом в безмятежное лицо Мальчика-Который-Сам-Не-Знает-Что-Будет-Делать. - Ты за себя волноваться должен - тебе следующему идти к дракону, у меня четвёртая очередь.
- Да я-то справлюсь, - нетерпеливо отмахнулся Крам. - Меня ты волнуешь!
- Почему? - с интересом уточнил Гарри.
Толпа снаружи взревела, заглушая все звуки в палатке - Олег тоже понял, что, что бы он ни сказал, Гарри его не расслышит, и не стал ничего говорить.
- На поле выходит мистер Крам! - радостно объявил Бегмен.
Олег наклонился и нежно коснулся губами губ Гарри. Гарри удивлённо распахнул глаза так широко, как мог, но отвечать не стал - да и Олег не собирался углублять поцелуй, учитывая, что его - не поцелуй, а Олега - ждали.
- Дерши за меня большой палец, - Олег обернулся у самого выхода и улыбнулся Гарри - задорно, по-мальчишечьи.
Гарри медленно кивнул - без намёка на улыбку.
Пронзительные вопли китайского огненного шара без труда заглушали вздохи публики и комментарии Бегмена. Для Гарри всё смешалось в единую звуковую кашу, время то ли растянулось, то ли, напротив, сжалось, и он осознал, что был свисток, и что ему пора, только тогда, когда ноги принесли его уже к самому загону.
Хвосторога недружелюбно сверкала жёлтыми глазами; её знаменитый хвост бил по земле, как у недовольной кошки - только кошачьи хвосты не оставляют таких глубоких и длинных следов на промёрзлой и твёрдой, как камень, земле.
Надо было что-то делать.
Гарри поднял палочку, отчего-то зажатую до сих пор в кулаке, посмотрел на неё с некоторым недоумением и сунул её за пояс. Трибуны заинтригованно зашумели.
Раздался протяжный, раскатывающийся по воздуху, как ковровая дорожка, крик феникса - повелительный, зовущий крик; Гарри поднял голову и посмотрел на солнце, раскинув руки так, словно хотел обнять светило. И понял, что моргать ему нет нужды - солнце принимало его таким, какой есть, не слепя несовершенные человеческие глаза, оно ждало его, звало к себе… Фоукс облетел вокруг Гарри, завис перед ним в воздухе и снова закричал - это был крик-приказ, крик-условие, крик-объяснение, которое нельзя было не понять… от раскинутых, бьющихся, чтобы удержать хозяина на лету, крыльев феникса исходил красный свет, почти огонь, но не слепил, а проникал в самую душу Гарри, тянул наружу то, что росло там до сих пор, помогал распускать ветви и листья, ещё робкие, нежные, новорожденные… Гарри привстал на цыпочки, неотрывно смотря на солнце, и тоже закричал - и человеческий, детский голос перерос в звериный рёв так незаметно, так мгновенно, что на трибунах даже заметили это не сразу.
Крики ужаса, топот сотен ног - зрители повскакивали, как по команде, будто это могло как-то кому-то помочь - всё это не имело для Гарри никакого значения. Замолчав, он расправил тяжёлые крылья - кожистые и зазубренные, чувствуя, как непривычно напрягаются мышцы спины, и оскалил зубы, приветствуя собрата.
- Ты - человек, - кто бы мог подумать, что хвостороги умеют разговаривать…
- Я - дракон, - в подтверждение своих слов Гарри хлестнул хвостом по земле, вызвав у тех, которые действительно были в этот момент людьми, новый вопль ужаса.
Он и был драконом. Великолепный образец молодого Draco verus nicholli, или огнедуя, чрезвычайно агрессивного ящера из некой захолустной Марас-Дантии; перед Турниром Гарри читал о драконах - давно, сразу после той памятной записки Снейпа, и теперь мог без труда понять, кто он.
Яркие зелёные глаза были отличительной чертой огнедуев. Тело их, ядовито-ржавое, какое-то рыжее, было похожим на хвосторожье - Draco verus nicholli также больше напоминал ящерицу, чем прочие три дракона, уже побывавшие сегодня в этом загоне.
- Ты - человек-дракон, - сделала хвосторога вполне логичный вывод.
- Да, - не стал Гарри отрицать и выпустил в качестве пробы сил длинную струю мультяшно-яркого, ослепительного оранжевого пламени.
Хвосторога, агрессивно реагировавшая на человека и со спокойным уважением отнесшаяся к дракону, отшатнулась. В выпуклых жёлтых глазах сузились вертикальные зрачки… что это было - страх?..
- Ты - человек-дракон, - повторила хвосторога и развила свою мысль. - Я подчинюсь тебе. Не нужно огня.
Гарри вспомнил, как все окрестные собаки в прошлом году безоговорочно признали в Сириусе лидера, и посчитал вполне разумным то, что настоящие драконы собираются ему подчиняться.
- Отдай мне золотое яйцо, которое лежит среди твоих - и я уйду.
- Моё яйцо!.. - хвосторога негодующе зашипела.
Гарри оборвал её новым ударом хвоста по земле.
- Оно не твоё, приглядись! Его подсунули люди! Твои - другие!
Хвосторога опустила голову к кладке, которую охраняла, и признала правоту Гарри.
- Да, человек-дракон, - шипастый хвост венгерки с пренебрежением зацепил золотое яйцо, лежавшее на самой верхушке кладки, и подтолкнула к Гарри. - Ты прав, а я неправа.
Гарри подхватил яйцо на лапу и чуть не упал при этом, всё ещё с трудом координируя свои действия в драконьем теле, таком большом, сильном и полном струящегося по жилам огня, полном магии, воли, солнечного света, в теле, куда более совершенном, чем человеческое…
Он взлетел, не обращая внимания на слабый шёпот Бегмена о том, что самый юный чемпион добыл яйцо раньше всех (даже шёпот был слышен всем собравшимся из-за заклинания Сонорус), и сделал круг почёта над трибунами - высоко-высоко, так, что тем, кто остался внизу мелкими, как булавочные головки, наверное, казалось, что он облетает солнце, и Гарри чувствовал сам нечто похожее, скользя в горячих, ласкающих, родственных лучах, расправив крылья и оставив неподвижными, угадывая те самые воздушные потоки, что помогали ему, когда он был человеком и летал - подумать только, глупость какая! - с помощью метлы…
Гарри приземлился прямо перед судьями, сидевшими на возвышении; Фоукс подлетел к Гарри, сел на свободную лапу дракона и курлыкнул - Гарри знал, что феникс похвалил его за то, что он понял все объяснения правильно.
Существа, рождающиеся в огне, умирающие в огне, живущие в огне… драконы и фениксы - братья по крови. В крови у них огонь, в крови у них жар, пылающий, манящий, чарующий, жгущий, убивающий и возрождающий… Гарри дунул в ответ на феникса своим пламенем, не обращая внимания на новые вопли ужаса окружающих, и спустя миг понял, что дует уже обычным, слегка тёплым воздухом - таким, какой все люди выпускают из своих лёгких. Воздух ерошил перья ничуть не пострадавшего от пламени феникса; Гарри не был уверен, но ему казалось, что Фоукс улыбается. Трудно разобрать улыбку на птичьем лице, знаете ли…
