— Миша лучше, чем я. Он хороший парень, Маш. Не мерзавец. И ты ему по-настоящему нравишься.
В этот момент его тёмные глаза впиваются в моё лицо.
По коже проходит лавина мурашек. Резко вспыхиваю, забывая дышать.
Господи. Вот он точно всё помнит. Всё до мельчайших подробностей. Вспоминает прямо сейчас… как и я.
Сердце сейчас, кажется, выпрыгнет из груди.
— Я ему по-настоящему нравлюсь? — шепчу еле слышно.
«А что на счёт тебя, Саш? Тебе я тоже нравлюсь?»
Слова вертятся на языке, но под его тяжёлым взглядом я так и не решаюсь их задать. Прикусываю язык. Отвожу взгляд.
— Да, — отвечает резко. — Значит, придёшь к нему завтра? — спрашивает Саша каким-то странным хриплым голосом.
— Ага, — облизываю пересохшие губы. — Приду…
— Хорошо… — он внезапно отодвигается от меня с таким видом, будто я заразная. — Это хорошо…
В горле застревает ком. Сама не понимаю, почему мне так обидно… Обидно, что Александр Медведев вот так просто сводит меня со своим братом. Я, ведь, правильно всё поняла? Это было сводничество?
— Кстати, — Саша открывает дверь, снова не смотрит мне в глаза. — Я тут кое-что узнал про твою подругу, Алевтину. Интересно?
Внезапная смена разговора ещё сильнее расшатывает моё душевное равновесие.
— Да! Конечно! Что ты узнал?
— Пообедай со мной, тогда расскажу, — внезапно Саша протягивает мне руку. — Предлагаю дружбу и мир, идёт?
Секунду колеблюсь, прежде чем ответить на его рукопожатие.
Горячая ладонь внезапно обжигает, когда я вкладываю в неё свою руку.
— Мир… — шепчу еле слышно.
— Отлично. Тогда ты просто обязана съездить со мной в ресторан.
Не дожидаясь ответа, он снова поворачивает ключ в зажигании и трогается с места.
Глава 67
Маша
Перебиваю креветки в салате и боюсь поднять взгляд.
Саша молча сидит над тарелкой с бифштексом. Аромат кофе будоражит рецепторы. Интересно, я одна чувствую витающее в воздухе напряжение? Может, его и нет вовсе? Я его выдумала?
Делаю глубокий вдох и отправляю вилку в рот. Ресторан шикарный, одно блюдо стоит как половина пошива брюк для школьной формы… Раньше бы эта обстановка заставила меня чувствовать себя не в своей тарелке, но сейчас… меня заставляет волноваться только присутствие Саши.
— Так что… — шепчу, и язык прилипает к пересохшему от волнения нёбу. — Что на счёт Альки?
— А… да, — Александр словно выходит из транса. Моргает несколько раз и перестаёт гипнотизировать меня пристальным взглядом.
— Мы, ведь, ради этого сюда приехали? — закидываю удочку.
— Ну… да, — снова хмурится.
Берёт вилку и нож, режет стейк.
Я опускаю в тарелку разочарованный взгляд. Господи, Солнцева, ну какая же ты жалкая? Серьёзно? Хочешь, чтобы он что-то иное сказал? Чтобы признался, что привёз тебя сюда не только ради дела, но и по какой-то другой тайной причине?
Капец. Уймись уже! Ты ему неинтересна.
Да и брату его, с которым он просит быть поосторожнее, тоже. Как только Миша вспомнит то, о чём помнит Саша, тоже отдалится.
С такими женщинами не встречаются. На таких не женятся…
— Алевтину доставили в тоже отделение полиции, что и Хлыщёва. Допрашивали её как потерпевшую, но она так перепугалась, что сразу всё выложила. На первом же вопросе «как вы связаны с прокурором?» раскололась.
— Правда? — поднимаю брови, запихивая свои душевные терзания куда подальше. — Ну, тут ты мне ничего нового не скажешь — я, итак, знаю, что Алька продала меня Хлыщёву. Думала, он ей денег даст, а он её саму… — осекаюсь. Несмотря на то, что с Алькой мы, мягко говоря, не на хорошей ноте расстались, мне всё равно дико от того, что охранники Хлыщёва успели с ней сделать.
— Тут ты права, но… — чувственные губы Саши трогает торжествующая усмешка. — Готов поспорить, ты не знаешь главного.
— Ладно, — тоже улыбаюсь. Стараюсь вести себя как ни в чём не бывало. — Удиви меня.
Складываю руки на груди и поворачиваю голову на бок. Скольжу взглядом снизу-вверх по его рельефным рукам, широкой шее, острым скулам… О, господи! Я, что, флиртую с ним?
— Кхм… — Саша расстёгивает верхнюю пуговицу рубашки, при это как-то странно краснеет. — Так вот, как оказалось, всю историю с таблетками и проституцией подстроила твоя подруга.
Вилка выпадает из моих пальцев.
— Чего?
На этот раз мне уже не до кокетства. Смотрю на Сашу, чувствуя, как по телу проходит озноб.
На языке вертится «быть не может», но… если подумать хорошенько, то я уже ни в чём не уверена.
— Как она это сделала?
— Оказывается, твоя подруга давно подрабатывала. Занималась проституцией в саунах. Пару раз её арестовывали.
— Ты шутишь… — моргаю, припоминая период жизни, когда Алевтина якобы работала барменом… Мне говорила, что берёт ночные смены, потому что там платят больше…
— Нет, — Саша говорит негромко. В его взгляде читается искреннее сочувствие. — Мне жаль, Маш, — его ладонь медленно тянется по столу ко мне, но, не дойдя пяти сантиметров, останавливается. — Она брала с собой твой паспорт. Вы чем-то похожи на фотографии… Она выдавала себя за тебя. Именно поэтому ты проходишь по полицейской базе как… — он запинается. — В общем, это ошибка. Виновного полицейского нашли, разбираются.
Губы начинают дрожать от дикой обиды.
— Это всё? — шепчу, с трудом сдерживая слёзы.
— Нет, — Саша опускает взгляд, качает головой. — Прости, знаю, что тебе больно всё это слушать, но я хочу, чтобы ты узнала всю правду.
— Ладно…
— В тот вечер, когда мы тебя взяли, нам поступила анонимная наводка. На тот адрес, где ты припарковала машину. Мы знали, кого берём и знали, что при тебе будут запрещённые вещества.
Внутри всё холодеет.
Боже мой…
Алька… она же мой девичник устраивала в тот день? Это она продиктовала мне тот адрес! Это она попросила меня забрать из дома её сумку, в которой нашли таблетки! Господи! Поверить не могу… Она настолько меня ненавидела, что хотела упечь в тюрьму?! И всё из-за чего?
Из-за Жоры? Из-за зависти, что я росла в любящей семье, а она — нет?
Слёзы, всё же, катятся по щекам… голос Саши растворяется словно в непонятном гуле.
— … а когда мы приехали к тебе домой, чтобы уточнить информацию, твоя подруга подтвердила, что ты занимаешься проституцией. Но… нам нужно было всё перепроверить… мать твою. Мне так жаль, Маша! Мне дико жаль, что…
— Всё, хватит! — внезапно для самой себя обрываю поток его извинений.
Вскакиваю из-за стола.
— Больше не могу… Я хочу домой!
Меня переполняют сумасшедшие эмоции! Мне больно, горько и очень плохо. Боль за грудиной такая острая, жгучая! Предательство разъедает внутренности, превращая их в шипящий коктейль!
Я просто не могу слушать всё это.
Извинения Саши. То, как он смотрит на меня! Будто я — брошенный на улице котёнок, которого подбирают лишь из жалости.
Хотя… винить его в таком отношении тоже неправильно. Я… наверное, и сама себя ощущаю примерно также.
Жертвой. Я чувствую себя жертвой обстоятельств.
Жалкой и беспомощной.
Оказалось, меня очень легко обвести вокруг пальца.
Боже… как же стыдно, что я была такой наивной!
— Маша! Маш, да погоди же ты!
Саша догоняет меня при выходе из ресторана.
Я не могу посмотреть ему в глаза. Просто тычу в телефон.
Пытаюсь вызвать такси… Глаза застилают слёзы, палец не попадает…
— Маш, — его ладонь касается моего локтя, и я привычно вздрагиваю от его прикосновения, но Медведев всё равно руку не убирает. Продолжает испытывать меня на прочность. — Ну что ты как ребёнок? Куда убегаешь?
— Саш… не… не… на-до… — от частых истеричный всхлипываний я не могу и двух слов связать. — Прав-да… я… всё… по-ня-ла…
— Что же ты поняла?
Он стоит так близко, что я чуть ли не носом ему в грудь утыкаюсь.
Чёрт подери! Мне так хочется перестать плакать! Хочется говорить как взрослый человек, но я никак не могу совладать с чувствами.
