Гарри дал ей руку не без внутреннего содрогания - слишком противно было видеть, как её короткие толстые пальцы, в три ряда унизанные перстнями, касаются тонких вспухших полосок на его руке, похожих на царапины, полученные от игривого котёнка.
Амбридж с нажимом провела по порезам, глядя ему в лицо. Гарри улыбнулся - эта боль была такой незначительной и мелкой, что ему было почти жаль торжествующую Амбридж, так непоколебимо уверенную в действенности и грозности своих «педагогических методов».
- Вы удовлетворены сегодняшней отработкой, профессор Амбридж? - голос Гарри был мягок и спокоен. Почему бы ему и не быть таким, когда сам Гарри был невозмутим и чуть ли не благодушен?
- Кажется, урок пока не слишком запечатлелся, - улыбнулась Амбридж в ответ. - Что же, у нас ещё будет время на повторение, не так ли? Завтра вечером, в то же время. А сейчас можете идти.
«Вздумал бросить мне вызов, наглый мальчишка?», - говорили немигающие жабьи глазки, почти целиком спрятанные среди складок пухлого лица.
«Почему бы и нет? - отвечали глаза Гарри из-за запылённых стекол круглых очков. - Я бросал вызов и тем, кто, в отличие от тебя, на самом деле делал мне больно. Поспорим?»
«Действительно, почему бы и нет?», - Амбридж осклабилась и отвернулась.
В коридорах было пустынно; все уже, надо полагать, давным-давно заснули, пока он издевался над собой по воле жабы в бантике. От Филча можно было в случае чего защититься значком старосты… но Гарри никто не встретился.
Сочинение для Снейпа о лунном камне написалось быстро - всего лишь двенадцать дюймов о том, что Гарри давно знал; собственно, лунный камень они проходили в прошлом году - надо полагать, Снейп рассчитывал не на то, что ученики освежат материал в мозгу, а на то, что все уже всё забыли. Сны для Трелони придумывались туже, потому что рассказать правду он не мог; как экзальтированная стрекоза могла отреагировать на чистосердечное признание во встречах с мёртвым Седриком Диггори - ему даже подумать было страшно. Надо было изобрести что-то, но было уже полвторого ночи, и голова не работала совершенно. «Скажем, в одном сне я… я… что делал? Я лежал и спал… ох, подушка и одеяло, моя мечта… - Гарри широко зевнул. - Ладно. Спал. Сон о том, что я спал… как-то по дзэн-буддистски получается, ну да ладно. Второй сон. Нужно хотя бы ещё один. И желательно такой, чтобы она в нём не усмотрела намёков на мою грядущую смерть. Хотя если ориентироваться на это условие, то лучше сразу плюнуть и пойти спать… Ну, например, я бреду в темноте и ищу… нет, не туалет. И не пистолет, чтобы пристрелить преподавателя Прорицаний. Пусть будут тапочки…» Гарри, зевая уже безостановочно, дописал свой «сон» негнущимися пальцами - почерк на последних фразах походил на загадочную шифровку. В сонной голове мелькнула мысль о том, что неплохо было бы встать и протереть руку маринадом горегубки, но глаза слипались… Гарри стянул очки и провалился в сон, прижимая к себе пергамент с началом «дневника сновидений», заданного Трелони.
* * *
Третий день учёбы не ознаменовался ничем особенно положительным; единственным плюсом было то, что царапины за ночь прошли совсем. Преподаватели были придирчивы, сокурсники угрюмы и недружелюбны - как и всегда; хотелось спать, и совершенно не хотелось тащиться к Амбридж, чтобы потерять чёртову кучу времени на старательную размеренную потерю крови.
- Добрый вечер, - Гарри уже без дополнительных указаний занял место за столиком, на котором его ждали перо и пергамент.
Я не должен лгать… «Это надолго». За окном темнело, царапины на руке воспалились почти сразу; кожа стала болезненно чувствительной, с трудом перенося даже дуновения воздуха. Надо всё же как-то снять воспаление сегодня. Curo и Asclepio не подойдут - тогда Амбридж выиграет этот не скрепленный никакими условиями спор. Если он будет лечить себя, это станет знаком того, что он сломлен. А до этого ему дальше, чем думают некоторые жабы…
- Доброй ночи, - Гарри снова возвращался в подземелья заполночь. И как только сама Амбридж умудряется не выглядеть сонной? Не иначе как чужая боль даёт ей силы, которые отнимаются недостатком сна…
Сочинение для МакГонагалл. Хотя бы несколько строчек по Уходу за Магическими существами. Гарри опрокинул чернильницу на пол, не дописав, мысленно плюнул на все на свете домашние задания и добрёл до кровати.
Четверг прошёл в подобии сонной одури; иногда Гарри просто выпадал из реальности, забывая, где он, что он и чем занят. Не переносившая пренебрежения к своему предмету профессор МакГонагалл, сняв со Слизерина в общей сложности тридцать баллов, велела ему задержаться после урока; её прищуренные глаза не сулили Гарри ничего хорошего.
- Мистер Поттер, Вы считаете мой предмет настолько незначительным, что позволяете себе не обращать внимания на то, что я говорю? Быть может, Вы считаете, что у Вашего факультета слишком много баллов?
- Что Вы, профессор МакГонагалл, - Гарри нечеловеческим усилием воли сдержал зевок - от подобной наглости МакГонагалл могла впасть в буйство и, превратив его, скажем, в диванную подушку, отдать Флитвику, чтобы на его уроках было больше подручного материала для отработки Отбрасывающих чар. Конечно, в Хогвартсе запрещена Трансфигурация как метод наказания, это Гарри помнил ещё по прошлому году, но какая разница? Вот такие вот перья, пишущие кровью учеников, наверняка тоже не приветствуются… - Мне жаль, но я просто очень не выспался… я отбывал наказание у профессора Амбридж…
Ярость в глазах МакГонагалл сменилась… сочувствием?
- Вы уже успели заработать наказание, Поттер?
- Я всего лишь сказал вслух, что Вольдеморт вернулся, и что Министерство пытается запудрить нам мозги бесполезными учебниками и учителями, - вольно пересказал Гарри свой спор с Амбридж. - Ничего, что не было бы очевидным, но взыскание я получил.
- Так Вы действительно это сказали? - изумление на лице МакГонагалл было неподдельным. Надо полагать, слухи по школе ползли, но она не верила.
- Профессор МакГонагалл, - устало сказал Гарри, которому очень хотелось на обед. - Что бы ни писал «Пророк» и чем бы я не шокировал всех тех, кто меня терпеть не может, по утрам в Большом зале - это ещё не значит, что я на самом деле сумасшедший и мечтаю привлечь к себе внимание. Я сказал правду - то, что я считаю правдой и вся... хм, организация некой птицы считает правдой. Вы туда, по-моему, входите, профессор.
- Я... я вхожу, да... - МакГонагалл не сразу удалось взять себя в руки. - Просто я думала...
Гарри взмахнул рукой, останавливая её. На обед хотелось всё сильней.
- Вы думали то же самое, что и все в этой школе, профессор, -
Гарри отчего-то захотелось подмигнуть МакГонагалл, но он не стал этого делать. - Я в Слизерине... и это навешивает на меня мешок стереотипов. Вы, как и все, думали, что я беспринципная сволочь. Может быть, сомневались в истинных обстоятельствах смерти Седрика Диггори и Барти Крауча-младшего и в благоразумии поверившего мне Дамблдора.
