— Куда?
Начальник охраны отца материализовался передо мной стеной мышц, запакованной в дорогой костюм.
— Твоё какое дело? — фыркнул я.
Они не хотели меня слушать. Вот и этот урод звонит матери. Она сбегает по ступеням, звонко цокая каблуками, этот звук словно вбивается в мой мозг, вызывая приступ головной боли.
— Сынок, — запричитала мать. — Тебе сейчас никуда без охраны нельзя. Твой отец…
— Пошли все нахуй! — заорал я.
Какое имеет право она, эта шлюха, что всю жизнь только и делала, что из отца деньги тянула да ноги перед ним раздвигала, мне указывать? Она разведенка просто. Я наследник. А начальника охраны я уволю, как только вступлю в права.
Я выбежал из дома, хлопнув дверью. Здесь всем руководила мама. Вспомнился наш дом с Зай. Там хозяином был я. Там меня слушали беспрекословно. Свести Зай с ума отец предложил, когда у неё сильная депрессия случилась. Но я…видеть страх в её глазах было так сладко. Это тоже своего рода наркотик. Я хотел Зай обратно, но эти уроды отняли у меня мою же жену.
— Всех уничтожу, — пообещал я.
В машину сел. Думаю, ворота если не откроют, протараню нахрен. Открыли, даже машину сопровождения не дали. Я знал, куда я еду. Из дома матери внезапным образом даже алкоголь исчез. А там он был. Отборный алкоголь, самые отборные шлюхи. Травка и наркота покрепче.
Уже через час я чувствовал себя человеком. Даже отражение изменилось. Я словно сбросил с себя весь гребаный груз. Разгладились морщинки. Глаза блестят. Я чувствую в себе задор и желание свернуть горы. А главное — знаю, что я могу их свернуть.
— Я богат, чертовски богат, — сказал я и залпом выпил бокал.
Какая-то шлюха на моих коленях подобострастно захихикала. В этом городе меня все знали. С детства мне в жопу дули, как сынку мэра. А теперь и вовсе я хозяин. Я.
Посмотрел на бабу. Она была блондинкой, блондинок мне не хотелось. Встал, прошёлся по залу. Тут мне любая даст, но любую я не хочу. Наконец замечаю ту, которая бы подошла. Миниатюрная, худенькая. Кожа оливковая, волосы тёмные падают на острые плечи. Я знаю, что она похожа на Зай, но это меня нисколько не смущает.
— Пошли, — говорю, и она встаёт послушно.
После алкоголя и наркотиков моё тело полно сил. Девушка идёт впереди меня, я вижу, как перекатываются под платьем ягодицы, член твердеет в предвкушении.
— На колени. Да спиной…
Лицом она на Зай не похожа, так что пусть спиной. Она послушно опускается. Хорошая девочка.
— Ты же знаешь, кто я? — она кивает. — Я хозяин всего этого города.
Она кивает снова. Я хочу сорвать с неё платье, мне нравится рвать, но ткань крепкая, врезается алыми полосами в кожу девушки и не рвётся. Оставляю попытки и просто задираю его наверх. Толкаю, чтобы задницу подняла выше, девушка падает локтями вперёд.
Трусики порвались. Девушка стоит молча, не давая никаких поводов её ударить, но ударить хочется. Член, который начал наливаться кровью, встать в полной мере отказывается, наверное, последний бокал был лишним.
На одной из её ягодиц родинка. У Зай такой не было, это бесит. Это повод. Звонкий шлепок обжигает ладонь, ягодица алеет красным. Так лучше. Расстегиваю ширинку, толкаюсь туда, вовнутрь, во влажное тепло. Скользить в ней приятно, но разрядка так и не наступает, несмотря на то, что я дёргаю её за гладкие волосы, щиплю за маленькую упругую грудь.
— Я рад, что он умер, — говорю, продолжая мотать на кулак её волосы, и раз за разом толкаться вглубь её тела. — Он Алису убил. Она была хорошей, да. С ней легко было. Знаешь, почему? Потому что она знала, что я бесплоден. А это никто не должен был знать. Когда я вспоминаю про это, то радуюсь, представляя, как отцовские мозги разлетаются по его кабинету.
Представляю, и чувствую — оргазм близок. Хихикаю довольно.
— А Шакировых я убью…всех, по очереди, чтобы мучались подольше. А Зай не убью. Её я оставлю себе. Она такая сладкая…я буду мучить её целую вечность.
Закрываю глаза. Представляю, что передо мной раком стоит Зайнаб. Глаза её распахнуты. Она, блядь, всегда куда-то в потолок смотрела, когда я её трахал. И эта шлюха, словно робот, ни звука не проронила. Дёргаю её за волосы сильнее, так, что голову назад мотнуло, она кричит…
Окно разбилось за несколько мгновений до оргазма, когда сладкая истома только начала подкрадываться. Я замер, недоумевая, откуда звук, девушка испуганно сжалась, чуть прихватив, придавив член влагалищем.
— Эй, — голос я узнал сразу. Повернулся, увидел Сафина, который смотрел на меня с какой-то непонятной жалостью во взгляде. Как на таракана, которого раздавить собирается. — Хорошо тебе?
И дёрнул меня назад. Я на спину упал, штаны расстегнуты, член торчит вверх. Девушка заверещала, а я попытался сжаться, предугадывая следующее движение Сафина. Не успел. Он пнул меня прямо по яйцам, прямо по эрегированному члену. Боль яркая, всепоглощающая затопила с головой. Сафин подхватил меня за волосы, которые успели отрасти за последние месяца, и поволок к окну.
— Больно же! — поневоле воскликнул я.
— Жаль, что кончить не успел, — посокрушался Сафин. — Теперь нескоро потрахаешься. А может и никогда, сорян, Вась, дури во мне немерено, силы мог не рассчитать.
Тащит меня к окну, штаны сползают, осколки больно врезаются в беззащитную кожу задницы. Я то штаны подтянуть пытаюсь, то руку от своих волос отодрать. Рука у Сафина здоровая и крепкая, её оторвать если только с волосами.
— Ментам звони, — ору я шлюхе, которая торопливо натягивает на себя одежду.
Сафин вздыхает, лезет в карман, достаёт оттуда небольшую стопку наличных, протягивает девушке.
— Через пять минут, милая, — говорит он ей и она кивает.
Деньги берет, на меня смотрит…с ненавистью. Сука, я всех найду потом, и её найду, она у меня ещё получит…
Меня перекидывают через подоконник. Второй этаж, я больно ударяюсь, не смотря на то, что меня подхватывают, смягчая удар.
— Я тебе заплачу, — говорю, вытираю кровь, что с разбитого лба течёт, глаза заливая. — Сколько хочешь. Я богат теперь…
— Твоё счастье, что я обещал ей тебя не убивать.
Значит этот мутант её слушается. Тогда у меня есть шанс. Она же моя жена. Она точно любила меня, моя Зай. Раньше, до того, как все изменилось. Она не сможет сделать плохого. Мягкая.
Меня запихивают в багажник. Сначала я ору, пытаясь выбраться из этого жестяного гроба. Стучу, в надежде привлечь чье-нибудь внимание, но урод просто делает музыку погромче.
Кровь, что текла из моего лба потихоньку останавливается. Я стремительно трезвею, и эффект наркотика тоже постепенно сходит на нет, оставляя после себя головную боль и озноб. Господи, какой же идиот я был! Не стоило из дома без охраны выходить…
Когда меня вытаскивают из машины у меня болит все тело разом. На голову надевают мешок, руки связывают сзади и толкают, вынуждая идти. Каждый шаг кажется последним. Шагаю я осторожно, то и дело представляя, как срываюсь и лечу в пропасть. Но в итоге просто спотыкаюсь о ступени, падаю, скрючиваюсь. Я не хочу дальше идти. Я домой хочу.
Когда с меня мешок стащили, внутри уже, первым, кого я перед собой увидел, была Зай. Смотрит на меня, а в глазах — брезгливость. Я злюсь, она не знает, что я здесь — Царь и Бог, что я их всех с потрохами купить могу, и брата ее, этого выебонистого, и ту гору мышц, что стоит рядом с Зайнаб, поглядывая из-под бровей. В платье с длинными рукавами, коленки закрыты, точно она верная жена, а не шлюха, изменившая мне — да ещё с кем? С охранником, блядь.
— Ну, здравствуй, — улыбаюсь широко, раскидывая руки, — папочка приехал. Скучала?
— Ты болен, Динар, — говорит она, даже не приближаясь, — ты наркоман и сумасшедший. Тебя нужно изолировать, это все для твоего же блага.
— Не смешно, Зайка.
Я только сейчас вижу, куда попал. Комната белая, кровать, на потолке люстра, а рядом — крюк висит. С петлей.
— Думаешь, я повешусь, сука? — вперёд рванул, пытаясь достать Зай, сам не знаю, на что надеялся. Но мне не дали, Сафин сходу кулаком в лицо ударил, так, что из глаз искры. Я упал, а сам языком зубов касаюсь — на месте. Повезло ему, значит. Встать не смог, мешали скованные руки. Лег поудобнее, насколько это вообще возможно в моей ситуации, ногу на ногу закинул.
