— Отдохни пока. Скоро приду, — вышел из кабинета, и закрыл его.
На поход в магазин у меня ушло всего десять минут. Купил четыре сэндвича, салат, пару шоколадок, готовый крем-суп, и еще через пять минут открыл дверь в кабинет. Еду положил на стол, и достал старую ветровку.
— На, прикройся, — протянул её Любе, но она не отреагировала.
Сначала испугался, что с ней что-то случилось. Но Люба просто заснула — сидя в неудобной позе, чуть склонив голову набок, и сжав ладони в кулаки, что странно для обычного человека, а вот при стрессе это более чем естественно.
Накинул на неё ветровку, расставил еду перед ней — проснется, пусть ест. Или разбудить? Время у меня ограничено, но… черт, ладно, пусть спит. А я пока пойму хоть, что произошло.
А самое главное что мне нужно понять — что делать конкретно мне.
Я углубился в отчеты, состряпанные на скорую руку: отель, наркотики, конверт с деньгами, алкоголь, признаки борьбы, и прочее-прочее. Сопоставил внешний вид Любы, её браваду, и логику: что общего может быть у такой как Люба с олигархом. Вывод получился гадкий. С душком.
Не сказать что ежедневно, но довольно часто передо мной сидели девушки, убившие своих клиентов. Иногда из-за накопившегося стресса, вроде и клиент адекватный, но до него были отморозки, и какое-то слово, взгляд становились триггером, а дальше — убийство. Чаще было иначе: клиент жестил, шлюха пыталась отбиться, и из-за страха перед более сильным противником перегибала в самообороне. Да, тридцать ножевых — это не всегда про маньяков, это еще и про испуганных женщин.
Но чаще всего жертвами становились не клиенты, а как раз-таки проститутки. И много таких «клиентов» я допрашивал. Убивали разных: девок с трассы с ценником в пятьсот рублей, и элитных шлюх за двести тысяч за ночь, да и то анал за дополнительную оплату.
Хорошо что Люба относится к первой категории, а не ко второй, в которой проститутка — труп. Плохо что у нас практически не доказать самооборону. Тем более с теми исходными данными, которые у меня на руках.
— Мммм, — простонала Люба недовольно, завозилась, и проснулась. — Черт. Черт, черт, черт, ну как же так, мать твою! Твою мать… — прорвало её на невнятные ругательства.
Точно. Очнулась девочка и, видимо, начала осознавать в какую задницу встряла.
— Сукааа, — всхлипнула Люба, — ну что за жизнь-то такая? За что? За что, Руслан? Я в прошлой жизни Гитлером была, может? Или этим, Калигулой? Меня посадят? Лучше сдохнуть! Лучше бы я умерла, а не он! Лучше бы…
— Хватит, — рубанул я, но Люба не услышала. — Люба, хватит!
— А Диана? Как она будет… как… — Люба уже задыхается, глотает слова. — Брат — барыга, сестра — убийца, мать — алкашка… это клеймо… Боже…
Жестоко, но придется оборвать её истерику. Пусть поплачет позже, сейчас не время.
— Люба, ты же мне изменяла не из-за чувств к другому, да? За деньги? — спросил, и Люба моментально притихла, даже шевелиться перестала и, кажется, дышать тоже. — Уваров тебе платил? Романа у тебя с ним не было?
— Не тяну?
— Не тянешь. Был бы роман — он бы тебя содержал, снял бы квартиру, или купил бы. И не заставлял приходить в отель в блядском виде, да и деньги…
— А может у нас с ним такая игра: в клиента и проститутку?
— А может ты расскажешь всё как было? — холодно парировал я. — Ладно, давай озвучу то что я понял: Уваров — твой клиент, у вас было несколько встреч, но в этот раз произошла ссора на фоне совместного распития алкоголя и употребления наркотиков. Он напал, ты отбивалась, да так активно что одурманенный Уваров потерял координацию, не сгруппировался, и стал трупом. А ты, будучи в состоянии шока, не стала ни сбегать, ни вызывать скорую с полицией. Я сужу по времени смерти и временем приезда полиции и криминалиста в отель. Всё было так?
Мне неприятно это озвучивать. Пытаюсь абстрагироваться, но все равно больно — и из-за того что Люба оказалась в такой жуткой ситуации, и банально за себя обидно. Да, я не миллиардер, но не бедствую! Попросила бы Люба денег — достал бы, заработал. Не хватало бы, или срочно необходима определенная сумма — переломил бы себя, и к брату на поклон бы пошел. Зачем она в это влезла-то, дура мелкая?!
И насколько мне неприятно было озвучивать неприглядные факты, настолько Любе неприятно было их слушать. Она выглядит виноватой, губы кривит брезгливо, плачет тихо и горько. И моего взгляда избегает.
— Люба?
— Всё было почти так, — тихо, почти шепотом начала она. — С Уваровым мы встречались, да, но это были просто разговоры. Он играл в свидания, это казалось каким-то жутким извращением. Так мерзко! Сначала встреча, потом переписка, он требовал эротические фото, и только потом, как следует «познакомившись» мы должны были перейти к основному блюду. За деньги, да. И все остальное правда, алкоголь я пила по сама, а вот наркотики…
— Так, стоп. Давай с самого начала. Как вы познакомились? Зачем тебе деньги? Каждый момент в подробностях. Рассказывай, и ешь, — кивнул я на сэндвичи, — силы тебе пригодятся.
— Всё началось с Серого. Мой бывший, помнишь? Есть аукционы: находят девушку, выкладывают её фото и данные в закрытый чат для избранных, и на неё делают ставки. Меня «выиграл» Уваров, ему понадобилась девственница. И… а, нет, подожди. Началось всё с Лёши, моего брата. Именно чтобы его освободить, мне и понадобились деньги. Сейчас расскажу, — Люба прижала пальцы к вискам, дважды глубоко вдохнула-выдохнула, и принялась рассказывать.
Я слушал, задавал вопросы, просил повторить. Что Люба забыла — то помогал вспомнить с помощью наводящих вопросов. Напоминал ей, что нужно еще перекусить, и выпить чай. Я не протоколировал её показания, просто записывал на смартфон для себя, и слушал-слушал-слушал её охрипший от усталости голос.
Слушал и приходил в ужас.
Нет, чисто теоретически она могла с помощью денег вытащить брата, но это маловероятно. Конечно, и среди прокуроров, и среди судей есть взяточники, но там иные суммы фигурируют. Да и верится слабо, что полунищие друзья Любиного брата могли выйти одновременно и на прокурора, и на судью. Откуда у них такие связи? А даже если вышли — это подстава. Принесли бы деньги, а этих лохов бы просто повязали. Но скорее всего развели саму Любу. И друзья брата, и бывший парень, и Уваров.
А мы теперь в полном дерьме.
* * *
— Ну что, когда в СИЗО? — прохрипела Люба, и закашлялась.
Дверь открылась после двойного стука, заглянул Клюев, и бросил:
— Жена Уварова у полковника.
— Что она?
Клюев бросил взгляд на Любу, и я кивнул — можно, мол, говори.
— Плачет, скандалит, требует увидеться с… — снова взгляд на Любу. — Ну и с тобой тоже.
Клюев вышел, а я… я, блядь, должен собраться!
— Так что, когда в СИЗО? — продолжила бесить меня Люба.
— Тихо.
Так. Я могу отправить Любу в изолятор? Теоретически могу. Могу даже договориться насчет отдельной камеры, комфортных условий и прочих плюшек. Но у Любы вся бравада напускная, не такая уж она боевая. Да и если она попадет в изолятор, то уже не только я буду владеть её дальнейшей судьбой. А там, за решеткой с Любой может случиться всё что угодно, та же жена олигарха вполне способна приплатить кому нужно, и Любу найдут «с признаками суицида».
— Руслан… Рус, прости меня, — прошептала Люба, и я рассеянно кивнул, продолжая думать.
Любе нельзя оставаться в системе, а это значит что её нужно забрать. Домашний арест? Такую меру пресечения назначает суд, но очень редко в случаях убийства, даже непредумышленного. А до суда еще дожить надо. Да и самооборона — хер её докажешь, каким бы профи ни был адвокат. Всем шлют непредумышленное убийство, или чистую сто пятую.
— Прости меня, пожалуйста. Знаю, что подвела тебя, обманула, разочаровала…
Люба винится, я монотонно киваю, особо не вслушиваясь. Что делать? Блядь, был бы не Уваров, а обычный мужик — было бы проще. Можно было бы использовать свое положение, подтасовать данные, и срежиссировать чистую самооборону, даже не превышение, а явную угрозу жизни, которую Люба защищала как могла. Но с Уваровым подобное не прокатит, слишком заметная персона. Блядь, не могла Люба другого кого завалить?
