Сел на «кошака» сверху. Несмотря на ожоги, даже не пикнул. Что ни говори, а ягодичные у мужика хороши, да ещё и целы. Куда я без зазрения совести инъекцию и вкалываю, выдавив нещадно быстро. Он даже не дёргается, как сопел, так и сопит.
Поднялся, отошёл. Минуты две на него смотрю, никакой реакции. А затем Малькольм, корчась, говорит болезненным выдохом:
— Что ты сделал⁇
— Прости, ты стал жертвой эксперимента, — отвечаю, тяжело вздыхая.
— Я вытерплю любые испытания на пути к забвению, — выдаёт сквозь зубы. — Тебе не получить того удовольствия, какое ты ждёшь, подлый воин чуждых земель. Рано или поздно мой лорд или его последователи окажемся там и отомстим…
Завыл, прерываясь. На бок повернулся резко, сжимаясь. Забили конвульсии, жижа изо рта пошла.
Клинок сжимаю. Может, кончить его всё же, чтоб не мучился? Откуда такая жалость к нечисти, убившей столько моих солдат⁇
Нет… рука не поднимается. Вроде успокоился «кошак», приспособившись к новой боли. Свернулся в клубок, дышит часто. Через мучительно долгие минуты затихает совсем.
Вот же мученика я состряпал на свою голову. Больно самому.
Собрался уже валить, понимая, что ему кранты. Маловероятно, что останется вампиром, я ему четверную дозу вколол. Весь мутоген расщепится к едрене фене, к гадалке не ходи.
А если он всё же обратится в дневного? Эта мысль и остановила.
Ведь уже в образе простого фелиса, израненным и голодным он всё равно умрёт. До первых поселений по сплошному монолиту километров четыреста идти отсюда под периодические завывание ветра с жёлтым песком.
Являю три полторашки воды, ставлю, раскрутив одну для примера. А то тупой не разберётся, когда в сознание придёт. Если придёт.
Если переродится обратно.
— Убей, — стонет тихо.
Подхожу к нему в упор к месту на черепе, где должно быть ухо.
— Если ты пройдёшь этот путь, она будет ждать тебя, — выдаю и добавляю с тяжёлым сердцем: — обещаю.
— Пройду! — Отвечает и ответ перерастает в протяжный крик боли, который я уже не могу выдержать. Сам сейчас завою. Поэтому телепортируюсь в первый замок!
Уже на месте призываю копьё Гелака. Позабыв, что оно весит кило под двести. Осенило, когда отбросил его и расколол к чертям брусчатку во дворе. Да с таким звоном, что все сбежались. Следом золотую секиру вытянул, но уже сидя на корточках.
Пока сидел над этим добром и думал, во двор целая толпа бойцов набежала. Фелисы, «рыцари», суккубки, даже Еша подлетела и присела рядышком с молчаливым вопросом на страшно красивой чёрной рожице. Все окружили меня с глазами вопросительными. Что это Крис угрюмый такой? Всем ведь интересно. Хотя многие уже и догадались по секире, как закончился мой очередной внезапный рейд.
Лиен вырвалась вперёд, расталкивая всех, как ошалелая.
— Крис⁈ Он… мёртв⁈ — Выпалила, выказывая неконтролируемое беспокойство и никого не стесняясь.
Смотрю на неё в ответ строго. А другие с непониманием.
Лиен уши поджимает вместе с хвостом и на колени передо мной и секирой падает без сил. Глаза прячет. Вот — вот разрыдается.
Замедляю время и переношу её на Утёс. От позора и гнева подальше. Соратники такое не простят.
Тамир встречает меня с оставленным караулом, детками гарпии, что уже вымахали и стали, как взрослые, хозяюшками и спасёнными малышками из Тирсы.
Здесь всё относительно спокойно, но несколько отрядов залётных разбойников пришлось «кошакам» отогнать на время моего отсутствия.
На Лиен все смотрят с интересном, особенно, когда она начинает рыдать, уже не сдерживаясь.
— Кто это? Что с ней? — Интересуется Тамир деликатно.
— В подвал её, за решётку, до особого распоряжения, и не вздумайте выпустить, — командую строго.
Кивает решительно, и уже по — другому глядя на гостью.
— Пап, за что в подвал, она ж такая хорошая и расстроенная. Зачем расстраивать ещё больше? — Спрашивает гарпия Катька, первой подкатывая к «маленькой фелиске», которая, услышав моё распоряжение, стоит и не шевелится, только всхлипывает и икает.
— Она должна подумать над своим поведением, — отвечаю девочке.
Быстро попрощавшись, уношусь обратно в замок. Успев уловить разочарованные взгляды хозяюшек, которые явно хотели меня накормить, а заодно расспросить, как у нас дела.
Я даже не стал говорить Тамиру, что его братьев Рокона и Япира больше нет.
Хватит на сегодня мне горьких эмоций от окружающих.
Малькольм озвучил последнюю волю, и я её выполню, даже если он мой враг. Даже если он всё же сдохнет. Лиен останется в безопасности до конца этой грёбаной резни.
Которая вскоре начинается вновь.
Не прошло и часа после моего возвращения, будто мстя за своего Высшего, вампиры фелисы пошли на штурм замка!
Почувствовав невольное злорадство в груди, подумал с циничной безмятежностью.
А что если самая страшная тварь на Вита — это я сам?
Глава 19
Глава 19. Чего ты действительно стоишь
Ко времени атаки нас уже взяли в кольцо. И двинули плотными гардами к стенам со всех сторон, пропуская вперёд гигантских богомолов. Вернее, не попадаясь им под остроконечные ноги.
Странно, что вампиры не начали наступление одновременно на три замка. Хотя скопились на расстоянии атаки уже везде. Не теряя бдительности, я практически сразу проскакал магически по всем крепостям, и, убедившись, что дальние армии врага всё ещё ждут, пошёл разбираться с упырями в порядке очереди.
Стрелки работают по гардам, осыпая стрелами пехоту на подходе ко рву, я швыряюсь огненными снарядами без передышки. Вампиры валятся от стрел, уже тяжелее вставая, и горят, как миленькие, даже не разбегаясь в агонии. До рва идут прорежённым строем, не наращивая темпа, и осыпаются в ров, как обезумившие или зомбированные, безвольные тела.
Гарпии взмывают в воздух с канистрами, их цели хагры, которые легко преодолевают ров. Большая часть монстров начинает полыхать, не дойдя до стены, но некоторые прорываются успешно. И даже успевает смахнуть со стены вместе с зубцами бойцов. При виде монстров часть обороны шарахается от стен, не сумев справиться с паникой. Но мы уплотняем строй смелыми «рыцарями» Галактиона, выставляя щиты и копья. Гиганты, похоже, не сильно озабочены убийством солдат, они пытаются рушить стены, под их мощными лапами сыплется щебень, трещит кладка по швам!
Но облегчённое до ста килограммов копьё Гелака отрывает гигантам головы только в путь, главное знать, куда пускать. Шея — самое уязвимое место, в которую если залетает «ракета», то башка пятиметровая просто отпадает. Одна ряха закатывается прямо на двор, чудом никого не прибив, но распугав лошадей и воинов.
Огромные подпаленные и покошенные туши валятся прямо под стены. Через ров перебирается вражеская пехота. Сперва мелкими кучками, но затем уже целыми оравами, лезут по каменной кладке и по застывшим телам гигантов. Копейщики общими усилиями предусмотрительно спихивают в бока навалившиеся туши хагров, чтобы по ним не лезли.
Нападают на нас в основном люди и фелисы. Все какие — то варёные, нет прежней прыти и энтузиазма. Словно на последнем издыхании лезут из — под палки. Уже нет ощущения, что на одного вампира надо тратить трёх бойцов в противостоянии. Теперь один к одному, если не лучше. А в условиях обороны так вообще один боец к трём в нашу пользу.
Как хагров нейтрализовали, народ на стенах расслабился. На поле наступления проплешин всё больше, подошедшие жуки — навозники, буксуют во рву в месиве из своих же солдат. На горизонте подступают всё новые и новые гарды. Похоже, Вейзевул ждал этого подкрепления. И теперь пускает к замку с трёх направлений по две — три коробки волнами, которые вряд ли смогут что — то сделать. Разве что держать в напряжении гарнизон.
А мы всё держим ударную конницу на низком старте во фланги вдарить, да свести на нет всё наступление.
Притормозив первую, самую грозную волну, я уже перестал так яростно жечь упырей по периметру замка. Нужно ведь что — то оставить и бойцам. Да раззадорившейся Ольви, которая то и дело взмывает в воздух и бомбит, как я, только ледышками.
