Ребёнок! Что с ним?!
Что с моим малышом?!
Я вспомнила всё — встречу со свекровью в торговом центре, её мерзкие вопли, реанимационный автомобиль, напряжённый взгляд склонившегося надо мной врача…
Если мой малыш погиб… Нет-нет-нет, пожалуйста, только не это!
Тогда я точно сойду с ума! Я успела полюбить его всем сердцем, он был частью меня, моей бусинкой, моим счастьем…
— Степан, — глухо позвала я. Губы не слушались, к горлу подкатила тошнота. — Степан…
Несмотря на то, что мне и самой почти не было слышно моего голоса, мужчина тут же поднял голову и резко открыл глаза. Они вспыхнули сумасшедшей радостью.
— Алиса… Ты проснулась, как здорово! Врачи тебя подзагрузили, поэтому ты спала. Я ждал, когда ты проснёшься, и сам случайно отрубился.
— Степан… Степан… — едва не плача, выдохнула я. — Что с ребёнком?
Глаза жгло слезами, как кипятком. Я прикусила губу и всхлипнула.
— Милая, всё нормально, не волнуйся!
— Насколько… нормально? Ребёнок… остался? Я его не потеряла?
— Да вот же, смотри сама, глупенькая!
В доказательство Степан положил ладонь на мой живот, а я его ощупала. Вроде бы живот был таким же — округлившимся, беременным. Но это снаружи, а что внутри? Ведь до происшествия я ещё не успела почувствовать шевелений, значит сейчас не могла быть уверена, что с ребёнком всё хорошо.
— Всё в порядке, Алиса, и с тобой, и с нашим малышом, — заверил Степан. — Ну, конечно, не в полном порядке, не на сто процентов.
— Нет?!
— Да не дёргайся ты так, милая! Просто тебе придётся полежать здесь пару недель на сохранении, врачи тебя понаблюдают, поделают капельницы. Но всё обошлось, опасность миновала. Все молодцы. Водитель скорой мчался, как на пожар. Врачи молниеносно среагировали и сделали всё, что нужно.
О себе Степан не сказал, но я помнила, как он нёсся мимо сверкающих витрин магазинов, а потом в машине скорой не давал мне провалиться в чёрную пропасть, разговаривал со мной, держал за руку.
— Теперь всё хорошо, милая.
— Ох… — обессиленно выдохнула я. — Слава богу…
— Как ты в целом сейчас? Ничего не болит?
— Немного тошнит.
— Сейчас позову врача.
— Степан, я так испугалась…
— Алиска… А я-то как испугался! Был готов молиться любым богам, лишь бы с тобой ничего не случилось. Девочка моя… Заставила ты меня поволноваться!
В голосе Степана звучала боль, но в его глазах светилась нежность. Он сжал мою руку, поднёс к губам и поцеловал. Потом уткнулся лицом мне в плечо, а я с удовольствием прижалась щекой к его затылку, потёрлась, зарылась носом в волосы, вдохнула любимый запах.
— Моя маленькая девочка… Как хорошо, что всё уже позади. Это был ад. Я так боялся, что потеряю или тебя, или ребёнка. Или сразу вас обоих. Не знаю, как бы я потом жил… Нет, лучше вообще о таком не думать.
*****
Окончательно я успокоилась только после разговора с лечащим врачом. Женщина показала мне снимки УЗИ, расшифровала анализы и даже нарисовала картинку в блокноте, чтобы доходчиво объяснить, чем было вызвано кровотечение и как могла возникнуть такая ситуация.
— Плод крепкий, жизнестойкий. Очень хочет жить, поэтому цепляется за маму изо всех сил. Сейчас я не вижу никакой опасности, но всё-таки мы вас ещё подержим. Понаблюдаем сколько нужно, — сказала врач.
Степана в палате не было, он отправился искать кофейный автомат. А я напряжённо всматривалась в лицо врача, пыталась понять, не обманывает ли она меня. Но нет, женщина говорила настолько уверенно, что меня немного отпустило. Появилось ощущение, что я попала в надёжные руки, и теперь уж точно с ребёнком всё будет хорошо.
— Ваш муж как танк! Всю больницу на уши поставил, собирался на частном самолёте везти вас в Москву, Израиль и ещё бог знает куда. Хоть на Марс. Еле отговорили.
— Муж? — удивлённо повторила я. — Но он не муж…
— Наверное, у вас гражданский брак? Ничего, до родов ещё успеете зарегистрировать отношения. Степан Андреевич сказал, что он ваш супруг. А с таким упёртым товарищем, насколько я понимаю, лучше не спорить.
— Это точно, — пробормотала я.
— И малыш у вас, к счастью, такой же настырный, как и его папа. Никуда вы от них двоих теперь не денетесь, — улыбнулась врач.
*****
— Степан, а наши покупочки? — жалобно спросила я на следующий день. — Где они? Пропали?
— Ну, теперь я за тебя спокоен, — обрадовался милый. — Если вспомнила о шмотках, значит, опасность миновала.
— Шмоточки-то драгоценные! — вздохнула я. — Всё такое красивое. Мы три часа выбирали, и ты столько денег потратил.
— Всё в порядке с твоими платьицами, лисичка. Не переживай. Я отправил Алексея, он нашёл все наши пакеты. Их прибрали девушки из магазина, рядом с которым мы всё бросили.
— Ура.
— Обожаю, когда ты улыбаешься, Алиса! За твою улыбку я готов отдать всё, что угодно!
…Побежали дни в больнице. Я была готова на любые уколы и процедуры, лишь бы с моим малышом всё было хорошо.
Назначений мне сделали очень много. Не обошлось, конечно, без приключений. Один раз неудачно поставили капельницу — на сгибе локтя расплылся жуткий фиолетово-чёрный синяк. Степан, увидев мои боевые ранения, стал мрачнее тучи. Еле уговорила его не ругать молоденькую медсестру.
В моей комфортабельной палате постоянно появлялись гости. Мама примчалась в первый же день и едва сдерживала слёзы — очень перепугалась за меня и ребёнка.
— Я поговорила с врачом. Она клянётся, что с мальком всё отлично. Алис, а можно ли ей доверять? Твой Степан этой клинике дикие бабки платит, вот они и стараются быть приятными, прыгают вокруг тебя, успокаивают. Ой, не верю я платным врачам! Потом выяснится, что они всё сделали не так.
— Мама, они уже всё сделали так. Они спасли и меня, и ребёнка. Я на них молюсь.
— А нельзя созвать консилиум? Пусть врачиха посоветуется с кем-нибудь. Всё нам будет спокойнее.
— Мама, консилиум уже был, его Степан организовал.
— Да? И что?
— Тот же результат. Поэтому, пожалуйста, успокойся сама и меня тоже не накручивай. Мне и так страшно!
— Ой, прости, прости.
Не призналась маме, какую провокацию устроила мне в торговом центре Диана Фёдоровна. Боялась, что мамуля поедет драть бывшей сватье волосы. Я и Степана попросила не мстить моей свекрови. А он явно собирался что-то предпринять.
Не знаю, будет ли торжествовать Диана Фёдоровна, когда узнает, что после её оскорблений я угодила в больницу и едва не потеряла ребёнка.
Наверное, да. До сих пор при воспоминании о её криках меня начинал колотить озноб.
Степан запретил мне о ней даже думать.
…За две недели меня пять раз навещали подружки. Настя и Таня тоже переполошились, узнав, что я в больнице, но в отличие от мамы, старались держаться весело и не нагнетали атмосферу.
— Ой, Алиска, ты и тут шикарно устроилась! — Татьяна проверила санузел с душем, испробовала кресло на мягкость, понюхала свежий букет роз в вазе на окне. — Как Стёпушка о тебе заботится! Молодец он. Мы его в коридоре встретили. Наконец-то я с ним познакомилась.
— Степан, конечно, мужчина колоритный, — улыбнулась Настя. — Наша Таня устроила ему настоящий допрос.
— Да? — испугалась я. — Тань, ну зачем?
— Как зачем! Должна же я знать, в чьи руки отдаю лучшую подругу?
— Вот прямо и отдаёшь! Меня, вообще-то пока никто замуж не звал, — заметила я.
— Ой, Алис. Когда мужчина так бегает вокруг девушки, ясно, что вопрос уже решён, — сказала Настя.
— Кроме того, я будущая крёстная мать, — напомнила нам Татьяна. — Значит, и ребёнка я тоже должна доверить не абы кому, а в надёжные руки.
— Ну и как? Степан прошёл кастинг? Хороший из него получится отец? — улыбнулась я.
— Да. Заботливый. Степан, наверное, постарается побыстрее оформить ваши отношения, чтобы ребёнок родился в браке. Так ему не придётся усыновлять зайку. Ох, как Виталька будет локти кусать! Ты сама с ним развелась, и внешность прокачала нехило, да ещё и в два счёта нашла классного папку для ребёнка.
