— Ничего. У нас впереди ночь, — серьезно заявляет майор.
Чмокнув его в щеку, чтобы не ворчал, беру за руку и тяну за собой к фирменному киоску с мороженым. Он покупает нам два рожка с разноцветными шариками. Держась за руки, гулям, едим вкусный десерт и болтаем о том, как у кого прошел день. Мне очень нравятся такие моменты с ним. Они спокойные и домашние, дают ощущение какой-то внутренней опоры, стабильности.
Ужинаем в небольшом ресторанчике у реки. Смотрим, как солнце садится за деревья. Макс зевает.
— Домой? — осторожно касаюсь его руки, лежащей на столе.
— Да, поехали.
Он подзывает официанта, расплачивается и мы выходим на набережную. Снова крепко взявшись за руки, идем в сторону моего байка.
Телефон звонит. Макс бесцеремонно заглядывает в экран.
— Добрый вечер, мам, — отвечаю я.
— Ива, ты нас избегаешь? — с претензией интересуется она.
— Нет, с чего ты взяла? — Марьянин хмыкает, услышав мой ответ.
— А когда мы в последний раз виделись? Договаривались в прошлый раз, но ты снова все переиграла. Что происходит?
Я так и не рассказала им с отцом про мое похищение и убийство маньяка. Не знаю, почему. Наверное, пока у меня нет сил для этого разговора. Я не хочу вновь окунаться в то, что пытаюсь забыть, а с ними придется.
— Мам, у меня очень много всего в жизни происходит. Я пока… — Макс оттягивает трубку от моего уха и включает громкую связь. Не понравилось ему, как нервно вздрогнул мой голос. — Не могу я пока, — ставлю точку, прекратив оправдываться.
— У тёти Вали юбилей через месяц. Если ты не придешь, это будет оскорблением. А она ничего плохо тебе не сделала.
— Хорошо, я приду на юбилей тёти Вали, — вздыхаю.
— И Тагира обязательно приведи. Хватит его от нас прятать, — Марьянин спотыкается и притормаживает. — Где это видано, что у вас все так серьезно, а ты нас с женихом не познакомила, — продолжает настаивать мама, а Макс опять спотыкается и бессовестно давится смехом.
— Буду с женихом, — вопросительно смотрю на Макса.
— Ну-у-у я даже не знаю, согласится ли Тагир, — кривляясь, шепчет он.
— Ива, ты не одна? Он рядом, да? — раздается в трубке.
— Все, мамочка, мне надо идти. На дне рождения тёти Вали увидимся, — и пока она не начала говорить что-то еще, скидываю звонок.
— Тагир, значит, — остановившись, майор засовывает руки в карманы и откровенно ржет надо мной, даже не пытаясь это скрыть.
— Да, — пожимаю плечами. — Пока ты не появился, Тагги был самым близким для меня и отмазкой для мамы.
— Точно пора мне знакомиться с твоей семьей, — Макс шагает ко мне, кладет ладони на бедра и притягивает ближе. — Путь знают, чья ты детка, — склоняется к моим губам и целует так, как умеет, наверное, только он. Горячо и нежно, до подгибающихся коленей и мурашек размером со слона.
— Я люблю тебя, Марьянин, — впервые нахожу в себе смелость признаться ему в том, что поселилось в моем истерзанном сердце.
— Еще, — требует Макс.
— Люблю тебя, — трусь кончиком носа о его колючую щеку.
— Кончу сейчас. Повтори … — хрипло выдыхает он мне в ухо, захватывая губами мочку. — И я люблю свою детку. Никому не отдам, — сжимает ладони на ягодицах. — Теперь нам точно надо домой, иначе я возьму тебя прямо здесь, — обещает Макс. И я ему верю. Безоговорочно. Даже в таких мелочах.
Эпилог
Ива
Теплые губы медленно двигаются по внутренней стороне бедра, оставляя на коже влажные следы. Едва ощутимый поток воздуха, и я вся покрываюсь мурашками, а щеки — румянцем. Короткий укус в чувствительное местечко подбрасывает мое тело на кровати, сбивая дыхание и кружа голову. Ладони Макса двигаются вдоль тела, фиксируют его в удобной позе, лишая меня возможности сопротивляться. Зажмуриваюсь от неловкости, но Марьянину нет до этого никакого дела. Его язык бессовестно толкается между складок и выводит там чувственные узоры. От напряженного низа живота во все стороны растекаются контрастные жар и озноб. Так интимно, так откровенно и так приятно…
— Макс… — приподняв бедра, хрипло произношу его имя.
Кончик языка давит на вход, играет с клитором, разгоняя, разогревая мое возбуждение. Из груди рвется чувственный стон, а пальцы сначала комкают простыню, а затем находят шевелюру Марьянина и с удовольствием впиваются в нее, зарываясь глубже, массируя его голову.
У меня между ног раздается мужской стон, а внутрь входят два пальца, надавливая на стенки, растягивая и поглаживая. Снова застонав, выгибаюсь и закатываю глаза, чувствуя, как все тело наливается приятной тяжестью, непроизвольно напрягаются мышцы, усиливая удовольствие.
Все резко заканчивается. Захлебываясь собственными частыми вдохами, пьяно смотрю на улыбающегося майора. Облизнув губы и пальцы, он придавливает меня к матрасу своим весом, жадно впивается в губы и резким рывком наполняет меня своим членом.
— Макс, Макс… — бессвязно повторяю при каждом толчке.
Хриплое дыхание рот в рот. Наши языки переплетаются, ласкают губы друг друга, вновь сталкиваются, тонут то у него во рту, то у меня.
Он поднимает мою ногу к себе на бедро. Упирается ладонями в матрас и делает рывок жестче. Его ресницы красиво дрожат, а взгляд плывет все сильнее.
Еще рывок…
Стон…
Взгляд глаза в глаза …
Дрожь …
— Черт, детка, как ты кончаешь, — выдохнув, Макс резче таранит мое тело. Прикрывает веки и пачкает мои бедра теплой спермой, размазывает ее по коже чувствительной, пульсирующей головкой. Тоже дрожит. — Выходи за меня, — падает сверху и тяжело дышит в губы.
— Это тебе так понравилось? — нервно шучу я.
— Это я так тебя люблю и хочу присвоить, — трется кончиком носа о мою щеку и целует туда же.
— Подумать можно?
— Нель-зя, — медленно ведет языком по моей верхней губе.
— Макс, так нечестно, — чувствую, как его пальцы подбираются к соску.
— Выходи за меня, детка, — повторяет он.
— Хорошо, — улыбаюсь ему.
— Хорошо? — возмущенно поднимает брови. — Эт чё за одолжение, я не понял? — а в глазах прячутся смешинки.
— Да, Марьянин. Да, я выйду за тебя. Так тебе нравится больше? — дразню его.
— Определенно …
И мы снова целуемся до боли в губах, как подростки, спрятавшись с головой под простыню. Если бы не телефонный звонок, все переросло бы во второй акт, но мама…
— Не бери, — требует майор, сминая полушарие груди в своей ладони и теребя сосок.
— Она будет звонить, пока я не возьму, — напоминаю ему.
— Я уже не люблю твоих родственников, — рыкает он, скидывает простыню и поднимается с меня.
Любуюсь красивым голым мужчиной. Своим. Все еще не верится.
А мама звонит, как я и говорила.
— Привет, — улыбаясь Максу, отвечаю ей.
— Ты помнишь про юбилей тёти Вали?
— Мам, как я могу забыть про столь важное событие? — особенно когда мне стабильно об этом напоминают. С сарказмом отвечаю ей, скривив губы под усмешкой Марьянина, бессовестно дразнящего меня своим видом. Его ладонь проходится по эрегированному члену. Шипит, вздыхает и не утруждая себя одеждой, выходит из спальни.
— Ива, ты меня слушаешь? — мама напоминает о себе.
Нет.
— Да-да, мам, я здесь, — произношу вслух.
— Всё, мы вас ждем вместе с Тагиром.
— Ладно, — смеюсь, отнимая мобильник от уха и роняя его на кровать.
Поднимаюсь, выхожу в коридор и с улыбкой слушаю, как в ванной льется вода. Ненормальная. Я обожаю эти детали в своей новой жизни. Мелкие, иногда бытовые, но самые настоящие. Они делают меня счастливой, как и его поцелуй в момент, когда с бедер съезжает полотенце, а с волос капает вода. Наши редкие совместные завтраки. Чаще Макс уезжает, когда я еще сплю.
Вынимаю из шкафа новое белье и то самое платье, купленное в компании Машки. Так ни разу и не одела. Ждала случая. Укладываю волосы, Марьянин поправляет воротник кипенно-белой рубашки с коротким рукавом.
