Девушка встала и взяла листок.
— Пока, Диана!
— Пока, тетя Зара! Приходи еще.
— Конечно…
Макс взял ее под руку, и они вышли, попрощавшись со всеми. Она еще раз оглянулась на
детдом. Диана… Жуткое совпадение. Просто, жуткое совпадение.
— Где она живет? — спросила Макса, стараясь заглушить голос Дианы в голове.
Он назвал ей адрес.
— О, так это ж близко. Надо купить тортик.
Полчаса спустя, они с Максом звонили в дверь Валентины Николаевны. Она открыла
почти сразу.
—Зара… — ошеломленно сказала та, встречая их. — Не верю своим глазам! Дорогая моя
Зара! — обняла ее, целуя в щеку. — Да уж, моя самая любимая воспитанница выросла.
Стала настоящей женщиной, распустилась, подобно цветку.
— Не смущайте меня, тетя Валя, — покраснела она, будучи счастливой видеть свою
добрую воспитательницу. — Познакомьтесь. Максим. Мой…
— Муж, — подсказал Макс и поцеловал руку Валентине Николаевне.
— Ну, как же все чудесно! — всплеснула руками та. — Проходите, что же вы стоите на
пороге, гости дорогие. И тортик какой вкусный, ммм. Пойду, поставлю чайник.
Все устроились в кухне, за столом. Ирине не терпелось перейти к главному, но пришлось
поговорить немного о жизни, чтобы не обижать дорогого ее сердцу человека.
— Тетя Валя, у меня есть к вам вопрос. Очень важный.
— Так я и знала, что ты не в гости приехала! Выкладывай.
— Я… знаю, что у вас есть записка от моей мамы…
— Откуда ты это знаешь?
— Это неважно, правда. Она у вас сохранилась?
— Да, милая, сохранилась. Я забыла о ней на много-много лет, ты выросла, а я ее тебе не
отдала. Потом ты уехала в Москву, и след твой пропал. Но эту вещицу я всегда хранила, ждала тебя, моя девочка. Сейчас принесу.
Женщина вернулась с очень старым листком, уже пожелтевшим от времени. Девушка
взяла его, аккуратно к нему прикасаясь, будто он был древним пергаментом и мог
рассыпаться в пыль.
«Моя любимая девочка, доченька, тебе пишет твоя мама. Сейчас тебе, наверное, много лет.
Прекрасная девушка в роддоме согласилась передать эту записку в детдом, куда тебя, скорее всего, отправят. Но, может, тебе повезет, моя малышка, и тебя удочерят хорошие
люди. Тогда и не нужно тебе видеть эти строки.
Все, что я хочу тебе сказать, и буду говорить всегда, это два слова — люблю и прости.
Всегда буду любить тебя, Зара. И всегда буду на коленях молить у Бога о прощении.
Думаю, ты обязательно задашь себе вопрос о своем происхождении. Я отвечу.
Однажды я познакомилась с шейхом. Это была головокружительная, сказочная во всех
смыслах, история. Я тогда отдыхала в ОАЭ. Молодой была, глупой. Роскошь, красота, блеск драгоценных камней пленили меня. Так я стала женой шейха. Мать моя была из
Саратова, куда иногда меня отпускали, в гости к ней. В один из таких визитов я узнала, что
беременна. Эта новость ужасно меня расстроила. Но, не потому, что я не хотела тебя, дочка. А потому, что твой отец был страшным человеком. Я была у него не единственной
женщиной, и их традиции леденят кровь! Что они делают с девочками! Тогда я не
решилась делать аборт, так как женщины шейха проходя постоянную проверку у лучших
гинекологов. Если бы он узнал об аборте, мне не жить… Я решила дать тебе жизнь, мое
солнышко, и оставила в роддоме, заплатив все мамины деньги акушерке, чтобы она
выписала документы о том, что ты родилась мертвой. Я очень, очень, очень надеюсь, что
твоя жизнь наполнена только радостью и улыбками, что ты не знаешь горя, моя девочка!
Как же тяжело это писать. Прости, что нарекла тебя этим именем. Мне хотелось, чтобы ты
знала, что ты — необычная малышка. Не одна из миллиона брошенных.
Я… я люблю тебя, моя Зара. Знай, мама всегда с тобой рядом.»
Руки снова стали слабыми. Девушка закрыла глаза, забывая, что ее ждут Макс и
Валентина Ивановна. Сколько она так простояла, Ирина не знала. Просто, внутри она
плакала и звала маму. Последний удар судьбы. Последний пинок.
—Зара, — позвал ее Макс.
Она открыла глаза, но его лицо расплывалось, слезы мешали видеть. Девушка протянула к
нему руки, и он прижал ее к себе, гладя по голове. Такой сильный. Единственный, кто
всегда поймет ее. Тоже знаком с демонами, тоже побывал в аду, стоял на краю.
— Я люблю тебя, — наконец-то она произнесла это вслух и уткнулась лицом ему в грудь.
Валентина Николаевна смотрела на них, тихо стирая слезинки с глаз. Вот оно, единение
людей, настоящая любовь. Вот оно — счастье.
— Господи, еще этот ужин по поводу этой дурацкой, абсурдной свадьбы Марины! —возмущалась Ирина, застегивая бриллиантовые сережки.
— Не ворчи, крошка. Хотя, я тоже уже мечтаю вернуться, — сказал Макс и нежно обнял ее
сзади, касаясь обнаженной спины. — Тебе не кажется, что слишком много спины
открыто?
— А тебе не кажется, что брюки тесноваты? — она придвинулась ближе к нему, потираясь
об его эрекцию.
— Это все твой слишком откровенный вырез на спине… Платье будет первым, что я
порву, когда мы вернемся домой!
— Мечтай. Я устала, как не знаю, кто. Не было времени даже отдохнуть, толком, от
поездки, как надо опять куда-то бежать.
— Как ты? — серьезно спросил он, покрывая поцелуями ее шею.
— В норме. Хочу похоронить свое прошлое навсегда. Новая жизнь началась сегодня
утром, когда я проснулась с тобой в одной постели. Сегодня мой день рождения.
— Скоро еще и имя сменишь, — довольно прошептал он и прикусил мочку ее уха. — Я
испытываю оргазм от одного только словосочетания «Зара Бекер». Детка, одно твое имя
заставляет меня кончать.
Она хитро улыбнулась ему в зеркало и, резко повернувшись, сжала его пах рукой. Макс
задохнулся. Но потом накрыл ее руку своей и надавил сильнее. Она издала стон и
прижалась к нему.
— Не играй с огнем, любимая. Сгоришь, — произнес он, последний раз сжимая ее руку в
своей руке, и отпустил. — Стальная хватка.
Ирина ухмыльнулась и вернулась к зеркалу. Больше ей не было страшно рядом с ним, только хорошо… Райски хорошо. Чувствовать себя любимой — лучшее чувство на земле.
Любить в ответ — самое благодарное дело!
…В ресторане уже собрались люди. В основном, партнеры Вадима. Марина была вся на
иголках. После этого вечера ей не вернуться уже назад. Дав согласие публично, перед
столькими важными людьми, она навсегда попадет в кабалу. Платье цвета молока
