Второе испытание будет только через три месяца, а до тех пор я свободен - надо только самому разгадать загадку второго испытания, она заключена в этом золотом яйце, которое я добыл. Но я успею, времени много.
Достают репортёры, одноклассники и Чарли Уизли - из трёх зол я бы предпочёл последнее, его хотя бы интересуют всякие подробности про то, как и что чувствуют драконы… а Рита Скитер скоро начнёт допытываться, какого цвета трусы я ношу, так мне кажется. А одноклассники… слизеринцы, и всё тут сказано.
Пиши мне почаще. Как у тебя дела? Когда сможем встретиться и поговорить - а то я скоро твоё лицо забуду? Очень по тебе скучаю.
Твой,
Гарри».
* * *
Добби был неоценим: стоило его позвать, как эльф тут же являлся с вопросом о том, что угодно великому сэру Гарри Поттеру. Пожалуй, он бы и луну с неба достал, попроси Гарри, но последний ограничивался вполне скромными желаниями булочек, какао, грелки в постель или ещё чего-нибудь столь же невинного.
Было совершенно непривычно чудесно полусидеть на тёплой мягкой постели, закутавшись в одеяло, прихлёбывать попеременно какао и апельсиновый (не тыквенный, в кои-то веки) сок и лениво пролистывать знакомого до последней буковки Ульриха Гамбургского, переосмысливая всё, что было, с точки зрения всё понявшего и осознавшего человека.
«Анимагическая форма суть влияет на форму человеческую, - говорил Ульрих с уютно шуршащих потрёпанных страниц. - Человек перенимает много от формы своей, он с рождения на неё похож натурой и внешностью. Кто становится хищником, манеру смеха берёт его, видит по ночам лучше прочих. А если б можно было такими становиться существами, как драконы, фениксы, единороги и другие магические создания, то наверняка б и от них переняли малую толику.
Так, от дракона перенять можно бы, чтобы огнём не жечься, а если не огнём - то такими же чтоб не жглось существами, чтоб саламандра, например, вреда не принесла, а особливо желчь их зловредная и полезная очень. Таково же можно предположить, подобные создания своего в анимаге чуять будут до первой трансформации, да задолго, как кошки да собаки своих чуют в анимагах обычных, распространённых везде.
Однако сие есть допущения бесполезные, так как невозможно человеку магическим существом стать, а если и можно было бы, то для этого великая сила нужна была бы, особая сила, коя встречается редко».
В чём-то Ульрих был прав, в чём-то - вовсе даже нет. Тем не менее, Гарри чувствовал, что почерпнул из книжки немало интересного и полезного. Он даже пообещал сам себе, что очень скоро вернёт Ульриха в библиотеку, на его законное место - становиться драконом-то он и сам уже умеет, без книги…
Спалось Гарри хорошо - хотя и без солнца и огня.
* * *
Утро было, пожалуй, достойно занесения в список лучших утр Гарри Поттера, имейся у него такой список. Гарри открыл глаза достаточно поздно; часы на стене спальни показали ему, что он проспал первую пару. «Ничего, профессор Спраут меня простит», - решил Гарри, сидя на кровати и протирая глаза.
Тихая пустая спальня могла бы показаться даже уютной - хотя если бы убрать из неё слизеринские цвета, тогда да, тогда здесь было бы прекрасно… Сквозь маленькое окно у самого потолка пробивались солнечные лучи, и Гарри, не сдержавшись, плюхнулся в эти лучи, как был, без одежды, и начал по-кошачьи потягиваться на толстом ковре; от ковра мирно, по-домашнему пахло очищающими средствами - эльфы здесь уже побывали, успев едва ли не продезинфицировать все, что было в спальне. Мягкая шерсть, из которой был соткан ковёр, послушно обволакивала плечи Гарри, согревала и расслабляла, и Гарри, несмотря на то, что прекрасно осознавал, как глупо смотрится со стороны, был совершенно доволен.
Солнечный луч попал Гарри в глаз; Гарри поморгал, избавляясь от неприятных ощущений, и встал, чтобы пойти умыться. Сегодня всё должно было быть здорово… потому что вчера он справился с этим чёртовым драконом, он всех сделал…
Все умывальные средства в Хогвартсе были сделаны из трав; ни один шампунь, ни хотя бы самая завалящая зубная паста не были маггловскими и не пахли химической клубникой или мятой. Травы, которые шли на магическую гигиеническую косметику, все до одной были настоящими, не букетом из ароматизаторов и красителей, и это чрезвычайно нравилось Гарри. Зубная паста периодически менялась, и Гарри любил чистить зубы подолгу, пытаясь на вкус определить, из чего её готовили. Не зря же он был одним из лучших в Зельях, чтобы там ни шипел Снейп… донельзя странный Снейп, трахающий Драко Малфоя и спасающий жизнь Гарри Поттеру. И потом не показывающий вида, что как-то контактировал с вышеупомянутым Поттером помимо уроков зельеварения…
Пасту меняли вчера, и Гарри не успел толком её распробовать - всё же он очень сильно был занят Турниром, что да, то да… ну, что там у нас? Мелисса, вербена, эвкалипт, отвар тополиных почек, экстракт лиловой фиалки, ландыш луговой… стоп, а зачем здесь ландыш? Гарри ещё раз перечислил про себя всё, что опознал. Отбеливающий эффект, ароматизирующий, лёгкий лечебный… ландыш решительно не вписывался в предполагаемый рецепт. А где он вообще используется?
Гарри ещё пару раз проехался щёткой по зубам, и холодная волна понимания окатила его всего с головы до ног. Ландыш луговой… хрупкая белая смерть, имитирующая естественные причины, чаще всего - сердечные заболевания… попадая на незащищённую плоть, мгновенно впитывается и распространяется по кровеносной системе… «кретинское чувство опасности, где же ты было, мать твою так, где ты было, когда я брался за этот тюбик?!»
Сердце пропустило пару ударов, оставив внутри Гарри неприятно пустое чувство, и забилось снова - рвано, неровно, в любой момент грозя перестать биться совсем. Гарри выронил щётку из руки и отступил в комнату - отчего-то пятясь, не решаясь поворачиваться к яду спиной, словно тот мог укусить.
Что теперь делать?
Противоядия у Гарри не было; можно было, конечно, отправиться к мадам Помфри или хоть к тому же Снейпу, помогал выжить раньше, на безоар уж как-нибудь расщедрится… но до обоих было далеко идти… слишком далеко, учитывая, что янтарного феникса он, как последний идиот, оставил в постели, на подушке. Да и чем бы он помог, отовсюду, куда можно добраться этим портключом, до больничного крыла ползти и ползти… Сердце забилось в сумасшедшем ритме, обгоняя себя само, и вдруг снова остановилось - на несколько долгих, очень долгих секунд; он пытался хватать воздух ртом, но отчего-то всё никак не получалось, совсем не получалось... Ноги Гарри предательски подломились, и он упал на тот самый ковёр, на котором несколько минут назад так беспечно валялся.
