– Мама… мама… мама… ты где?
Лидия крепко зажмурилась.
– Я вижу ее... ее голова качается... Я плыву к ней. Мама! Мама, я иду за тобой... о, Боже, мои руки устали, но я плыву так быстро, как могу… мама!
Лидия гладила его по волосам и бормотала слова сочувствия, пока он рассказывал свою историю. Это все, что она могла сделать, хоть этого было и недостаточно. Но здесь никогда не хватит никаких слов.
– Она не... о, Господи... она не...
Когда слова в нем, казалось, застряли, Лидия прошептала:
– Что она, Дэниэл?
– Она лежит лицом вниз. Она не… она плывет лицом вниз по реке… – Он застонал от боли. – Я поймал ее, я перевернул ее… Я тащу ее к берегу, плыву против течения… Мама, я держу тебя... Я пытаюсь тебя удержать... помогите… помогите… Я не могу ее удержать… Я пытаюсь… Мама!
Внезапно его дрожь прекратилась.
И она не удивилась, когда он дернулся в ее руках… а затем отстранился.
– Что ты… Лидия? – произнес он. – Ты в порядке?
Глава 31
– Тебе что–то приснилось, – сказала Лидия обеспокоенно. – Я вошла... потому что тебе снился кошмар, и ты кричал.
В свете, льющемся из приоткрытой двери, Дэниэл пытался понять, где находится: к нему прижималось очень женственное тело, и он чувствовал запах шампуня в носу. Он был в незнакомой ему спальне... но понимал, кто рядом синим.
Лидия.
И это едва ли хорошие новости.
Один взгляд на ее лицо, и в голове единственная мысль – «Черт. Что он ей рассказал? Что наговорил во сне?».
Были вещи, которые она не могла знать о нем. Когда живешь в двух мирах и сталкиваешься с противоречиями... приходится следить за тем, что вылетает из твоего рта. Даже в гребанном сне.
Наверное, особенно – во сне.
Дэниэл отодвинулся от нее, перекатываясь на спину и вскидывая ноги. Он не снимал джинсы, поэтому сейчас запустил руки под пояс и сдернул деним с бедер.
– Прости, я разбудил тебя своим шумом. – Он пытался сохранять позитивный настрой в голосе. – Я иногда говорю во сне. Нужно было предупредить тебя... На будущее – просто игнорируй.
Перестань тараторить, – сказал он себе.
Когда Лидия смахнула волосы с лица и села повыше на кровати, он подумал, что так она бы выглядела после секса. Ну, не считая выражения ее лица.
Она словно побывала в автокатастрофе. Или стала жертвой ограбления.
– Дэниэл, ты не говорил. – Лидия прокашлялась. – Ну, по крайней мере, не вначале.
– Прости. – Черт возьми. – Так, о чем я там бормотал?
– Про твою маму.
У Дэниэла перехватило дыхание.
– Что с ней?
– Она была... в воде.
Внезапно весь воздух застыл в легких, а грудь превратилась в кусок гранита. Но он сказал себе, что это – к лучшему. Что лучше так, чем все другие варианты, которые могли многое осложнить.
Потерев грудь… чтобы показать себе, что он не в холодной речной воде, а лежит на сухом матрасе... Дэниэл покачал головой.
– Вау. Давно я об этом не вспоминал.
– Я просто хотела... помочь тебе, – сказала Лидия. – Поэтому вошла.
– Я ценю это, но как я уже говорил, если подобное повторится, просто не обращай внимания. – Он заставил себя выдавить улыбку. – И, слушай, если хочешь, я могу вернуться в лес...
– Нет.
– Хорошо.
Ииии тогда повисла неловкая пауза. Лидия, очевидно, была слишком вежлива и относилась к нему с уважением, чтобы проявлять настойчивое любопытство, а он не хотел возвращаться к тем воспоминаниям. Но, казалось, он задолжал ей объяснение. Предысторию. Или...
– Что ж... – Слова просто не шли изо рта. – Обсудим бейсбол?
Когда Лидия не улыбнулась и просто посмотрела на кровать, ее печаль была почти осязаема, она буквально изменила температуру в комнате.
– Не беспокойся обо мне, – сказал он... и ему почти удалось убрать хриплость из голоса.
– Я должна уйти.
И, тем не менее, встать и выйти для нее было так же сложно как ему – рассказать ей обо всем: на это не было никаких сил.
Дэниэл один за другим щелкнул костяшками пальцев. И закончив большим пальцем левой руки, он сделал глубокий вдох... но, казалось, не вдохнул ни грамма кислорода.
– Моя мама спрыгнула, ясно? С моста в реку Огайо. – Он покачал головой. – Ничего серьезно, да? Люди постоянно прыгают с мостов, привычное дело.
Он ожидаемо увидел шок на лице Лидии, но не собирался отказываться от своих слов.
– Как ты можешь такое говорить...
– Потому что я вынужден верить либо в это, либо признать, что это моя вина. – Когда Лидия резко посмотрела на него, Дэниэл отвел глаза также быстро. – Понимаешь, я был незапланированным ребенком? Мое рождение не стало счастливым событием, потому что она меня... не хотела. И, честно говоря, я не виню ее. Никогда не винил.
– О, Дэниэл...
– Нет, не надо жалеть меня. Что есть, то есть.
Потерев уставшие глаза, он гадал, как долго им придется барахтаться в этой яме...
– Что произошло в ту ночь? – тихо спросила Лидия.
Дэниэл нахмурился.
– Как ты узнала, что это была ночь?
– Ты сам сказал. Ты сказал, что ничего не мог разглядеть.
– Да. – Ощущение утопления, холодной воды, бьющей в лицо, заполняющей легкие, все это грозило утащить его в прошлое. И он продолжил говорить только для того, чтобы вытащить себя из воспоминаний. – Она... она была пьяна и села за руль. Она остановилась посередине четырех полосной магистрали на мосту. Когда она вышла из машины... я подумал, что она просто хочет убежать. Ну, бросить меня в машине и скрыться в неизвестном направлении. Но нет, она направилась к перилам. Она не колебалась. Уверенно обхватила поручни и перекинула ноги через ограждение. Я помню, как одна нога зацепилась... и она вроде как падала с моста боком? Наверное, она попала в реку боком. Не знаю.
– О, Дэниэл. Мне так жаль, что тебе пришлось увидеть это...
– Конечно, я был идиотом. Я подбежал туда, откуда она спрыгнула. Но что я мог сделать, находясь на мосту? И еще течение, оно давно унесло ее под мост... когда до меня это дошло, я побежал вдоль дороги, вглядываясь в воду. Луна была в небе, а мост был хорошо освещен. Я увидел ее под водой прямо перед собой, поэтому я прыгнул. – Он покачал головой. – Блин, вода была нереально ледяной. У меня перехватило дыхание, но не потому, что я ударился о воду. Я погрузился ногами вперед. Это был шок из–за холода.
Он обнял себя руками.
– Когда я смог восстановить дыхание, я попытался найти ее. Но ни черта не видел. Вода била мне в лицо, из–за волн ничего нельзя было разглядеть и меня уносило прочь от света фонарей на мосту. Но впереди были доки. Пристань. Там было много фонарей... и как–то я умудрился рассмотреть ее голову. Я плыл как никогда в жизни. Так быстро как мог. И когда я добрался до нее...
Физические ощущения накрыли его вместе со свежей волной агонии, холод, кашель, слабость в теле. Его разум кричал, и он хотел выпустить этот крик наружу, но кислорода не хватало.
Каждый раз моргая, он видел, как парили в воде растрепавшиеся волосы его матери, как ее спина то всплывала, то скрывалась под водой.
– Я перевернул ее, чтобы она смогла сделать вдох. Но я плыл до нее слишком долго. Целую жизнь. – Он прокашлялся. – Тогда я снова поплыл. Я подумал, что если дотащить ее до берега, то...
– Кто–то поможет тебе.
– Да. – Он вспомнил пристань, большие фонари, пустую парковку. – Но я выпустил ее тело. Я сам начал тонуть... греб одной рукой... и было так холодно.
Выбираясь из воспоминаний, Дэниэл пожал плечами.
– В итоге я спас себя. Они нашли ее на следующей день после того, как она исчезла в водах Огайо. В пятнадцати милях вниз по реке.
Когда он замолчал, Лидия смахнула слезы с глаз.
– Соболезную.
– Что есть – то есть. – Он посмотрел на нее. – Я не могу вернуться в прошлое и все изменить. Она сделала свой выбор, и я не смог спасти ее – на этом я должен отпустить ситуацию. Хватит эмоций. Чувства ничего не изменят.
