— Папа, а почему у тебя нет пальцев? — спрашивает Ханна, когда между песнями наступает перерыв.
Мы все замолкаем, наше внимание переключается на Тэтчера.
Я часто задавалась этим вопросом, будь то его искалеченная рука или же множество шрамов, которые я время от времени замечала, когда ткань его рубашки немного сдвигалась в сторону. Однажды, когда он гостил у нас в выходные, я проходила мимо его комнаты, когда он одевался, и только тогда увидела все остальные. Шрамы на его руках и ладонях — ничто по сравнению с теми, что уродуют его торс.
Тэтчер отвечает на этот вопрос легкомысленно.
— Ох, знаешь, просто неудачные обстоятельства.
— Что случилось? — не перестает она расспрашивать.
Когда он молчит, вмешивается Брэкстен:
— Может, тебе повезет, малышка. Мы уже много лет задаем ему тот же вопрос.
Я хмурюсь, с удивлением обнаруживая, что даже парни не знают.
— Некоторые вещи лучше не знать, — говорит он, останавливая на этом разговор.
Все замолкают, когда по длинной гравийной дороге к дому подъезжает дорогая черная машина.
При виде машины Джастис вскакивает на ноги.
— Папа, отведи Ханну в дом.
Тэтчер быстро подхватывает Ханну на руки и уходит в дом, прежде чем я успеваю сказать хоть слово.
— Джастис, кто это? — спрашиваю, гадая, кто его так взбудоражил.
— Тебе тоже надо зайти внутрь. — Взгляд, который он бросает на меня, заставляет пульс нервно подпрыгивать.
Я остаюсь на месте, устремляя взгляд обратно к машине, когда та останавливается. Из нее выходит блондинка, и мое сердце обрушивается вниз.
Моя мать.
По ее вздернутому носу и презрительному выражению лица я могу сказать, что ничего не изменилось, хотя я этого и не ожидала.
Несмотря на то, что я ждала этого визита, я все равно чувствую себя не готовой, мои нервы пригвождают меня к качелям, на которых я сижу.
Джастис начинает спускаться по лестнице, его братья следуют за ним, закрывая меня собой.
— Вам здесь не рады, — говорит он. — Уезжайте, сейчас же.
— Нет, пока я не поговорю с ней.
— Этого не будет.
— Лучше вам не связываться со мной, мистер Крид.
Брэкстен фыркает в ответ на угрозу.
Наконец я прихожу в себя и встаю, спасая их от ее гнева.
— Все в порядке, Джастис. — Мои ноги несут меня вперед, заставляя спуститься по ступенькам.
— Ты не должна встречаться с ней, Райан.
Я касаюсь рукой его плеча, проскальзывая между ним и Ноксом.
— Все в порядке, — заверяю я его, прежде чем повернуться к ней лицом. — Чего ты хочешь, мама?
Она срывает свои дизайнерские солнцезащитные очки, ее глаза наполнены яростью.
— Как ты смеешь, — говорит она с презрением. — Как ты смеешь показываться здесь после стольких лет?
— Я имею полное право здесь находиться.
— Как бы не так, черт тебя побери!
— Это моя семья, — говорю я ей, чувствуя уверенность, когда делаю это заявление рядом с окружающими меня мужчинами.
Она бросает на них полный отвращения взгляд.
— Семья? Вот как это теперь называется. Ты хоть знаешь, кто из них отец?
— Осторожнее, леди. — Джастис делает шаг вперед, но я кладу руку на его грудь, отказываясь позволять ему бороться за меня. Это моя битва, и я собираюсь покончить с ней раз и навсегда.
— Я точно знаю, кто, и ты тоже. Уверена, вы с отцом всегда это знали.
Не сомневаюсь, они прекрасно осведомлены, где я находилась все это время. Без вариантов, с их-то связями. Им просто было плевать, потому что я жила достаточно далеко, чтобы не пятнать их драгоценную репутацию.
— Мы с Ханной вернулись, и вам придется с этим смириться, — говорю я, гордясь тем, как твердо звучит мой голос. — Винчестер — большой город. Мы будем держаться подальше от вас, а вы — от нас.
Ее лицо искажается от гнева, она тыкает пальцем мне в лицо.
— Послушай меня, маленькая сучка, одно дело, когда ты сбегаешь, но я не позволю тебе вернуться сюда и прятаться на земле этого черномазого со своим ублюдком.
Я вздрагиваю, оскорбление разжигает во мне ярость. Джастис тянется к ней, но я быстрее. Сжатым кулаком я наношу удар ей в лицо.
Ее голова резко дергается в сторону, в воздухе эхом разносится громкий шлепок, и на ее лице отражается шок.
— Никогда не смей говорить так о моей дочери и Тэтчере! — на глаза наворачиваются слезы, и это замечание вызывает во мне не только боль, но и ярость. — Ты никогда больше не приблизишься ко мне или к моей семье, — кричу я, и слова перерастают в сдавленные рыдания.
Джастис разворачивает меня, притягивая к себе.
— Уберите ее отсюда, быстро!
Брэкстен уже движется к ней, хватая ее за руку.
— Эй! Что ты делаешь? — яростно бормочет мать. — Немедленно убери от меня свои руки.
Словно ничего не слыша, он продолжает тащить ее к машине, где стоит Нокс, придерживая открытую дверцу.
— Уезжай, Райан! — кричит она, вырываясь из рук Брэкстена. — Ты меня слышишь? Уезжай сейчас же, иначе…
Что бы она ни сказала дальше, Брэкстен заталкивает ее в машину и захлопывает дверцу у нее перед носом, не оставляя ей другого выбора, кроме как уехать.
— Боже, как я ее ненавижу, — шепчу, глядя, как ее машина исчезает из вида. — Я так ее ненавижу.
Джастис поднимает мое лицо к своему, в его темных глазах виден гнев.
— Забудь о ней. Она не имеет значения, и никогда не имела. Ты, я и Ханна — единственное, что важно.
Он прав, и я знаю это, но по какой-то причине, даже после всех этих лет, она все равно глубоко пробирается мне под кожу, причиняя сильную боль.
— Хороший правый хук, — комментирует Брэкстен, возвращаясь к нам с Ноксом.
— Спасибо, что избавились от нее, — говорю я, шмыгая носом.
— Я бы сделал это раньше, но молился, чтобы ты ей вдарила, потому что сами мы не можем.
Грустная улыбка растягивает мои губы.
— Я сожалею о том, что она сказала, — шепчу я им.
— Ты не должна извиняться, — говорит Джастис, с нежным выражением касаясь пальцами моего лица.
Я льну к его прикосновению, благодарная, что он был здесь со мной. Что все они были. То, как они прикрывали меня, значит больше, чем они могут знать.
Раздается виброзвонок. Джастис лезет в карман и достает телефон. Он смотрит на экран, а затем подносит сотовый к уху.
— Клемсон, что такое?
Когда его взгляд перемещается на братьев, они подходят ближе.
— Мы едем. — Он отключается и убирает телефон обратно в карман.
— Это был Крейг. Он что-то нашел. Хочет, чтобы мы встретились с ним на заброшенном складе на Олд-Миллер-роуд.
— Это в сорока минутах езды, — говорит Брэкстен. — Почему так далеко?
— Не знаю, но похоже, у него для нас что-то важное.
— Поехали, — говорит Нокс, проталкиваясь вперед. — Я поведу.
Брэкстен следует за ним, а Джастис колеблется, глядя на меня сверху вниз.
— Иди, — говорю я ему. — Со мной все будет в порядке.
— Уверена?
— Да.
Наклонившись, он целует меня, заполняя мое печальное сердце чем-то более прекрасным. Потом его лоб прижимается к моему, дыхание щекочет мои губы.
— Мы еще поговорим об этом, когда я вернусь.
Я киваю.
Он направляется к грузовику как раз в тот момент, когда Нокс заводит мотор, и громкий рев двигателя рассекает воздух, прежде чем они отъезжают. Взяв себя в руки, вытираю остатки слез и направляюсь внутрь, обнаруживая Тэтчера на кухне.
— Все в порядке? — озабоченно спрашивает он.
— Теперь, да. Но парням только что позвонил Крейг. Они сказали, что скоро вернутся.
Он кивает.
— А где Ханна? — спрашиваю я.
— Рисует в гостиной. Иди к ней, я приготовлю тебе чай.
Я направляюсь в другую комнату и вижу, что она стоит на коленях на полу среди разбросанных вокруг карандашей.
Она смотрит на меня, и при виде моего лица ее улыбка исчезает.
— Мамочка, ты в порядке?
— Да, детка, в порядке. — Я сажусь рядом с ней и притягиваю ее к себе, жаждая обнять ее. — Я люблю тебя, Ханна. Очень сильно. Ты же знаешь?
