Влад молча ведет машину, не замечая даже того, что не включил радио. Мы едем в тишине, и все это время я остро чувствую потребность пробраться к нему в голову и понять, что происходит. Но сомнения в том, что ему это нужно, заставляют меня некоторое время сидеть и беззвучно жевать свои губы.
Теряю терпение, когда Градский совершает обгон на полупустой трассе. Даже моих отсутствующих навыков вождения достаточно, чтобы понять — это был опасный маневр! Опасный, потому что мои мозги вспыхнули всеми возможными красными лампочками и уронили сердце в пятки, когда машина, вильнув, сбросила скорость и остановилась на обочине. Отстегнув ремень, я выскакиваю из нее, двумя руками толкнув дверь.
— Арина… — слышу голос Градского за спиной, прежде чем громко ею хлопнуть.
— Если ты передумал, просто так и скажи! — Взмахиваю руками и прячу лицо в ладонях. — Ты чуть нас не убил!
По трассе мимо с шумом проносятся машины. Солнце припекает мне макушку и царапает лучами плечи.
— Псих… — шепчу, всхлипнув. — Жизнь слишком коротка, да?
Я слышу, как Градский подходит ближе, под его кроссовками скрипит гравий.
Влад останавливается рядом, смотрю на него сквозь пальцы, борясь с собственным рваным дыханием.
Он без предупреждения дергает меня на себя, заставляя впечататься носом в его твердую грудь. Мне нужна секунда на то, чтобы решить: обнять его в ответ или нет! Я злюсь. Киплю. Но я, наверное, тоже псих! Такая же ненормальная, как и он!
Просовываю руки ему под мышки и сцепляю их у него на спине, прилипая к нему всем телом. Сантиметр за сантиметром. Бездумно. Безмозгло. Как прирученная к рукам кошка.
Влад опускает подбородок мне на голову и тихо говорит:
— Когда мне было десять, мой младший брат пропал…
Вой проносящихся мимо нас машин на секунду топит его голос, но я слышу достаточно хорошо, чтобы мой лоб прорезала морщина.
— Мы втроем пошли на крытый рынок. Я, он и мать. Она… овощи выбирала, торговалась… мы болтались сами по себе минут десять. Носились, потом решили в прятки сыграть. Он любил прятаться…
— Влад… — сглотнув, смотрю в его лицо.
— Искали его целый день. И потом еще много дней…
Его глаза туманятся. Желваки на челюсти пляшут, пока он смотрит в пространство. Куда-то вдаль над моей головой.
— Как… — мой голос срывается, и я пытаюсь это скрыть. — Как его звали?
— Иван Градский. Возраст пять лет.
По телу ползут мурашки, замораживая все мои внутренности. Я никогда не слышала этой истории. Я точно знаю, что у него нет братьев и сестер. По крайней мере, родных. Знала… Теперь мое представление о семье Градского необратимо перевернулось.
— Ты не виноват… — говорю тихо, догадываясь, что он как раз это и делает. Винит себя. — Ты тоже был ребенком. Вы просто играли. Ты не мог предположить…
Он сглатывает, и его кадык дергается. Опустив на меня глаза, сипло говорит:
— Мне от этого ни хера не легче, Моцарт…
— Я люблю тебя, — произношу мягко и тянусь к нему, оставляя поцелуй на подбородке.
Влад тихо дышит, пока продолжаю покрывать поцелуями его лицо.
— Блин… — выдыхает, ловя мои губы своими. — Откуда ты взялась, а?
Мне хочется сказать, что я, кажется, всегда была рядом, но его губы не дают мне говорить…
