– Таня, Полли, это Тим и Ромка, – он кивнул сначала на одного гиганта (с татуировками на лице), а потом на другого (с длинными волосами, убранными сзади в хвост). – Мои друзья.
Таня вспомнила их. Это они были тогда под ее окнами и напугали ее до ужаса.
– Очень приятно, – сказала Полинка, отпихивая Таню бедром. Очевидно, она боялась, что ее реакцию расценят, как неуважение. – Какие вы… мужественные.
Тот, что с татуировками, оглядел Полинку с головы до ног. После чего протянул руку и поцеловал ее. Прямо-таки джентльмен, мать его.
Таня перевела взгляд с них на психа.
Глаза его светились.
Буквально-таки горели, и Тане было так приятно видеть его таким. До невозможности приятно. Настолько приятно, что она отпихнула в сторону весь страх, все свои панические бзики, недоверие и непонимания подобных увлечений. Отпихнула ногой, подальше, чтобы не возвращались. Нафиг их. Точно.
А потом подошла и поцеловала психа.
Коротко, в губы, она не была настолько смелой, чтобы начать сосаться взасос перед всеми, но этот поцелуй – маленький и осторожный, был ей нужен прямо сейчас.
Псих удивленно смотрел на нее, когда поцелуй прервался.
– И за что это?
– Просто так.
Взгляд психа был прикован к Тане, как будто даже если сейчас рядом взорвалась бы бомба, он не смог бы от нее оторваться.
Он притянул ее к себе.
– Ты потрясающая, я говорил?
– Типа того. А вот я не говорила, насколько потрясающий ты, но…
Таня огляделась. Толпа немного проредилась, многие собрались у большого экрана рядом с помостом – там транслировался весь заезд в прямом эфире. У каждого гонщика была своя команда поддержки, которая скандировала его имя и кричала.
А к точке старта уже подогнали две другие машины – как только первый заезд закончится, тут же начнется второй.
Псих проследил за ее взглядом.
– Если ты не хочешь, то я не поеду, – сказал он.
– А ты собирался?
Таня посмотрела на него.
Так хотелось целовать его. До бесконечности. Прямо сейчас – коснуться губами его кадыка и щетины на подбородке. Но она понимала, что злоупотреблять не стоило.
Улыбка коснулась губ психа. Таня провела по ним пальцами.
– Собирался ли я? – спросил он. – Таня, моя машина была не в ремонте – ее готовили к гонке. А еще я ждал этого дня целый год, мы все ждали. У нас не так много шансов это сделать. Организация идет месяцами, мы восемь раз меняли локацию, потому что кто-то сливает полицейским инфу.
Дыхание перехватило.
– Но ты готов отказаться от заезда, если я попрошу?
– Да.
– Почему?
Псих помотал головой. Он как будто хотел сказать: «Какая же ты глупая», и у Тани защипало в носу.
Чувства. Они лились из психа наружу, и слова были вообще не нужны, потому что Таня ощущала кожей вибрации его тела, быстрый стук его сердца, и чувствовала то же самое. Стоило только посмотреть на него или почувствовать его запах…
– Потому что я люблю тебя, – сказал псих просто.
Таня задержала дыхание. Ей захотелось вдохнуть этот миг, эту секунду, и сохранить ее внутри себя навсегда. Заморозить ее где-то под ребрами.
Она открыла рот, чтобы ответить, но не смогла. Просто не нашла слов.
А психу и не нужны были ее слова – он ведь видел ее насквозь. Поэтому просто коснулся ее висков пальцами, притянул ее к себе, и они столкнулись лбами, дыша одним воздухом на двоих.
Тане показалось, что они слились в одно целое в этот момент. Были Таня и псих, а стали чем-то бестелесным, облаком ваты, куском воздуха, которые вибрировал от невыносимой силы чувств во всем теле.
Таня никогда не чувствовала ничего подобного – никогда. Как бы не пыталась играть в отношения, как бы не хотела любви. Прежде такого с ней не случалось. Ей хотелось идти за этим мужчиной по жизни. Она знала, что будет за ним, как за каменной стеной, что он спасет ее и сам спасется вместе с ней. Иначе и быть не могло.
Четкая уверенность, что на этот раз все сложится, поселилась внутри Тани еще тогда, в отеле, когда они не трахались, а любили друг друга. И это стало последней каплей. Мгновением, когда Таня себя отпустила.
– Как только мы вернемся домой, – прошептала Таня психу на ухо. – Я не выпущу тебя из постели до самого понедельника.
Псих улыбнулся.
– Когда мы вернемся домой – ты потеряешь счет дням.
Наконец, они оторвались друг от друга. Таня чувствовала, как счастье разбухает внутри нее – вот-вот польется наружу. Она терпеть не могла выглядеть слишком довольной. Всегда кажется, что люди смотрят с осуждением, как будто твое счастье их невероятно бесит. Таня и сама прежде бесилась, когда кто-то улыбался слишком широко.
А вот теперь она их понимала.
Пальцы психа переплелись с ее пальцами, взгляд скользнул по губам к глазам, а потом… Куда-то поверх Таниной головы. Он изменился, этот взгляд. За мгновение, за одно моргание. Только что был счастливым и ярким, а потом – как будто захлопнулась дверь.
– Что… Что там такое? – спросила Таня, пытаясь повернуть голову. Но псих сжал ее подбородок, заставляя смотреть на себя. – Что происходит?
Пламя сменилось льдом. Психа как будто кто-то окатил холодной водой или ударил током. Таня никогда прежде не видела его таким, и ей стало не по-детски страшно.
– Таня, – шепнул он, прижимаясь к ее рту губами. – Что бы сейчас не происходило – не реагируй.
– Что?!
– Никого не слушай. И, главное – не бойся.
– Очень, блять, страшно, когда ты говоришь мне не бояться!
– Таня, – пальцы на подбородке сжались еще сильнее. – Пожалуйста. Доверься мне.
Во рту пересохло. Таня смотрела в его глаза и видела, как в них угасает свет. Но это все еще был ее псих, ее дурак с собакой, ее идиот, который просто вломился в ее дом и остался там, хотя его не приглашали.
Поэтому она кивнула, чувствуя, как руки начинают трястись.
– Хорошо.
Псих кивнул тоже.
