– Может, ты хочешь перекусить? – спросила Мэй, поскольку не могла встретиться с Таллой взглядом.
По правде говоря, она понятия не имела, как справиться с этой ситуацией.
Бесхитростные по своей природе, девственницы не умели играть, и она изо всех сил старалась не заострять внимание на том, как буднично ситуация выглядела для Сэвиджа.
Ясно, что у него был разнообразный... опыт.
– Да, я проголодалась, спасибо, – сказала Талла, выходя вперед. – Но я хотела бы приготовить сама.
– Слушайте, мне нужно отлучиться на секунду. – Сэвидж поставил чашку на блюдце и подошел к бронежилету, который перекинул через подлокотник дивана. – Я скоро вернусь. Разберусь кое с чем.
Когда Мэй посмотрела на него, он покачал головой, словно читал в ее мыслях вопрос «Опять?».
– Это не займет много времени. Обещаю.
– Ну ладно.
Он исчез с кивком, дематериализовавшись на их глазах. Это означало, что он снова использовал окно на втором этаже.
В его отсутствие Талла улыбнулась и погладила ее по волосам.
– С таким мужчиной чувствуешь себя молодой, не так ли?
Куда он отправился? – подумала Мэй.
Она скрыла свое покраснение и беспокойство, встав из–за стола.
– Как я могу помочь тебе с готовкой?
– Сиди, сиди. – Талла отмахнулась от предложения и подошла к плите. – Я принесла мясо из холодильника. Позволь мне приготовить для вас ужин. Это меньшее, что я могу для тебя сделать.
– Кстати, ты не возражаешь, если мы останемся здесь сегодня?
Глаза Таллы сверкнули так, как Мэй не замечала уже... годы.
– Я была бы очень рада компании. Это так восхитительно!
Глава 30
Ладно, появилась моральная дилемма.
Хотя нет, не совсем.
Сэвидж принял форму за трейлером с пулевыми отверстиями в дешевой алюминиевой обшивке и окинул взглядом неухоженный двор: два пикапа стояли в стороне, ржавые запчасти машин разбросаны вокруг, как части тел, барбекю–гриль стоял без крышки, пустой баллон из–под пропана – у сломанного стола для пикника. Территория заросла деревьями и виноградными лозами, и, вспомнив коттедж, Сэвидж подумал, что хотел бы остаться в жизни Мэй. Ему нравилась идея купить газонокосилку и машинку для стрижки кустов и привести в порядок участок, позаботиться о…
Господи. Один поцелуй, и она превратила его в пригородного домохозяина. Далее пойдут мечты об уютных вечерах с бутылочкой пива, осенний футбольный сезон и пивной живот.
– Этому не бывать, – подумал Сэвидж, положил ладонь на один из пистолетов.
Что он точно мог сделать для нее? Обеспечить ее безопасность.
Три хлипких деревянных ступеньки вели к двери, которая, вероятно, была единственной прочной вещью на территории. Поднимая руку, чтобы постучать…
Внутри послышался приглушенный крик боли. И голос явно был женским, высокий и полный отчаяния.
А потом раздался другой, намного громче:
– Ты, долбаная шлюха! Где мои гребаные деньги…
– Я отдала их тебе! На этом месте…
Пощечина была настолько громкой, что звоном отдалась в ушах Сэвиджа. Иииииииии, этого было достаточно.
Схватившись за ручку, он вырвал дверь из рамы и выставил перед собой дуло сорокамиллиметрового.
На изношенной клетчатой кушетке лежала женщина с впалыми глазами, в выцветших синих джинсах и пятнистой от крови футболке, зажатая под долговязым телом засаленного метамфетаминщика, которого Сэвидж знал всего две с половиной недели. Мятые купюры валялись на изношенных подушках вокруг них, а бонг в три фута высотой, обугленный, как выхлопная труба, упал и словно пускал слюну на грязный, матовый ковер.
Когда они оба с удивлением посмотрели на него, Сэвидж нацелил пистолет на мужчину.
– Отпусти ее.
К своему абсолютному безумию этот женоненавистник быстро пришел в себя.
– Пошел к черту! Какого хрена ты делаешь…
– Дэйв, – разумным тоном сказал Сэвидж, – Отпусти ее, или я выстрелю тебе в голову.
– Это не твое долбаное дело. – Дэйв выворачивал женщине руку, пока она не захныкала. – И мы не договаривались о встрече.
– А ты у нас дантист, принимающий по записи, – Сэвидж прищурился. – На счет три. Ты отпустишь ее, или я выстрелю тебе в голову. Один.
Дэйв резко повернулся, удерживая при этом женщину за горло, чтобы сохранить равновесие.
– Ты сейчас крупно ошибаешься…
– Два.
– Ты не пристрелишь меня.
Скоординированным движением – как будто ему приходилось это делать раньше – Дэйв бросился к диванной подушке за пистолетом.
– Три, – сказал Сэвидж, спуская курок первым.
Выстрел прозвучал громким хлопком в этих грязных стенах, а затем довольно ограниченный IQ Дэйва выплеснулся через дыру в его черепе, заливая стену позади него кровью и серым веществом. Пистолет, за которым он бросился, выстрелил, когда рука рефлекторно сжалась, но прицел оказался сбит, так что пуля угодила в дешевые шкафы над раковиной, и посуда, что хранилась там, загремела.
Женщина снова закричала и оттолкнула рухнувшее на нее тело.
– Прошу прощения за это, – мрачно сказал Сэвидж.
У него не было возможности предложить помощь. Она собрала валяющиеся деньги, перекинула черный рюкзак на руку и, уворачиваясь от мусора и обломков, выскочила из трейлера. Спустя долю секунды грузовик без глушителя с ревом завелся и выбросил из под колес рыхлый гравий на подъездную дорожку.
Сэвидж выдохнул и, держа оружие наготове, подошел к дивану и взял пистолет из уже мертвой руки торговца оружием. Затем прошел в спальню. Пинком выбив дверь из петель, он нацелил свой пистолет на стальной шкаф размером шесть на девять футов, стоявший в углублении.
Два выстрела. Оба срикошетили в голый грязный матрас на кровати.
Когда панели оружейного сейфа открылись, Сэвидж быстро вытащил оружие, которое Дэйв украл у Бог–знает–кого. Трудно сказать, считалось ли воровством изъятие имущества у человека, который сам у кого–то украл эти же вещи.
И, о, смотри–ка. Рядом с коллекцией нетронутых кроссовок стояла спортивная сумка. Удобно для транспортировки.
Взяв сумку и оставив при этом обувь, Сэвидж наполнил свой новый мягкий чемодан винтовками, дробовиками и девятимиллиметровым пистолетом для Мэй. Боеприпасы лежали внизу оружейного шкафа, и он забрал все упаковки с патронами.
Вообще, он заплатил бы за это Дэйву. У него было две тысячи восемьсот долларов наличными в той дыре, в которой он ночевал, и еще один бой у Преподобного покрыл бы оставшиеся пять или около того тысяч, которые ему бы выставили за оружие: он пришел сюда не с намерением украсть, скорее взять под залог.
А получилась перестрелка.
Но старому доброму Дэйву больше не придется беспокоиться о своем бизнесе на черном рынке, поэтому Сэвидж посчитал долг погашенным.
Вернувшись, он посмотрел на Дэйва… и на минуту задумался о природе мертвых тел. И внезапно ощутил, как воспоминания, которых он пытался мысленно избежать, настигли его, захватили и отбросили в прошлое.
* * *
В замкнутом пространстве своего гроба Сэвидж собрался с мыслями и силами. Было искушение продолжать долбиться, но он не понимал, где находится. Он не чувствовал запаха земли, и решил, что его не хоронили. Но кроме этого? Сейчас он вообще ни в чем не был уверен.
Звуки ни о чем не говорили ему. Специфических запахов тоже не было.
За исключением запаха свежих деревянных досок, окружавших его.
Речь не шла о том, чтобы успокоиться и дематериализоваться. Недостаточно самообладания, чтобы раствориться, поскольку сердце бешено колотилось от всего, что должно было происходить сейчас с Рэйвин, поэтому он уперся ладонями в крышку гроба и со всё возрастающей силой толкал, толкал, толкал…
Гвозди пели и скрипели, и, не выдержав давления, крышка с треском открылась, воздух проник внутрь… а света не было. Один глубокий вдох дал ему местоположение, совершенно нелогичное на первый взгляд, потому что он должен был находиться под землей на глубине шесть футов, должен был чувствовать запах сырой земли, а не муки и овса. И как только крышка оторвалась от многочисленных креплений, он ухватил ее за край, чтобы не шуметь…
