Чтобы как-то отвлечься, потащил ее в магазины и закидал подарками. Купил платья, нижнее белье, какие-то украшения, с досадой ощущая полное равнодушие к своим презентам. Марту не цепляли побрякушки и одежда, она долго выбирала книги и с каким-то неописуемым восторгом гладила обложки энциклопедий.
— Я хочу получить образование! — призналась мне с волнением. — Это моя самая большая мечта в жизни!
Постояв некоторое время в задумчивости, я взял корзину и набрал в нее учебники за десять классов, начиная с первого.
— Будем учиться! — расплачиваясь за покупку, сказал я. — Надо получить школьный аттестат, а потом выбрать вуз. У тебя все получится. Я помогу!
Выходные мы валялись на матрасе, вставая только для того, чтобы поесть и позаниматься. С пятницы до понедельника Марта освоила арифметику за 1–3 класс, русский язык шел туго, быстро поставить грамотность было сложно.
Высунув язык, она выводила буквы в тетрадях с прописями и переписывала маленькие тексты из художественных произведений. Читала вслух, пересказывая детские сказки и смешные истории Марии Дружининой.
Каждое ее усердное движение в учебной деятельности возбуждало. Я не знал, что возбуждать может стремление человека преодолеть несчастливое стечение обстоятельств, которые не позволили получить то, что получал каждый ребенок — любовь родителей, образование и поддержку. Она боролась с бедностью и безграмотностью как могла.
И еще я понял, что не могу жить, не прикоснувшись к ней. Как Марта касалась своего хомяка, заряжаясь добром и нежностью, так и я тискал ее по всем углам комнаты, чувствуя бьющую фонтаном энергию и прилив острого желания. Желание не утихало, разгораясь сильнее и сильнее, как будто его каждый день поливали из канистры бензином.
Через неделю ее застенчивость и неопытность плавно перетекли в активность и любопытство. Марта перестала стесняться, но так называемые любовные “прелюдии” категорически отвергала.
— Мне итак хочется, а когда ты гладишь, становится смешно, — пыталась объяснить мне. — Убери руки, ложись, я сама все сделаю!
Большую часть времени я лежал бревном, наблюдая за ее сексуальными танцами. Никогда в жизни мне не попадалась девушка, которая вела бы себя так необычно. Ни черта ей не было нужно — ни поцелуи, ни обнимашки, ни разогрев, ни подарки, ни комплименты. Создавалось впечатление, что ее просто радовал факт моего присутствия. Как-то иначе происходящее я не мог объяснить.
В понедельник она вытолкала меня на работу, сам я не хотел вылезать из кровати.
— Погладь Рыжика и успокойся, — сунула мне в руки пушистого зверька.
Работа не работалась, посторонние звонки я скидывал, не имея ни малейшего желания с кем-либо общаться. Обязанности выполнял на автопилоте и постоянно думал о ней. Не выдержав, спустя два часа пошел искать Марту. Ее пересадили в зал с сотрудниками, выбрав место у окна. Стол Бубликовой окружали ребята, которые оживленно переговаривались с ней и радостно улыбались. Их было немало.
Марта надела вишневое платье, которое я подарил ей, и что-то застенчиво отвечала коллегам. Она как-то неуловимо и невыразимо изменилась. Я с удивлением обнаружил, что сердце не сжимается. В прошлом я бешено ревновал женщин, которые нравились, а сейчас ощущал странную щемящую нежность.
Она будто почувствовала, что я пришел, вытянула голову и тотчас же заулыбалась. Я подошел совсем близко, ребята тут же рассосались.
— Здравствуйте, Андрей Владимирович! — звонко поприветствовала Марта, следуя моим инструкциям — не палиться на работе. Я не ответил, утонув в шоколадном озере ее глаз.
— Мне здесь удобно, — промямлила она, видя, что я молчу. — Спасибо.
— Бубликова, больше не болей! Мы из-за тебя горим по срокам! — подал голос Витя и сухо кивнул мне.
Своей репликой он пытался показать, что контролирует процесс. И ее тоже. Марта отчаянно покраснела и сразу же села за компьютер. Я не выдержал, склонился и поцеловал ее в щеку.
— Это я ее отвлекал, — повернулся к Варшеву. — Она наверстает. Не подведет.
"Ты же просил скрывать, что мы вместе? " — написала Марта в рабочий чат, когда я вернулся в кабинет.
"Пообедаем дома?" — предложил ей, уйдя от ответа, потому что не знал, как объяснить своё поведение.
Когда в обеденный перерыв мы оказались в квартире, трясущимися руками снял с нее платье.
— Не могу работать, не знаю почему, не могу и все! — стал оправдываться перед Бубликовой и почувствовал пальчик на своих губах.
Она не сопротивлялась и просто улыбалась — тепло, искренне и так сердечно, что слова сами вылезли из меня:
— Я люблю тебя.
Через несколько дней о нас заклубились сплетни. Если раньше меня бы угнетал этот факт, сейчас я словно обрел непробиваемую броню. Смешки и едкие шутки Марины пропустил мимо ушей, услышав в коридоре болтовню и переглядывания, сделал вид, что ничего не заметил, и прошел мимо. Мне было все равно. К концу рабочего дня я схватил рюкзак и пошел искать её.
Марта стояла у входа в столовую, а Варшев что-то упорно втирал ей. Я насторожился, потому что услышал своё имя и слово "подлец". Как только он заметил мое приближение, прервал разговор и поспешно ретировался. Взглянув на бледное лицо Бубликовой, я через силу улыбнулся:
— Все в порядке?
— Надо не забыть купить для Рыжика корм, — она взяла меня за руку и крепко сжала ее.
Весь вечер я маялся и в конце концов не выдержал:
— Жалеешь, что мы встретились? Могу уйти, если хочешь.
Она засмеялась, облизала палец, который испачкала вареньем, и ткнула себя в грудь:
— Доктор Айболит лечит бегемотика! Бегемотик сильно болен!
— Очень! — я с облегчением подхватил её игру и притянул к себе. — Сегодня обзванивал московские школы, чтобы обсудить сдачу экзаменов, в общем, сплошная бюрократия и волокита. Что скажешь, если аттестат тебе вручат в калужской школе? Мои родители — учителя, они могут помочь.
— Я готова! Только мне еще нужно пройти старшие классы.
— Не сейчас конечно, пока мы будем готовиться. И надо будет наведаться к предкам. Например, в эти выходные.
— Мне страшно, — шепотом призналась Марта.
— Они добрые и хорошие, — пробормотал я, решив не рассказывать ей о национализме своей семьи. — Все будет хорошо!
Позвонив матери, выдал минимум информации:
— Приеду погостить.
— Мы так соскучились! — воскликнула она. — Почему ты так редко звонишь!?
— Я буду с девушкой. Пока.
Мама не успела ничего спросить, я быстро отключился.
Всю дорогу в Калугу Бубликова прижималась к моему плечу. Когда показался вокзал, она выдавила:
— Боюсь.
— Если тебе что-то не понравится, мы уедем, — пообещал я, даже приблизительно не представляя, чем закончится встреча с родственниками.
Нажав на дверной звонок, услышал стук в ушах. Это был не страх, а какое-то странное волнение. Как бы я не храбрился, реакция родителей заранее пугала.
Для себя решил, если они не примут Марту, сюда больше не вернусь.
Бубликова стояла рядом и держала в руках букетик с цветами, который она купила для матери.
Глава 34
Чего я не ожидал, так это того, что родители оденутся как на парад и выйдут встречать нас вдвоем. Их торжественные лица вызывали острое желание поерничать, но я сдержался. Марта застенчиво всучила маме цветочки.
В гостиной стол ломился от обилия еды. Мама вела себя необычно. Взяла Марту в оборот, без конца о чем-то рассказывая и параллельно успевая задавать вопросы. Простофиля Бубликова и не думала скрывать, кто она и откуда — бедная русская сирота из подмосковной провинции.
Отец без конца улыбался и пытался вклиниться в разговор. Я не узнавал их. А как же чистота арийской, тьфу ты, армянской крови? Они буквально влюбились в Марту и по пятам следовали за ней, что-то громко и возбужденно повествуя и жестикулируя.
За обедом оба норовили наполнить её тарелку вкусняшками, а вкусного было так много, что через час Марта взмолилась:
