Сашка с Наташей расположились неподалеку. Но сели так, что мы их не видим. Колян с Таней ушли далеко. Мы лишь угадываем контуры их стожка. Но мы вместе.
Я обнимаю Тоню за плечи. Она поворачивает ко мне свое лицо.
«Я влюблен в нее», — думаю я.
— Тоня, ты мне нравишься, — тихо шепчу я и легонько тяну ее к себе.
— Не может быть, — смеется она.
— Может, — ее губы совсем близко.
«Сейчас я ее поцелую», — думаю я.
Первое касание моих губ к ее губам. Осторожное, словно мы вновь знакомимся. И ликование в моей душе. Потому что она не отворачивается, не старается избежать поцелуя. Может, она даже ждет этого. И я целую ее снова, только теперь я делаю это смелее и увереннее. От Тони слегка пахнет «Варной». Видимо, от меня — тоже. Так мы пьяненькие или не пьяненькие? Не знаю…
— А разве у тебя в институте нет девушки? — спрашивает Тоня.
— Нет. Откуда ей быть?
Боже, какой я дуб! Что значит «откуда?
От верблюда. Идиот. Болван. Козел.
Ведь не на необитаемом острове я живу.
И девушка у меня вполне могла бы быть.
Но нету — и это правда.
Но Тоня словно не замечает нелепости в моих словах.
Мы снова целуемся. У нее такие нежные губы. Я целую Тоню так, чтобы ее губы не были сжаты. Мне хочется ее так целовать. Моя правая рука как-то сама собой ложится на грудь девушки. Сквозь лифчик я ощущаю волшебную упругость ее груди. Но Тоня берет мою руку и отводит в сторону, лишая меня моих завоеваний. Мне хочется сказать ей, чтобы она так не делала, что я без ума от нее, что мне безумно хочется ласкать, гладить ее тело.
Что я не сделаю ей ничего плохого.
Что я не сделаю ей ничего такого, чего она сама не хочет.
Разве она не хочет, чтобы я гладил, трогал ее грудочки?
Но я молчу. Еще и потому, что мы продолжаем целоваться.
При этом она все также держит мою руку. Не доверяет!
Народный контроль!
Наконец, мы прерываем поцелуй и смотрим друг другу в глаза.
Мне кажется, что ее глаза как-то по-особенному блестят.
— Зачем ты так держишь мою руку? — спрашиваю я.
— Чтоб не шалила, — Тоня улыбается.
— Она у меня очень смирная.
— … когда спит лицом к стенке.
— Она робкая.
— В этом нет никаких сомнений.
— Она тихая.
— Только за ней нужен глаз да глаз.
— Нельзя быть такой строгой.
— Нельзя быть таким нахальным.
— Я не нахальный.
— Знаем.
— Что ты знаешь?
— Что ты не нахальный.
И мы снова целуемся.
Я чувствую, что Тоня больше не держит мою руку. Значит, можно? Снова касаюсь ее груди. И вдруг понимаю, что Тоня обняла меня за шею. Бог ты мой! Как здорово! Я совершенно чумею от этой ее ласки и начинаю бережно заваливать девушку на спину. Тоня слегка противится мне, но я напираю, и она ложится. Я прижимаюсь к ней.
Я кладу ладонь под ее голову.
Мы целуемся, целуемся, целуемся.
Я хочу сказать Тоне, что влюблен в нее.
Я прерываю поцелуй, чтоб посмотреть вокруг. Вдруг наши собратья по разуму захотят подойти к нам. Но нет, вокруг совсем никого. Значит, Колян и Сашка воюют на своих любовных фронтах. Вперед!
Поворачиваю голову к моей девушке.
Могу ли я ее так называть? Моя девушка.
Тоня смотрит на луну и капризно спрашивает:
— Ну почему американцы высадились на Луне первыми?
Актуальный вопрос!
Сказать по правде — меня это тоже сильно огорчает.
Но еще больше меня огорчает то, что Тоня удерживает мою ладонь и не дает моим пальцам осторожно проникнуть под поясок ее тонких спортивных брючек. Может, тему Луны нужно углубить и расширить?
И мы снова целуемся. До беспамятства.
Неожиданно я слышу женский визг. Поднимаю голову. Вижу, что к нам быстро приближается девичья фигурка. Похоже, это Таня. Да, это она.
— Татьяна метелит, — говорю я.
Тоня садится, поправляет футболку. Я все еще держу ее за руку.
Таня подходит к нам. Все ясно, Колян перестарался.
— У вас все такие? — сердито спрашивает девушка.
— Не все, — отвечаю я.
— Я одна боюсь идти, — говорит Таня, глядя на Тоню.
— Так Колян… — я пытаюсь вставить ценную мысль.
Тем более, что вижу идущего к нам Коляна.
— Я не хочу с ним идти, — голос Татьяны дрожит. Она едва не плачет.
Ну, Колян, ну, слон. Нельзя же так.
Гулянка закончена.
А что делать с Сашкой и Наташей? Оставить их здесь?
Вроде нехорошо. Сходить к ним? А вдруг они того…
Крикнуть им? А вдруг они того… и еще испугаются?
Говорят, что без врача тогда не обойтись.
Только вчера эту тему обсуждали четверокурсники.
Мы делали вид, что не слушаем, а сами держали ухо востро.
Но Тоня и Таня не думают об этих проблемах. Они громко зовут Наташу.
Никакой реакции. Девушки зовут еще раз. Напрасно.
Словно их и нет. Точно, придется вызывать врача.
А вот и Колян подошел. Стоит поодаль. Как провинившийся.
Ну вот! Слава богу! Из-за стожка показываются Сашка с Наташей.
Вшестером мы идем обратно. Я держу Тоню за руку.
В ее другую руку вцепилась Татьяна. Обеими руками.
Немного позади нас топают Сашка с Наташей.
Наташа держит Сашку под ручку. По-взрослому.
И совсем сзади плетется Колян. Один. Как наказанный.
Таня дала ему отлуп, и больше он с нами не ходил.
Начиная с этого дня мы с Тоней почти каждый вечер идем к нашему стожку и подолгу сидим под ним. Я осторожно обнимаю девушку, она смотрит на меня доверчиво и радостно. Наши лица сближаются, и мы целуемся. Я ласкаю ее плечи, мои ладони касаются нежных холмиков ее груди, и я едва не подскакиваю, сообразив, что на ней нет лифчика.
Как что-то святое я глажу сквозь футболку ее соски и поражаюсь тому, что они почти мгновенно твердеют под моими пальцами. Я хочу большего, но боюсь, боюсь, что она рассердится. Мы продолжаем наш бесконечный, жаркий поцелуй.
Устав целоваться, мы начинаем разговаривать. Мы шепчемся.
— Мне кажется, что я полюбил тебя.
— Кому кажется, тот крестится.
— Не смейся. Правда.
— Если правда, тогда почему это только «кажется»?
— Не знаю. Просто слово такое вырвалось.
— Просто и муха не кусает, а все с умыслом.
— Перестань смеяться. Лучше скажи мне…
— Что?
— У тебя там есть парень?
— Где — «там»?
— Не притворяйся. Ты понимаешь, что я спрашиваю. «Там» — это там.
— Допустим, что нет, что тогда?
— Тогда мы этого не допустим.
— В смысле?
— У тебя будет парень.
— Кто?
