– Да я знаю, Егор, знаю. Но помощь… она не мне нужна. Черт, – замолкает. Я жду. – Тут дело серьезное, но я не знаю есть ли повод для волнения или я накручиваю себя. Но, бля, чует мое сердце, что нихрена я себя не накручиваю.
– Ты ближе к делу давай.
– Только пообещай, что сначала ты врубишь свой профессиональный нюх, мы во всем разберемся и поможем человеку, если помощь нужна, а уже потом ты мне рожу набьешь?
– Интересный заход. Жги.
– Лерка от тебя давно ушла? – я в шоке. Нет, я в ахуе! Откуда?
– Не понял. А ты откуда знаешь про Леру и что она со мной была?
И, слушая тот бред, который несет Саня, понимаю, что паззлы постепенно складываются в одну картинку. Пиздец, конечно, какую лютую картинку. Теперь понятно, что за проблема была у Леры, почему она решилась на то, чтобы переспать с первым встречным. Хотя, уже и не первым встречным.
И как я ее не узнал? Пусть и видел ее последний раз года четыре назад. Но не настолько же она изменилась, чтобы у меня в сознании нигде не мелькнуло узнавание даже на доли секунды.
Но это все потом. Сначала надо девчонку вытаскивать из, судя по всем, глобальной задницы. А то увезут ее к черту на рога, там она “потеряется”, а по факту в рабство попадет. А я свою девочку никому не отдам. Живьем каждого урода, кто тронет ее, закопаю.
Это я уже все думаю, натягивая на себя первую попавшуюся футболку, джинсы и куртку.
Уже обуваясь у двери, узнаю у брата адрес недопапашки, что продал мою девочку в гарем.
Прыгаю в тачку и мчусь к дому Леры.
– Мих, здорово. Помощь нужна.
– Привет, брат. Что, один с девчонкой не справляешься? – ржет в трубку.
– Брат, дело дрянь! – голос от волнения срывается. Бля, впервые в жизни буду распутывать дело и сам же в нем, как заинтересованное лицо.
– Я слушаю, – голос друга тут же меняется и он врубает спеца. – С Саней что-то?
– Нет, девчонку похитили походу.
– Это какую? Вчерашнюю? С чего вдруг?
Пересказываю другу то, что знаю. Озвучиваю маршрут и задачи на ближайший час. В таких случаях времени пиздец мало. Доберутся до воздушной границы и не найдем Лерку.
Лера, Лера, Лера! Ну что ж ты дурочка у меня такая, не рассказала ничего?! Но когда б она успела, если я ее сразу… Блядь, чувствую себя уродом. А она мне доверилась. Осознанно. Сашка признался, что она влюблена в меня давно…
Блядь, Лера! Да как так-то!
Несколько раз со всей дури бью по рулю. Надо собраться и мыслить трезво.
– Мы ее как “обычную” ищем или? – спрашивает Миха.
– Или, брат. Или! – отвечаю, уже приняв окончательное решение. – Мою ищем.
– Принято.
Через сорок минут паркуюсь у особняка Романова Андрея Павловича, отца Леры. Прохожу КПП. Надо же, как все серьезно. Кого ж ты так боишься, Андрей Павлович? Явно не дочь защищаешь, раз как барана ее продал в рабство…
На КПП меня встречают трое охранников. Показываю им корочки, они понятливые, сразу отходят в сторону, пропускают.
Пока двигаюсь по тропинке, сука, “из желтых кирпичей”, как в сказке, пытаюсь взять себя в руки и сохранить хоть остатки спокойствия. Блядь, как бы не придушить его там. Леры в доме точно нет. Брат сказал, что звонил ей, но она недоступна, несмотря на то, что точка геолокации показывает на особняк. Он приходил, но экономка сказала, что Леры нет. А так как она знает что Саню, что Леру с пеленок, рассказала ему по секрету, что был в доме несколько часов назад страшный скандал, после которого Леру увезли, якобы в больницу с нервным срывом. Значит, телефон скинули тут. А девчонку, типа, в больничку. Ну, ничего, сейчас я тебе, Андрей Палыч, устрою настоящий нервный срыв.
Поднимаюсь на крыльцо, делаю глубокий вдох и выдох, стучу в дверь. Спустя пару минут дверь мне открывает пожилая дама с весьма надменным лицом.
– Добрый день. Вы по какому вопросу? – спрашивает меня эта леди.
– Майор Булгаков Егор Дмитриевич, ФСБ, – демонстрирую удостоверение, наблюдая за тем, как вытягивается ее лицо. – Мне бы Андрея Павловича Романова увидеть да поговорить с ним по душам, так сказать.
– А… а Андрея Павловича нет. Он же во Франции в деловой поездке.
– Надо же какая неудача! – картинно расстраиваюсь. Ох, Оскара мне, однако, надо. – И давно он изволил покинуть Родину нашу? – подыгрываю бабуле-актрисуле.
– Так уже неделю как уехал. И Лерочку с собой прихватил.
– И даже Лерочку прихватил? – цирк просто! Пиздит как дышит!
– Да-да. Девочка хоть по Парижу погуляет, а то все сидела дома, зубрила, зубрила, чтобы в институт поступить.
– Какая хорошая девочка! – сука, как выдержать весь этот фарс. Терпение трещит по швам.
– Ой, конечно, хорошая! – поддакивает старушка с наигранным восхищением, – такая умница и красавица!
– Что ж вы эту умницу и красавицу тогда продали как корову на рынке? – все же срываюсь, а бабка в лице сразу меняется, напрочь откидывая все лицемерие. – На пару со своим драгоценным Андреем Палычем дочку его родную в гарем к извращенцу отправили. Еще и в страну другую. Вы вообще в курсе, что там с такими вот умницами и красавицами делают?
– Да как Вы смеете?! У Лерочки с Асланом любовь! – пылко заявляет мегера.
– С Асланом, говорите? А уж не с господином ли Фиратом, гражданином Турции?
– А Вы откуда… – мямлит теперь.
– Понятно. Вам не говорили, что врать нехорошо? – отодвигаю старуху с дверного проема, чтобы не мешала пройти. – Где Андрей Павлович Романов? И лучше меня не обманывать!
– Я ведь Вам сказала, что он в деловой поездке!
– Ну что ж, я предупреждал. За дачу заведомо ложной информации сотруднику госслужбы при исполнении, повлекшей за собой нанесение вреда человеку, положен срок от одного до пяти лет лишения свободы, в зависимости от тяжести нанесенного вреда жертве. Статья сто пять, часть третья, пункт семь УК РФ.
Бабка пугается, шлепает своими губищами как рыба Гуппи на суше. Ну а что, я тоже сказки рассказывать умею. Но она-то не знает, что я ей с три короба лапши на уши навешал о несуществующих статьях и сроках.
– Повторяю свой вопрос: где Романов? – подхожу близко и давлю взглядом.
Ярость клокочет внутри. Как бы не передавить, а то ляжет прям тут у порога с инфарктом, а мне потом этот головняк расхлебывать. Да и время драгоценное потеряю. Сейчас каждая минута важна, если хочу Леру невредимой вернуть. Суки, только б не тронули девочку.
Старуха, наконец, сдается и дрожащей рукой указывает в сторону двери на первом этаже.
– Мой сын в кабинете, – так, стало быть, это бабушка родная у нас тут нарисовалась. Ну все, конец терпению.
– Если с Лерой сделают хоть что-то… – голос срывается, хватаю ее за горло. Нельзя так, конечно. Мой проеб. Я все же при исполнении, вроде как, но сдержаться не могу. – Хоть что-то… Я же вас всех тут…
Ума хватает не договорить вслух, что я их тут всех положу тогда. А то мало ли, может, камеры где спрятаны, звук пишущие.
Хм… А это мысль.
Скидываю сообщение нашему технарю, чтобы пробил домик этот на предмет видео и аудиозаписей. Может, найдем что-то важное. Иду к дверям в кабинет и захожу без стука.
– Добрый день, господин Романов, – нагло усаживаюсь в кресло.
– Ты еще кто такой?
– Я тот, кто тебя в самую жопу мира сошлет лес валить с тебе подобными мудаками, если дочь твою, что ты продал в рабство сексуальное, хоть одна тварь тронет!
Глава 4
Лера
Я умерла? Боже, пусть это будет так, умоляю!
Голова словно чугунная, в ушах стоит жуткий гул, все тело ломит. Наверное, так себя ощущают после смерти…
– Господин Фират, через десять минут у нас посадка. Вашу невесту пора разбудить и попросить сесть в кресло и пристегнуться.
Сквозь гул в ушах слышу незнакомый голос. Девушка.
Черт! Посадка? Пристегнуться? Я в самолете?
Меня все же похитили. Нет, нет, нет! Что же делать?! Не хочу! Нет!
