– Закрой рот, я не закончила! Так вот, откуда нам вообще знать, что вот она, – Мишель указывает элегантным пальчиком в сторону голограммы, – говорит правду?
– Вы не можете быть в этом уверены, – соглашается Ирис, – в мою программу не вложен язык жестов, который помогает собеседнику распознать ложь.
– Спасибо, что подтвердила мои догадки! – огрызается Мишель. – К тому же, я совершенно поражена тем фактом, что нас всех там не грохнули!
– Мы в порядке, Мишель, – устало произносит Шон, – мы справились. Все живы.
– На самом деле, нам просто повезло, – отмахиваюсь я, усаживаясь в кресло. Усталость резко накатывает волной, грозящей сбить меня с ног. – Ситуация становится всё более безумной. Шанс на то, что мы вернёмся не все или вовсе не вернёмся, был слишком велик. Сколько ещё мы сможем рассчитывать на удачу?
Мишель разводит руками.
– Спасибо, Мари. Я рада, что ты это понимаешь.
Шон отмалчивается, упрямо сжав губы.
– В чём Мишель права, так это в том, что мы не можем доверять этому… устройству, – встревает Эстелла, – мы должны уничтожить эту штуку немедленно. Ведь свою функцию она выполнила – привела нас сюда.
– Прошу вас воздержаться от этого, – мне чудится мольба в механическом голосе Ирис, когда Эстелла делает шаг в её сторону, явно настроенная весьма решительно.
– Эстелла, не надо, – неожиданно возражает Радж, загораживая голограмму собой.
– С дороги, Радж!
– Нет.
– Успокойтесь оба! – я вскакиваю с кресла, и мышцы ног отзываются ноющим протестом. – Эстелла, бога ради, оставь Ирис в покое. – И тихо, чтобы слышала только она, добавляю: – Не так уж давно никто из нас не мог доверять и тебе.
– С твоей стороны это было низко, – задыхается от возмущения Эстелла.
– Но справедливо, – парирую я. Она фыркает и уходит в сторону лифта, явно обиженная. Я чувствую угрызения совести от того, что нагрубила ей, но только так можно было отвлечь Эстеллу от её жажды разрушений.
– Спасибо, Марикета, – доносится до меня голос Ирис.
– Ты по-настоящему отблагодаришь меня, доказав, что я была права, – отмахиваюсь я, снова усаживаясь в кресло.
– Принято, – откликается голограмма.
– Наложить бы лапы на тот золотой снитч и посмотреть, как тикает Ирис, – мечтательно протягивает Зара, пытаясь добраться до дрона, уворачивающегося от неё так, что голограмма мерцает.
– Я предпочла бы, чтобы ты этого не делала, – отзывается механический голос.
– Так что ещё вы нашли в обсерватории? Удалось связаться с кем-то? – нетерпеливо спрашивает Куинн. Мы с Шоном обмениваемся обеспокоенными взглядами. И я по-настоящему благодарна ему за то, что он вызывается поведать остальным плохие вести.
Спустя четверть часа, когда все в курсе наших злоключений и сообщений в радиопередатчике, между нами повисает давящая тишина. Куинн держит глаза широко раскрытыми, подозреваю, чтобы не позволить пролиться ни единой слезинке. Диего тяжело дышит, держась за спинку кресла, в котором я сижу. Радж, подобно большой рыбе, открывает и закрывает рот. Алистер, белый, как мука, сидит, обхватив голову руками. А Лейла, присоединившаяся к нам в процессе рассказа, беспокойно расхаживает вдоль лобби.
– Вы уверены, что слышали именно это? – в конце концов произносит Радж.
Из дрона Ирис доносится характерный щелчок.
– Бог мой, он… извергается! Вулкан извергается! – вещает запись.
– Что это она такое делает? – отмирает Диего.
– Это то, что мы слышали, – поясняет Грейс. – Она, должно быть, записала…
– Это невероятно! Вулкан на Ла-Уэрте… извергается. Но это непохоже ни на что из виденного мной ранее… – продолжает Ирис воспроизводить то, что повергло нас в ужас несколькими часами ранее – и то, что теперь может серьёзно подорвать психическое здоровье наших друзей. – Спаси нас, Господи.
– Ирис, ради всего святого, выключи это! – выкрикиваю я, всё-таки не выдержав: столько попыток сохранить спокойствие разбиваются в пыль о новый приступ паники. На мои вздрагивающие плечи ложится рука Джейка, и он опускается на подлокотник моего кресла. Помогает. Не сразу, но помогает. Я хотя бы вспоминаю, что обещала себе не показывать, как мне страшно.
– Это не смешно, совершенно не смешно, – бормочет Диего.
– Это глупо, – хмурится Крэйг. – Вулкан не извергался. Мы все это знаем.
– Пока что, – добавляет Грейс, и все взгляды обращаются к ней. Она тяжело вздыхает и поясняет: – Мы могли слышать трансляцию того, что пока что не случилось.
– Грейс, что ты такое говоришь? – изумляется Алистер, всё ещё поддерживая свою голову руками, словно боится, что от переизбытка информации та упадёт.
Грейс закусывает дрожащую губу, набирает в грудь побольше воздуха и, зажмурившись, выдаёт:
– Мы должны смотреть фактам в лицо. Саблезубые тигры. Гигантские крабы. Лисица, дышащая льдом. Теперь – это.
Снежок, услышав упоминание самого себя, настороженно мурчит и запрыгивает на мои колени, словно прося защиты.
Я поднимаю глаза на Джейка и знаю, что он думает о том же, о чём и я – о тех странных огнях, что мы видели из диспетчерской башни в первые часы после прибытия на Ла-Уэрту. Перевожу взгляд на Куинн и вспоминаю таинственного морского конька, летающего над водной гладью.
– Мы все думаем об этом, – продолжает Грейс. – Знаю, что это страшно, и я первая, кто готов признаться: я стараюсь говорить себе, что всё хорошо, но… Так больше продолжаться не может. Давайте скажем это вслух, да? Путешествия во времени.
Компания взрывается какофонией криков.
– Это же просто глупо! – возмущается Лейла.
– Мы не в долбанном фанфике, Грейс! – округляет глаза Мишель.
– И я, вообще-то, не помню, чтобы в учебнике по биологии упоминались когда-либо существовавшие лисы, выдыхающие лёд! – добавляет Крэйг.
– Я не говорила, что мы путешествовали во времени, – возражает Грейс, – просто некоторые вещи… такие, как трансляции… могли ещё не произойти.
Шон взъерошивает собственные волосы.
– Хорошо. Давайте попробуем рассуждать логически. С временем здесь действительно что-то происходит… И я допускаю, что объяснение Грейс подходит по всем параметрам, но… Это неважно. Важно то, что мы будем со всем этим делать. Наш поход в обсерваторию дал ясно понять лишь одно: никто не придёт нас спасать.
– Теперь всё зависит от нас, – упавшим голосом подтверждаю я.
– Да, Мари, – выдыхает Грейс. – Это всего лишь, м-м, проблема. А любая проблема имеет решение.
– Пока ты не окажешься на глубине шести футов под землёй, – подхватывает Джейк, и Грейс бледнеет. – Что? Эта поговорка звучит примерно так.
– Мы можем рассчитывать только друг на друга, – говорит Куинн, ободряюще сжимая ладонь Грейс.
– И кстати, пока вас не было, мы тут кое-что обнаружили, – внезапно говорит Радж, и я замираю. Просто невероятно, если сейчас он скажет то, что я думаю…
Но он ничего не говорит. Только достаёт из кармана сложенную фотографию, где изображена долбанная гавань.
Я нервно сглатываю.
– Это здесь? – стараясь скрыть смятение, спрашиваю я.
– Да. В паре миль к востоку.
– Это личная гавань мистера Рурка, – подхватывает Лейла. – Она доступна только самым высоким гостям. Там проводят регаты и всё такое.
– Боже, и если там осталась хоть одна захудалая яхта… – начинает Мишель.
– То мы спасены! – заканчивает Шон. – Теперь мы знаем, что делать! Отдохнём прежде, конечно, – поправляется он, видя умоляющий взгляд Крэйга. – Планируем выход на завтрашнее утро. Боги, это был действительно долгий день.
– Три дня, – неожиданно произносит Алистер.
– Что?..
– Марикета, вас не было три дня, – поясняет Диего, ошарашенно глядя на меня. – Думал, ты в курсе…
Я растерянно качаю головой. Нет, все эти махинации солнца над нами, конечно, из моей памяти никуда не выветрились, но – три долбанных дня? Серьёзно? Всего несколько часов сна, протеиновые батончики и краб – как мы вообще остались живы?
– Я собираюсь пойти поесть и лечь спать, – сообщаю я, вставая. – Настоятельно рекомендую всем сделать то же самое.
