— После вас, — указал Грондэл. Карлсен, чуя, что фокусы далеко еще не иссякли, поколебался, но шаг внутрь все же сделал — осторожный, медленный.
Сгибаться оказалось не обязательно: у холодильника высота была футов семь. Едва ступня коснулась пола, как ход озарился светом по всей своей двадцатифутовой, под легким уклоном, протяженности. В конце виднелась стена из сизого металла, хотя на подходе в нем различилась вогнутость — получается, не стена, а дверь. Секунда, и она распахнулась, открыв подобие небольшой вентиляционной камеры, за которой находилась еще одна дверь, точнее, люк.
Карлсен изумленно оглянулся на Грондэла.
— Космический корабль?
— Точно. Одна из капсул со «Странника». Прошу прощения. Ну-ка… Потянувшись Карлсену через плечо, он надавил на совершенно гладкую поверхность где-то вверху люка. Тот податливо открылся, и Карлсен ступил в длинное помещение вроде пассажирского авиасалона. Впрочем, интерьер здесь явно отличался. Кресла были какого-то незнакомого дизайна, с изогнутостью вроде гребня волны, и покрыты зеленоватым материалом, напоминающим кожу рептилии. Меблировка, кстати, точь-в-точь как на «Страннике» в Космическом Музее. Стены цвета матового серебра украшал орнамент, под стать подводному пейзажу с кораллами и стеблями водорослей. Карлсен непонятно почему проникся трогательной приязненностью.
— Вот в этой капсуле я без малого пятьдесят лет назад прибыл на Землю, — сказал Грондэл — в голосе угадывались нотки ностальгии. — В каком месте это произошло?
— В безлюдной долине на севере Аляски. Капсулу мы перевезли десять лет назад, когда к ней вот-вот уже стали подбираться изыскатели. Вдвоем они прошли через «пассажирский салон». Дверь на том конце вела в подобие гостиной с невысокими удобными креслами и круглыми столиками из того же матового металла. Чуть пригашенный свет за стенами, казалось, плавно перемежается, создавая эффект вроде подводного течения, в толще которого чуть покачиваются водоросли и кораллы. Пол внизу напоминал черное стекло, хотя подошвам было не скользко.
Грондэл вальяжно опустился в одно из кресел, которое, в буквальном смысле зашевелившись, подладилось под его тело. Карлсен, сев напротив, удивленно ощутил, как мягкий чешуйчатый материал внизу двигается, будто живой. Но надо отдать должное, сидеть стало на редкость удобно. Подавшись вперед, Грондэл коснулся выступа посередине стола. Спустя секунду, открылась дверь на том конце комнаты. Вошла молодая девушка в черном одеянии из единого куска ткани, что придавало ей сходство с официанткой ночного клуба. По голым плечам мягко стелились светлые волосы.
— Наша хозяйка, — представил Грондэл. Карлсен почтительно поздоровался.
— Добрый вечер, сэр, — сказала она с чуть заметным южным акцентом.
Загорелая, с темно-карими глазами, улыбка — заглядение. Женщина вопросительно посмотрела на Грондэла, и, что удивительно, молча вышла.
— Телепатия? — с некоторой растерянностью сросил Карлсен.
— Нет. Она приучена знать, чего я хочу. Отзывается на зрительные сигналы.
Ну и ответ. Хотя ладно.
— Ей не скучно здесь, в одиночестве?
— Нет. Ей так даже лучше.
— Откуда она родом?
Прежде чем Грондэл успел ответить, вернулась с подносом девушка. Она поставила на столик два бокала и зеленый керамический кувшин. Когда наклонилась над столом, от Карлсена не укрылся безупречный бюст в низком вырезе платья. На Карлсена она взглянула как-то юморно, задорно, как смотрят закадычные друзья, легкое движение губ лишь усилило импульс. В бокалы она налила какой-то игристый напиток, для шампанского чересчур уж прозрачный.
— Есть хотите?
— Можно маленько.
Грондэл улыбнулся девушке, и та вышла. Подняли бокалы.
— Ваше здоровье.
Карлсен, осмотрительно пригубив, приятно удивился: вкус превосходный. Пузырьки-искорки словно пристают к языку и небу. Никогда еще не пробовал такого чуда.
— Что-нибудь из спиртного?
— Нет. Просто вода.
— Вода?!
— С газом, называется нитин. На моей планете он существует в естественной форме.
— Вот бы что запатентовать. Слово даю: миллионы можно сделать.
— К сожалению, на Земле производить его дороговато. Необходимы два редких изотопа.
Эйфория совершенно не походила на алкогольную, все было как-то легче, повышало внимательность и предвкушение.
Хозяйка поставила на столик две тарелки все из той же зеленой керамики. Карлсен кисло посмотрел на синюшную какую-то, продолговатую вафлю, отдаленно напоминающую (если бы не цвет) какую-нибудь слойку, наполовину уже раскрошившуюся.
— Это что?
— Вы же есть просили?
— А как его едят?
Хозяйка в ответ отломила кусочек и аккуратным движением сунула Карлсену в рот. Как будто сухарь, только вкус непонятный. Но вот кусочек, размякнув на языке, замрел теплом, как какой-нибудь крепкий ликер. Это же тепло, дымчато пройдя по глотке, приятно разлилось по всему телу. Похоже чем-то на душистую траву, хотя и непонятно, какую именно.
— Что это?
— Мы называем это трагас. Это еда специально для долгих космических путешествий. — Грондэл тоже отломил кусочек. Когда Карлсен потянулся еще за одним, сказал:
— Советую есть медленно-медленно.
Чувствуя расходящееся по животу тепло, Карлсен понял, почему: еда представляла собой твердую разновидность искристого напитка. Точно так же как напиток расчитан на рецепторы жажды, трагас ублажает нервы желудка, чувствительные к голоду. Тепло оставило после себя ощущение, какое бывает после сытной, горячей трапезы. А, спустившись ниже поясницы, выказало и еще одно свое свойство. Ласковая, бархатистая поначалу теплота сексуальной энергии переросла вдруг в свирепый накал желания: так бы и схватил сейчас эту девку, сорвал с нее черную тряпку. К счастью, упрочившийся с некоторых пор самоконтроль погасил такой неистовый выброс в кровь адреналина. Увидев, как Карлсен оттолкнул тарелку, Грондэл улыбнулся.
— Что, наелись?
— Да уж! Это что, для эротистов закусь?
— Разумеется.
— Что значит «разумеется»?
— Всем Уббо-Сатхла очень нравились сильные желания. Хотите сказать, вам не понравилось?
— Нет, — Карлсен мотнул головой. — Есть во всем этом что-то гадкое. Все равно что, знаете… быть педофилом или насильником.
— А это, вы считаете, лишено приятности?
— В целом, да. Лично у меня не вызвало бы удовольствия валять по полу девочку-подростка.
Грондэл поднялся.
— Вот здесь вы с Уббо-Сатхла расходитесь. Хотя это легко исправимо.
Он сдвинул в стене небольшую панель и сунул под нее руку. Вслед за щелчком послышалось негромкое гудение, и в комнате повеяло озоном. Вместе с этим из-под пола заструился вверх синеватый свет, наводнивший постепенно все помещение. И тут резко — будто водой окатили — Карлсен почувствовал, как желание уходит, как вода сквозь песок. Настолько быстро, что ослабли ноги и гулко застучало сердце.
