Кора не сводила с него взгляда.
— А Джино Убели — прирожденный лидер. Он создал свой отряд из ничего и в течение пяти лет бросал Титанам вызов за территорию. Это была настоящая война. К тому времени Титаны десятилетиями единолично владели Нью-Олимпом, но их превосходство сделало их небрежными во всем.
Именно отец Карла, Ивана и Александра создал империю Титанов, а те всего лишь ее унаследовали. Они никогда раньше не сражались за территорию и держались за неё довольно плохо.
Кора с трудом сглотнула, но не отвела взгляда, даже когда он произнес имя ее отца. Карла.
— Они думали, что справятся, став более жестокими в своих поборах. Они преследовали не только тех, кто им задолжал, но и их семьи. Это имело обратный эффект, на который они не рассчитывали. А мой отец пообещал людям, что все будут жить по Кодексу. Никто не пострадает, кроме виновных. Невинные останутся в стороне. — Маркус отвернулся к окну, думая о Кьяре. — Мой отец до самой смерти твердо придерживался Кодекса. — Маркус снова посмотрел на Кору. — Титаны, однако, жили не по такому Кодексу.
— Кьяра, — сказала Кора.
Маркус кивнул, но больше ничего не сказал о своей сестре. Не сегодня. А может, и никогда. — Во всяком случае, так все и началось. Я взял на себя обязанности отца и старался следовать его Кодексу. Возможно, ты никогда в это не поверишь, но я делаю все это, стараясь уберечь таких, как Кьяра. — Потому что никто не мог сравниться с Кьярой больше, чем женщина, которая сидела рядом с ним.
Кора накрыла своей маленькой ладошкой его руку.
Он убрал руку. Да что с ней такое? Как она могла смотреть на него с таким сочувствием? Ее семья и его были заклятыми врагами с самого рождения.
Она не должна смотреть на него с пониманием. Особенно после того, что он с ней сделал.
Он даже не знал, зачем говорит все это. Почему пытается притвориться не тем, кто он есть?
— Забудь обо всем.
— Нет. Нет, Маркус, нет. — Она снова схватила его за руку. — Посмотри на меня. Он посмотрел на нее хотя бы потому, что ни у кого не хватило бы смелости приказывать ему подобным образом.
— Маркус, мне очень жаль, что такое случилось с твоей сестрой. Очень жаль, что вообще все это произошло. Хотелось бы мне встретиться в другое время, где ты был бы просто мужчиной, а я — просто женщиной.
Он покачал головой, но не смог удержаться и провел большим пальцем по ее лицу и щеке. Он так много времени посвятил защите таких как она, что почти забыл, как выглядит… истинная невинность.
— Ты просто чудо, — пробормотал он.
Он продолжал водить большим пальцем по ее пухлой губе. Кора резко втянула воздух от его прикосновения.
Он улыбнулся. Она находилась под его влияние даже тогда, когда говорила, что ненавидит его.
Дьявол внутри него заставил его просунуть большой палец между этими сладкими губами. Вот как она на него влияла. Невозможно не увидеть ее невинность, не хотеть, чтобы все это принадлежало только ему.
Кора провела языком по подушечке его большого пальца, и сразу же его брюки стали неудобно тесными.
Маркус неохотно отстранился. Как бы ему ни хотелось задрать ее вечернее платье и посадить к себе на колени, он не верил, что не порвет его в клочья, учитывая то, что ему хотелось с ней сделать. И он желал, чтобы этот вечер принадлежал ей.
Кора любила театр. Ее глаза загорелись, когда она увидела эту дурацкую брошюру в ночь аукциона. Желание поставить ее интересы на первое место стало странным импульсом, которому он поддавался все больше и больше.
Он обрадовался, когда они подъехали к театру и водитель остановился. Иногда ход его мыслей о Коре приводил Маркуса в замешательство.
Несколько его Теней подошли к машине, когда он помогал Коре выйти. Маркус слегка кивнул каждому из них, он доверял им. Сегодня вечером они будут на страже, как в театре, так и за его пределами. Шаро все еще затаился.
Маркус взял Кору под руку, и они направились в театр. Самый большой и величественный театр на Роу с огромным навесом, освещенным мигающими лампочками. Маркус хотел, чтобы Кора вошла в здание, но она остановилась, глядя на все с широко раскрытыми глазами и приоткрытыми идеальными губами, сияя, как богиня.
Маркус на мгновение застыл, упиваясь ею. Слишком долго. Здесь, на улице, небезопасно. Маркус нахмурился и крепче сжал ее руку.
— Пошли, — грубо приказал он.
Кора недовольно фыркнула, но он не обратил на нее внимания. Она не знала даже азов, что нужно делать, чтобы уберечь себя от опасности в таком городе, как этот. Ясное дело. Раз угодила сразу в его ожидающие лапы, когда он явно был львом, а она — ягненком.
Ну, может, у нее и нет инстинкта самосохранения, но у него есть, и он будет держать ее в безопасности, несмотря ни на что. В безопасности от всех, кроме него.
Он повел ее вверх по величественной, застеленной красным ковром лестнице и дальше по уединенному коридору к балкону ложи. Билетеры посмотрели на них, как бы спрашивая о билетах, но как только они подошли достаточно близко и те узнали лицо Маркуса, просто опустили головы и снова убежали.
Кресла в лоджии не всегда были лучшими местами, чего нельзя сказать об этом театре. Маркус помог Коре устроиться в первом ряду, откуда открывался прекрасный вид на всю сцену и оркестр.
Несмотря на то, что ничего еще не происходило, Кора, завороженно рассматривала в крошечный бинокль всех людей, которые прибывали.
— Все такие красивые, — прошептала она, затаив дыхание.
Маркус улыбнулся ей. Собранные кверху волосы открывали длинную изящную шею. Он скользнул взглядом к ее кремовой груди и к маленькой ложбинке между ними, которую открывало элегантное платье. Он едва мог дождаться сегодняшнего вечера. Маркус представил себе, как почувствует нежный бархат кожи, когда обхватит ее за талию и медленно-медленно будет расстегивать молнию на спине, разворачивая свой приз.
— О, прости, — сказала Кора, протягивая ему маленький бронзовый бинокль. — Ты хочешь посмотреть?
— Все, на что я хочу посмотреть, я вижу просто прекрасно, — пробормотал он, еще раз медленно оглядывая ее тело сверху донизу.
Ее щеки так мило покраснели по сравнению с бледностью лица. Она такая молодая и свежая, как несорванный цветок.
— Что же мне с тобой делать?
Она слегка нахмурила брови, и Маркус мог бы поклясться, что заметил, как дрогнули ее губы. Черты ее лица выражали необузданные эмоции и уязвимость. Как будто одно его слово способно ее сломать.
Глупышка. Глупая, глупая девушка.
Но как он мог ругать ее за это, когда это было то, что он лю…
Он покачал головой… с каких это пор он стал дорожить ею больше всего?
Но он оказался настолько взволнован, что мысленно чуть не совершил ошибку, и отвернулся от нее. К счастью, огни вокруг театра начали тускнеть одновременно.
— Представление вот-вот начнется, — сказал он без причины, поднимая руку и проводя ею по волосам.
Он обрадовался, когда темнота опустилась на ложу и свет осветил сцену.
Пьеса представляла собой современный постановку Ромео и Джульетты. Маркус и раньше видел ее, но не обращал особого внимания на сюжет. Театр являлся хорошим, респектабельным местом для встреч со знакомыми, которые не чувствовали себя комфортно, посещая Подземный мир.
Он не мог сказать, что в этот раз ему понравился спектакль больше. Гораздо интереснее было наблюдать за игрой эмоций на лице Коры.
Вцепившись руками в деревянные перила ложи, она наклонилась, зачарованная всей постановкой. В конце спектакля по ее щекам потекли обильные слезы, и она встала, яростно хлопая в ладоши.
Кора не стеснялась делиться своими мыслями. Как только снова зажегся свет, она заговорила со скоростью мили в минуту.
— Если бы она проснулась минутой раньше, — прошептала она, все еще со слезами на глазах. — Или если бы он не поступил так глупо и опрометчиво, убив себя подобным образом. И никто не должен доверять глупому курьеру на велосипеде, когда речь идет о жизни и смерти! О чем они только думали?!
