― Хорошо. Но боюсь, я приеду без нее.
― Что? ― Моя ассистентка почти закричала, затем замолчала на несколько секунд. ― Подожди, произошло что-то, о чем ты мне не говоришь?
― Нет. Послушай, мне надо бежать. Надо еще подготовить речь, да и день был долгим. Увидимся в офисе. И спасибо.
― Хорошо. Но Бен… позвони, если тебе нужно будет с кем-то поговорить.
― Позвоню.
Повесив трубку, я понял, что запутался. Звук работающего кондиционера, лишь смешивался со стуком моего сердца, который отдавался в ушах. Мне надо было начать коктейльную вечеринку еще час назад, но мысль о выпивке никак меня не успокаивала.
***
Спустившись вниз, я вышел из лифта, прошел по коридору прямо на коктейльную вечеринку по сбору средств.
Я решил расслабиться, как и советовала Нора. Я с легкостью мог со всем справиться. Но каждый раз здороваясь с кем-то, или разговаривая, я отчетливо понимал, что глазами выискивал Кеннеди, и это стало превращаться в настоящий кошмар. Поправив воротник, широко улыбнувшись, я держал в руках бокал, но не пил. Если начну, то вряд ли смогу остановиться, и это была типичная ошибка всех политиков. Но только не меня.
Я сделал глубокий вдох, стараясь скрыть зевок, но тут замер, все тело напряглось и член не исключение. Я снова вдохнул, и это был уже шлейф аромата, который в последнее время дразнил меня… Черт!
Тут же меня пронзила невероятная злость. И для нашего общего блага, дай бог, чтобы это была не она.
Тринадцатая глава.
Техническая правда
Я РАБОТАЮ в проходах, а Беннетт полностью владеет аудиторией. И если быть честной ― он владеет мной. В основном, моя сияющая улыбка из-за него, но так же и благодаря другим окружающим нас людям. Толпа контактирует с властью имущими, пока я серфингую в море эндорфинов. Каждый раз, когда наши с Беннеттом взгляды встречаются, чувственное напряжение оживляет мои нервные окончания.
Но я также в восторге и от толпы. Разговариваю с ними. Отвечаю на вопросы. Я поворачиваюсь, удерживая микрофон для мужчины с бумагой. Его руки дрожат, когда он начинает читать по своей записке, задавая вопрос о налоговой реформе.
Беннетт великолепен. Он внимателен к парню, и дает серьезный ответ об экономике, но также вставляет шутку, и парень вместе с публикой смеются. Снова и снова я становлюсь свидетелем подобного взаимодействия, мой разум уносится, потому как Бен, несомненно очарователен. Другой мужчина шагнул к микрофону. Никаких бумаг, никакой нервозности, если не считать того, что он зол. На этот раз речь идет о политике. Бен кивает, призывая диктора повторить вопрос мужчины, все камеры устремляются на парня. Снова, мой благоговейный бесстрашный сенатор переадресовывает его и отвечает вопросом на вопрос, черт возьми, он далеко выходит за рамки ответа. Мужчина у микрофона поблагодарил его, затем поблагодарил меня.
Я удивляюсь подобным закидонам бизнес-встреч людей, слушая их, решая их проблемы ― в сущности, давая им право голоса. Это невероятно мощно, даже если я всего лишь стажер. Я очарована и возбуждена. Напряжена.
― Ух ты! Ты только посмотри на себя, ― слышу знакомый голос прошептавший над моей головой.
Я повернулась кругом, и встретилась с парой грозных и цветом, как мокрый асфальт, глаз.
― Колин, что ты здесь делаешь? ― я сгримасничала, увидев своего двоюродного брата в коридоре, треплющего мою укладку, пока я рассматриваю его.
― Разве это не то, что делают семьи ― поддерживают связь?
― Не наша семья, ― отвечаю я.
Если кому надо насладиться отчетностью перед дедушкой и бабушкой, то только ему. Я хочу рассмеяться и закричать, швырнув это ему в лицо. Колин с ухмылкой посмотрел на меня. Блеск в его глазах обозначал, будто я сделала что-то невероятное, чем он сможет воспользоваться, чтобы втереться в доверие стариков и получить финансовую подачку. Инстинктивно я поправила шарф на шее, скрывая следы от укусов и засосы украшающие ее.
Он пожимает плечами.
― С каких это пор ты вошла в политику? И с республиканцем. Прискорбно. Старики должны знать, что ты тусуешься здесь… С Сенатором Роллинг Стоун? [ игра слов: популярный журнал, где было опобликовано фото сенатора ― «Rolling Stone», и его фамилия ― Stone. ― прим. ред.] Насколько это для тебя серьезно?
Гнев молниеносно пронесся по мне, и я в недоумении подняла на него глаза.
― Если ты решил задать вопрос, то очередь начинается вон там.
Он лишь указывает подбородком в сторону сцены.
― Ты же не в серьез. Это что-то вроде бунта? Бабушка с дедушкой будут разгневаны. Будет лучше, если ты скажешь политике ― adios.
― То, что я делаю, тебя не касается.
Черт, мой двоюродный брат ― гадюка, будет использовать это, но я не могу позволить ему. И не стану! Его слова, словно удар под дых, и мой пульс зашкалил. Наклонив голову в сторону от микрофона, я хочу раскусить его.
― Серьезно, что ты хочешь и почему ты здесь?
― Давай начистоту, ― отвечает он. ― Нолан пригласил меня.
Несколько людей вокруг нас фотографировались на память. Я прищурилась, тщетно пытаясь вспомнить. Я боялась, что Дин Нолан увидит меня с семьей и захочет упомянуть об этом, и именно поэтому я стараюсь не бросаться в глаза. Прямо сейчас мне необходимо охладить пыл своего кузена, если это возможно. Игнорируя Колина, я сосредоточиваюсь на человеке у микрофона.
― Вот наклейка на бампер, ― улыбаюсь я парню в очереди; и очередь из других людей ждет, чтобы задать свой вопрос Беннетту. Кивнув, я указываю на молодую леди, которая за перекладиной и одета в стиле «Голосую За Сенатора Стоуна», затем протягиваю ей микрофон.
Колин отступает, и я думаю, как хорошо, что он уезжает: но ― нет. Он встает позади меня и шепчет так, чтобы я слышала:
― Ты даже не выслушала меня, но ты знаешь, я ведь должен сказать свое слово. То, что ты здесь, разве не бунт? Агитируя другую предвыборную кампанию, если ты серьезно относишься к сенатору. Ведь бабушка с дедом оказывают кое-кому поддержку.
Если бы все было так просто. Я не могу позволить ему приблизиться хоть на дюйм к реальному «сенаторскому» вопросу, поэтому я заставляю себя улыбнуться. Засмеяться.
― Я делаю одолжение. Джон работает над одним материалом. Он снаружи. ― Я смотрю на Колина, убеждая его в своей точке зрения.
Я точно не собираюсь удирать отсюда из-за того что здесь мой кузен, но и не хочу, чтобы он оставался. У меня есть выбор и необходимость решить эту проблему с Колином: лучше раньше ― чем позже. Я передаю микрофон женщине в очереди, затем направляюсь в сторону своего кузена, хватаюсь за то, что могу сделать пока не грянула буря, после того как он побежит докладывать бабушке.
